Древнеперс. kara родственно литов, karas, нем. Неег и отражает, по- видимому, общеиндоевропейское обозначение племенного ополчения.
Д. Рagliarо, Riflessi di etimologie iraniche, стр. 149.
Е. Meyer, Geschichte des Altertums, Bd IV, Stuttgart, 1939, стр. 70.
Экономика
Основным источником богатства ахеменидской державы была земля, а жизнь земле на всем Ближнем Востоке с незапамятных времен давала вода. Ирригация имела огромное значение для «Плодородного Серпа», для Иранского нагорья и вообще для всех областей, где земля могла давать урожай. При Ахеменидах, как позднее при Сасанидах, царь теоретически считался, по-видимому, верховным собственником всей земли, а народ держал ее в качестве лена. Такое представление ведет к весьма широкому толкованию термина «феодализм», поскольку социальная структура средневековой Европы, несомненно, очень сильно отличалась от социальной структуры древнего Ирана. Имеется, однако, немало черт, напоминающих то, что мы привыкли понимать под словом «феодализм». Ахеменидская держава была централизованной империей, но в то же время она была государством иерархическим, и нет ничего неожиданного в том, что мы находим некое подобие феодализма у народа с кочевническими традициями, завоевавшего оседлые народы.
Представление о том, что царь стоит над всеми законами и может даровать землю своим верноподданным, которые, согласно тому же представлению, все являются его рабами (bandaka), естественно, должно вести к феодальной системе. Мы упоминали уже о царских имениях в разных частях державы, включавших в себя и охотничьи парки — «парадисы», а также о bg — «наделах» или «доменах», которые высшая знать получала в дар от царя, продолжая жить в столицах. Арамейские папирусы из Египта рисуют нам весьма благополучную картину состояния дел в поместьях Аршамы, ахеменидского принца и наместника (тг) Египта, который большую часть времени проводил в Сузах или в Вавилоне, предоставляя доверенным лицам управлять его землями в Египте.
Лены даровались обычно не отдельным лицам, а целым семьям, возможно под влиянием древней месопотамской традиции коллективного права собственности. Создавая военные поселения в покоренных странах и раздавая земли гражданским и военным служилым людям, Ахемениды тем самым способствовали развитию феодализма. Из аккадских документов известны два термина, обозначающие феодальные отношения — ilkti и qastu. Первый является старовавилонским обозначением лена или вассальной службы. При Ахеменидах, причем только со времени правления Дария I, в документах выступает термин qastu, ранее в значении «надел» не засвидетельствованный. Это слово, первоначально имевшее значение «лук» и «земельный надел для содержания лучника», стало применяться для обозначения пожалования за несение царской военной службы. Можно полагать, что институт qastu был введен персами, а вавилонское ilku превратилось в налог, выплачиваемый деньгами или серебром в слитках, причем само это слово стало обозначать «земельный налог» или просто «налог». Судя по аккадским документам, qastu, которые жаловались группе семей в качестве лена, входили в состав Ь-atru, первоначально обозначавшего учреждение для сбора налогов и возглавлявшегося влиятельным чиновником, именуемым saknu. Слово hatru в данном случае может быть переведено как «округ»; в некоторых контекстах оно прилагается к группе должностных лиц или воинов. По мере развития денежного обращения и стабилизации державы в правление Дария II и его преемников военная служба держателя лена все более заменялась денежным налогом. Процесс этот шел одновременно с ростом городов и развитием городской жизни. Ахемениды, как позднее Сасаниды, поощряли урбанизацию.
