слушателям напомнили не оставлять детей в машине без присмотра в такую жару.

Прежде чем закрыть дверь, проверь!

На Ное был надет его единственный костюм, теперь на пять сантиметров выше

щиколоток и на два с половиной короче в рукавах. Жена моего брата, Шелли, сказала,

что принесет что-нибудь из старой одежды Эли, посмотреть, вдруг что подойдет. Эли

был на три года старше Ноя и обеспечивал нам непрестанный поток обносков. Не дай

17

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

Боже Биллу и Шелли потратить хоть копейку на новую одежду для своего

племянника.

Поездка в Нью Олбани прошла прекрасно. Бесконечные деревья, сахарные

клены, сосны, дубы, с оплетенными кудзу ветвями, эта лиана стелилась вверх и вниз

по вереницам холмов. Лесистая местность выглядела темной и загадочной. По небу

кружили грифы-индейки, высматривая несчастных животных, чья жизнь вот-вот

подойдет к концу, не важно где, на дороге или глубоко в лесах. Из канав выглядывали

желтые полевые цветы. Лето набирало силу, поэтому с буйством распускалась зелень.

Ной протянул руку, ловя потоки воздуха, счастливо улыбаясь.

В Нью Олбани старые особняки стояли вперемешку с вычурными современными

домами, разбросанными по местности то тут, то там. Центр поселения располагался

рядом с рекой, вьющейся между холмами. Чтобы избежать погружения в современный

мир, можно было воспользоваться велосипедными дорожками.

Мама жила в большом доме в нескольких километрах от центра. С восточной

стороны ее владений, которые ни много, ни мало составляли около 24 гектаров

деревьев и частной собственности протекала река, ее жилище в прямом смысле

находилось в самом центре небытия. Она получила его в наследство от родителей. дед,

ее отец, до сих пор жил с ней. На пути к слабоумию у него бывали, как хорошие, так и

плохие дни. Когда он пребывал в хорошем настроении, у него появлялось едкое, хоть

и грубоватое чувство юмора.

Мамин золотистый лабрадор Бамблби, ласково встретил нас, облизав Ною лицо.

— Бампл! — воскликнул Ной.

У него так и не получилось научиться выговаривать это имя.

Рядом с аккуратной ухоженной клумбой маминых роз у бокового крыльца по-

хозяйски возвышалась каменная статуя Святого Франциска. Розы представляли собой

буйство красных и желтых цветов. Эффект усиливали розово-красные креповые

мирты.

На крыльце сидел дед. На нем был комбинезон, а редеющие волосы прикрывала

кепка с эмблемой университета Миссисипи. Он бы мог выглядеть так, словно вышел

подоить коров в сарае, если бы не пара домашних тапочек на ногах.

— Как ты, деда? — спросил я.

— Пока жив, — объявил он. — Хотя твоей матери под силу укокошить меня

своей стряпней, точнее тем, что она называет стряпней. А ты все еще педик, Вилли?

— Да, сэр, — сказал я.

— Молодец, — сказал он. — Никогда не убегай от своих проблем, малыш. Тем

более, если их можно решить при помощи мужика и литра растительного масла, да?

— Не начинай, деда, — сказал я.

— А там что, глухой ребенок? — спросил он, взглянув на хорошо известного ему

Ноя.

Ной немного побаивался деда.

— Не называй его так, дед, — сказал я, зная, что это бесполезно.

18

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Побольше корми его бобовыми, иначе он останется карликом, Вилли, —

сказал он. — Быть глухим и без того плохо, но быть глухим карликом... Господи, да у

меня когда-то была такая же собака.

— Не может быть!

— Клянусь Богом. Она была гончей породы, но так и не выросла. И не понимал

ни единого слова. Тупейший пес из всех, что у нас были. Само собой, мы и понятия не

имели, что он не слышал ни единого сказанного ему слова. Тогда мы поехали и

оформили ему инвалидность с прилагающимся пособием.

— Не может быть, — повторил я с улыбкой.

— Да вот те крест! — сказал он и перекрестился.

