— Укол.

— А что за укол?

— Обезболивающее плюс снотворное.

— Карина, а зачем снотворное? В нём же алкоголя немерено?

Карина слегка вскинула голову и достала из пакета несколько одноразовых шприцов.

— Чтобы он поймал кайф и немного отдохнул от боли. Доза снотворного мизерная, да и пил он, — она посмотрела на часы. — Около пяти часов назад. Всё будет хорошо. Он сейчас будто под наркозом.

— С ним точно ничего не случится?

— Как ты мне надоела! Я не первый раз делаю подобные уколы людям в таком состоянии. Ещё ни один не умер! Если повезёт через пару часов уже сможет ходить.

— Таня, я прекрасно знаю, что делать. Так, что сядь и не мешай мне делать укол, а то вдруг в вену не попаду.

Я устроилась в кресло в углу и стала смотреть, как моя подруга колдует с медицинскими штучками. Воодушевлённая Карина принялась за дело, и стала что-то тихо напевать себе под нос.

Я внимательно наблюдала за действиями своей подруги и понимала, что с каждой секундой мне становится всё тяжелее сидеть на месте.

Карина лезла из вон из кожи спасая своего любимого, который так жутко меня ненавидит.

Я закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла стала размышлять.

Почему-то слова подруги меня не успокоили, а напротив вселили нехорошие сомнения. Недоверие закралось и опустошило душу. Я сидела смущённая, потерявшая путеводную нить поведения и жизни. На душе появилась нежданная тревога. Я вдруг вспомнила все слова «Алмазного», его настоятельную просьбу уезжать и один раз, всего один раз брошенную фразу: «В Ёдвинске, всё не так, как выглядит со стороны, никому не доверяй, здесь нет друзей». Всё чаще и чаще мне приходилось убеждаться в правдивости его слов. И вот сейчас я не верила Карине. Как возможно поднять человека на ноги за пару часов? Реально, никак. Что вколола Карина Илье? Этот вопрос врезался, как гвоздь в голову и не давал покоя.

Нет, это было слишком. Сохраняя хоть каплю уважения к Карине, я не имею право допускать такие злые мысли. В сущности я абсолютно не разбираюсь в медицине и мои подозрения выглядят вовсе необоснованно. Тишина действовала словно снотворное на мой воспалённый мозг. Мне даже показалось, что я задремала. Как вдруг…….послышался звон бьщегося стекла. Словно почувствовав неладное я резко открыла глаза.

Карина ползала на четвереньках. Её руки лихорадочно скользили по ковру. По-видимому она что-то искала.

— Надо же натворила! Что же теперь будет! — беспрестанно твердила она.

Не выдержав, я подскочила и подошла к ней. На столике в беспорядке, валялось штук пять пустых ампул, шприц был один.

— Ты, что делаешь? — спросила я, и села на коленки пытаясь помочь подруге. Хотя понятия не имела о том, что нужно искать.

Карина будто опомнилась, испуганно посмотрела на меня и дрожащим голосом сказала:

— Да, так, ничего. Кольцо куда-то закатилось.

В глазах подруги играла ложь. Я почувствовала неладное, и не знала что мне делать. Сделав пару круговых движений рукой по ворсу ковра, я всего — лишь хотела укрепиться в своих подозрениях. Вдруг почувствовала резкую боль. Что-то колкое и острое вонзилось в ладонь. Я разжала ладонь и не поверила своим глазам, когда обнаружила ампулу. Часть содержимого успело вылиться, и растеклось по руке. Я поднесла руку к носу и принюхалась. Резкий и неприятный запах ударил в нос. Я поморщилась. Половина ампулы раскололось на мелкие кусочки, не дав мне возможности прочитать название лекарства.

— Карина, ты не это ищешь? — с подозрением спросила я, и показала ампулу.

Испуганная Карина, выронила из рук шприц и широко разинула рот.

— Тань, ты чего?

— А того, что ты собралась колоть «Алмазному»?

— Зачем тебе это надо, я ведь сказала: снотворное и ещё обезбаливающее.

— Я никогда не видела, чтобы одним уколом кололи пять ампул. Что ты задумала?

Карина встала и присела на край кровати. Немного подумав она сказала:

— Почему ты думаешь что я хочу навредить Илье?

— Потому что он пытался чуть ли не убить тебя.

Подруга подняла на меня грустные испуганные глаза и прошептала:

— Глупая ты Танька, ой глупая! Любовь у нас с ним бешенная понимаешь? Трудно мне перед тобой душу обнажать, хотя и подругами вроде стали. Я ведь девка ветреная. Сложно меня в узде держать, зачастую сама повод для скандалов даю. Не хватает мне постоянства, люблю, когда мужики пялиться. Вот и получаю то, что заслужила. — Порой мне кажется, что нет такого мужика, с которым я бы смогла ужиться. А Илья, любит, по — настоящему, по-мужски, правда терпит гораздо больше.

Карина замолчала, и я увидела, что в её глазах появились слёзы и поняла, что перегнула палку.

— Карина, ладно, не обижайся. Ты же знаешь, что я тебе только добра желаю. Просто я когда увидела все эти ампулы, мне почему-то страшно стало. Показалось для одного человека слишком много химии. Подумала: вдруг ты побоялась того момента, когда Илья встанет на ноги и вспомнит подетально вашу ссору.

Карина осуждающе покачала головой.

— Спасибо за откровенность. Ты подумала, а ляпнула не обдумав. Знаешь, я такого мнения: иногда лучше соврать, чем городить всякую чушь.

Я опустила голову и пожала плечами.

После того, как Карина обработала мне порез, мы уединились на кухне. Карина всё ещё дулась, пытаясь как можно глубже спрятать обиду. Сейчас мы почти молча сидели за кружкой кофе, и думали каждая о своём. Иногда я бросала взгляд на подругу. Её лицо было бледным и выражало тревогу. Я понимала, душевное состояние Карины находилось в отчаяние. Однако и мне легче не становилось. Меня беспокоили угрызения совести, по поводу того, что как я могла осмелиться оговорить Карину.

Наконец Карина заговорила первой. На её лице даже проскользнула улыбка.

— Танька, ну почему ты не от мира сего?

Я встрепенулась, вырванная вопросом подруги из мира грёз и вопросительно уставилась на подругу.

— Ты на себя когда в последний раз в зеркало смотрела?

— Утром.

Карина рассмеялась, притянула к себе пепельницу и закурила.

— А ты сейчас посмотри. Мина у тебя будто на похороны приехала.

Расскажи лучше, как всё прошло с Полянским?

При упоминании о Сергее, сердце радостно всколыхнулось. Лёгкий трепет словно майский ветерок пробежался внутри. Я закурила, мечтательно закрыла глаза и опьянённая своим внутренним счастьем произнесла:

— Каринка, сегодня я почувствовала себя счастливой. По-настоящему, понимаешь? Мне почему-то плакать хочется.