Поскольку наши источники происходят из Вавилонии, закономерен вопрос о том, в какой мере эти процессы были характерны для империи в целом. Если даже считать, что в отдельных провинциях имелись определенные различия, то и в этом случае влияние практики, установившейся в Вавилонии, должно было ощущаться во всей империи. Податная реформа, проведенная Дарием I на всей территории державы, означала разрыв с прежней традицией. Система налогообложения, существовавшая прежде, не была единообразной и упорядоченной. Следовало прежде всего установить принцип обложения и твердые размеры податей. Известно, что задолго до Ахеменидов ассирийцы при заключении сделок купли-продажи земли исходили не из площади участка, а из его урожайности. Дарий приказал произвести обмер земель, а также собрать данные об урожае прошлых лет. По-видимому, до Дария размеры налогов часто устанавливались до сбора урожая, что ложилось тяжким бременем на земледельцев. Например, в Месопотамии каждый год чиновники заранее объявляли минимум сбора плодов с финиковой пальмы, и определенный таким образом налог приходилось выплачивать, даже если урожай оказывался ничтожным. Обмер обрабатываемых земель позволил Дарию установить твердую ежегодную земельную подать для каждой сатрапии, с учетом средней урожайности и видов возделываемых культур.
Наиболее общим обозначением подати было древнеперсидское слово ba]i-, сборщик податей именовался *bajikara. Древнеперсидское *haraka (очевидно, персидская адаптация семитского слова, имевшего значение «отправляться для выполнения феодальной повинности») в конечном счете стало употребляться для обозначения налога с земли, выплачиваемого в денежной форме. От этого слова ведет свое происхождение мусульманский термин xaraj— поземельная подать, обычно выступающая как рента продуктами (см. ниже, стр. 267).
Геродот (III, 97) перечисляет сатрапии, платившие подать или дань, причем указывает суммы в талантах; далее он сообщает, что Парса (провинция Фарс) не платила дани, и называет народы державы, которые приносили дары вместо уплаты податей. Для этих «даров» существовали, вероятно, различные названия, но можно полагать, что реформа Дария затронула и народы, не распределенные по сатрапиям, так что суммы ежегодных «даров» были точно определены. Так, наследственные правители Киликии присылали царю дары регулярно и в строго установленном размере.
Не существовало разницы между личной собственностью царя и государственной собственностью — царь сам был государством, и центральная казна считалась его домашней сокровищницей. В обязанности сатрапа входил сбор податей и отправка их в виде драгоценных металлов в столицу, тогда как дополнительные налоги оседали в его собственной казне. Последняя мало чем отличалась от царской, центральной казны, хотя какие-то формальные различия должны были существовать. Поступления огромных денежных сумм требовали аппарата счетчиков (древнеперс. *hamarkara, арам, hmrkr) и казначеев (*ganzaba- 158 га). Сбор податей осуществлялся нередко весьма сложным путем. Так, в Вавилонии банкирский дом Мурашу и сыновья с главным отделением в Ниппуре не только вел обширные ростовщические операции, но и занимался сбором налогов. Сохранились документы, относящиеся к периоду около 455—403 гг. до н. э., которые рассказывают о деятельности этих преуспевающих банкиров. Дом Мурашу собирал налоги с наделов qaStu, затем выплачивал налоги saknu (то есть начальникам соответствующих ba-tru), которые, в свою очередь, платили в главную казну царя 1. Среди лиц, с которыми вел дела дом Мурашу, мы встречаем как ахеменидских принцев, так и простых смертных; банкиры этого дома интересовались в первую очередь операциями, связанными с землей, а не с торговлей.
Пожалования земель царем, одним из его приближенных или, наконец, каким-либо должностным лицом могут быть определены (по крайней мере, в последнем случае) как бенефиций; в источниках содержатся упоминания о «вторичных» пожалованиях такого рода. Так, например, Аршама (греч. Arsames), наместник Египта, даровал землю одному своему подчиненному на условии, что тот будет платить Аршаме земельный налог 2. Кредитный процент, взимаемый ростовщиками, был высок, но и сбор налогов с держателей наделов и другие операции, которыми занимался дом Мурашу, были делом нелегким. Известно о существовании и других банков. Из архивов клинописных документов, рисующих их деятельность, мы узнаем о многих деталях экономики и права империи, в частности, о том, что рабы могли считаться юридическими лицами и владеть имуществом, в том числе и своими рабами.