— Ты сам не веришь в то, что говоришь, дед, — сказал я.

Он засмеялся.

— Ой, прости. Я думаю о кузине Мэри. И говорю о собаке. Девчонка была

настолько уродливой, что выходя в город, нам приходилось надевать ей на голову

пакет, чтобы нас не арестовали за неприличное поведение в общественном месте.

— Кузина Мэри была симпатичной женщиной, — отозвался я.

— Да она же корова! — воскликнул дед. — Каждый раз, когда она открывала

рот, все что ей удавалось сказать — это "Муууууу!" Весь город жил в страхе перед ней.

— Ты слишком грубый, — сказал я.

— Ну, кто-то же должен говорить такие вещи напрямую, как думаешь? —

спросил он.

Мы с Ноем зашли в дом. Мама, мой брат Билл и его жена были на кухне. Их

сыновья Эли и Джош где-то на заднем дворе. Самой старшей Мэри не было видно.

— Всем здрасьте, — сказал я.

— А вот и мой малыш, — воскликнула мама, бросая жарить цыпленка и начиная

суетиться над Ноем.

— Баба! — взвизгнул он счастливо.

Бабушка!

— О, мой мальчик так вырос! — сказала она. — Вы ходили сегодня к обедне,

милый?

Ной кивнул.

— Когда твой папа собирается тебя постричь? — требовательно спросила она. —

Ты выглядишь, как девочка.

— Мы не любим стричься, — сказал я.

— Как жизнь? — произнес мой брат Билл. Он был старше меня на три года. Он

брил голову, носил камуфляжные шорты и футболку, а на лбу у него постоянно

красовались солнечные очки. Судя по его взгляду, он бы лучше провел это время на

рыбалке. Как и всегда на его заднем кармане виднелся неизгладимый отпечаток от

банки табака.

— Я принесла на примерку кое-что из одежды Эли, — сказала Шелли. — Все в

комнате для гостей.

19

Потрясти сахарное дерево. Ник Вилгус

— Спасибо, — сказал я.

Шелли была деловой женщиной, поэтому выглядела она соответствующе.

Чопорная, настоящая южная красавица, благочестивая баптистка, приверженка

тяжелой работы и неукоснительного выполнения правил. У нее была твердая рука.

— Рукава слишком коротки Ною, — пожаловалась мама, — Почему ты позволил

ему ходить в таком виде?

— На продовольственные купоны детскую одежду купить нельзя, правда?

— Шелли, если ты присмотришь за едой, я отведу своего внука в спальню, и мы

что-нибудь примерим. Как показать знаком "примерить одежду"?

Я показал ей.

— Ох, я никогда не запомню все эти жесты, — пожаловалась она, уводя Ноя.

— А он растет, — отметила Шелли.

— Что случилось с Мэри? — спросил я.

— Она занимается сбором средств со своей церковной группой. Теперь ей

стыдно находиться рядом с нами, — ответила Шелли с оттенком горечи в голосе.

— Ей будет стыдно, когда она придет в школу с двумя фингалами, — добавил

Билл. — Из гребаной ванной ее теперь не вытащишь. Она сидит там, расчесывая

волосы так, словно те из чистого золота.

— Ей пятнадцать, — с ударением сказала Шелли.

— Я ей устрою "пятнадцать", — пообещал Билл.

Он мог болтать что угодно, но он никогда не поднимет руку на своих детей. В

обычных обстоятельствах уж точно.

— Мне нужно пиво, — объявил Билл.

Мама не разрешала алкоголь в доме, но я знал, что у Билла в багажнике

грузовика есть холодильник с пивом. Я проследовал за ним через дом и вышел

наружу, где мы встали на веранде, потягивая холодное пиво и слушая радио. дед сидел

в кресле-качалке, по-старушечьи раскачиваясь вперед и назад.

"Хотите попасть на небеса*?" — проплыло над нами.

* песня Джона Шеппарда "Хотите попасть на небеса".

— Как к тебе относятся в "ФудВорлдс"? — спросил он.