Хонор не позволяла пускать самцов к Дымке, потому что сказала, что это только расстроит Адель, когда ее крольчат забьют, Адель часто думала, что ей хотелось бы прожить всю свою жизнь, как Дымка, чтобы ее ласкали, хорошо кормили и защищали от мерзкой обязанности иметь потомство. Но она предположила, что это означало бы, что она кончит старой девой и у нее не будет ни детей, ни внуков.
Она все еще гладила Дымку и размышляла над тайнами любви, секса и брака, когда услышала на дороге звук подъезжающей машины. По обе стороны коттеджа было слишком много кустарников и деревьев, чтобы увидеть, кто едет, и она обошла вокруг по боковой дорожке.
К ее большому удивлению, из большой черной машины вышел Майкл.
— Какой сюрприз, — сказала она, неистово краснея, потому что он был в официальном костюме и при галстуке, а она утром даже не причесалась и на ней было старое оборванное платье, в котором она всегда занималась домашней работой. — Я думала, ты все еще путешествуешь по свету.
Он улыбнулся, но это была вымученная, обеспокоенная улыбка.
— Мне пришлось вернуться, — сказал он с гримасой. — Черт, не знаю, с чего начать.
В это время из дома вышла Хонор. Она, вероятно, услышала слова Майкла, потому что спросила, все ли в порядке с его матерью.
— Нет, не все, миссис Харрис, — сказал он. — Я могу поговорить с вами? Или вы слишком заняты?
— Не слишком занята, чтобы не поговорить с тобой, Майкл, — сказала она радушно. — Ну, заходи.
В восторге от того, что он вернулся, и все же взволнованная, потому что у него, похоже, были проблемы, Адель положила Дымку обратно в выгульный дворик и зашла внутрь, присоединившись к Майклу и бабушке.
— Мать с отцом разошлись, — выпалил он. — Мать собирается жить в Хэррингтон-хаус. Я не понимаю, в чем дело, и буду вам очень благодарен, если вы никому об этом не расскажете.
— Я уверена, что ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, что я и не думала никому рассказывать, — сказала решительно Хонор. — Ты привез сюда мать или просто проверяешь дом, готовя к ее приезду?
— Нет, она здесь. Я привез ее вчера, — сказал Майкл. — Мы останавливались на ночь в гостинице, потому что приехать прямо в дом было бы для нее слишком тяжело. Она очень расстроена. На мгновение у Адель прыгнуло сердце. Разумеется, это было грустно, что его родители расходились, но он все равно говорил, что они не были счастливы вместе. Она была довольна, потому что думала, что в будущем сможет чаще видеть Майкла.
— Этого и следовало ожидать, что она будет расстроена, — сказала с сочувствием бабушка. — Она столько лет была замужем. Мне очень жаль, Майкл, это наверняка тебя расстроило, особенно как раз тогда, когда ты собрался поступать в Оксфорд. Но я уверена, что твоя мать приспособится к тому моменту, когда тебе придется уезжать.
— В этом и заключается проблема, — сказал он. — Я должен уезжать сейчас, как минимум обратно в Элтон, чтобы вернуть отцу машину. Я не могу остаться с ней, и я не знаю, как она справится. Она никогда не заботилась сама о себе.
— Она безусловно сможет о себе позаботиться, она взрослая женщина, — сказала, отмахнувшись, Хонор.
— Но ей никогда не приходилось это делать, — настаивал Майкл. — У нее всегда были слуги, которые заботились о ней и о доме. В Хэррингтон-хаус нет никого — ни повара, ни горничной, никого. И у меня нет ни малейшего представления, как найти кого-нибудь для нее. Я поэтому и приехал к вам. Что мне делать, миссис Харрис? Я не могу просто уехать и оставить ее здесь одну.
— Это, вероятно, будет лучшим решением, — сказала Хонор. — Она скоро научится заботиться о себе!
— Бабушка! — сказала с упреком Адель. — Бедный Майкл уже и без того обеспокоен, а ты еще давишь.
Майкл с благодарностью взглянул на Адель.
— Да, я безумно беспокоюсь. Мы привезли с собой коробку с едой, но я ей даже не доверяю, чтобы она готовила что-то для себя. Я вам рассказывал, какой она может быть, когда расстроена, она просто ложится в постель и остается там. У нашей экономки в Элтоне был талант убеждать ее встать и одеться, но если она останется одна, она будет лежать, пока не умрет от голода.
— Чепуха! — воскликнула Хонор. — У людей сильно развито чувство самосохранения. Возможно, она может пролежать в постели несколько дней, жалея себя, но как только она почувствует голод, скоро встанет. Она не молоденькая и глупенькая девочка, она мать троих взрослых детей. Пора ей уже начать вести себя так, как ведут себя взрослые люди.
— Ты, вероятно, права, бабушка, — осторожно сказала Адель. — Но бедный Майкл не будет в этом уверен, когда уедет. А что, если я туда пойду помочь ей?
— Я ни за что не попросил бы тебя об этом, — быстро сказал Майкл. — Я не для этого сюда пришел. Я просто подумал, что миссис Харрис может знать, как нанять горничную или экономку.
— Ну что я, похожа на человека, который нанимает горничных? — Хонор криво улыбнулась. — Я уже много лет этим не занимаюсь. Ты мог бы поместить объявление в газету. Так много людей, которые крайне нуждаются в работе, что ты быстро кого-нибудь найдешь.
— Но это займет некоторое время, — в отчаянии сказал Майкл. — Я даже не знаю, сможет ли мама провести собеседование. Вы не знаете кого-нибудь в Винчелси или даже в Рае, кто мог бы приходить?
— Я не знаю, Майкл, — покачала головой Хонор. — Но может быть, ты мог бы спросить в магазине в Винчелси. Или у соседей.
Майкл скорчил гримасу.
— Я не хочу доверяться никому из местных, — сказал он. — Будет не хорошо, если разойдется слух, что она немного… — Он замолчал.
Хонор понимающе кивнула.
— Да, это будет нехорошо. Я не могу понять, Майкл, почему твой отец не привез ее сюда и не разобрался для нее с домашним хозяйством. Я знаю, что это не мое дело, но он обязан заботиться о ней. Это он ее вышвырнул или она сбежала?
Майкл повесил голову и не ответил. Адель и Хонор переглянулись.
— Ответь мне, — велела Хонор. — Это не выйдет за пределы этой комнаты.
— Я многого не понимаю, — сказал Майкл, запинаясь. — У них целый год были кошмарные скандалы по поводу Хэррингтон-хаус. Дедушка оставил его матери, и я думаю, что отец пытался заставить ее продать дом. Я был в Европе, когда они взорвались, и она мне ничего не объяснила.
— Ты думаешь, он сказал ей, что она может убираться, если не подпишет? — спросила Хонор.
— Думаю, что так, — сказал Майкл, и его глаза наполнились слезами. — Но Ральф и Диана — это мои брат и сестра, — они похоже, тоже обвиняют мать, поэтому, возможно, есть что-то еще, чего я не знаю. Я позавчера вечером вернулся домой из Франции, и отец как раз отдавал распоряжение горничной упаковать мамины чемоданы.
— Я понимаю, — задумчиво произнесла Хонор. — Похоже, кроме слуг, твоей матери понадобится еще и адвокат.
— Мой отец и есть адвокат! По дороге сюда мама говорила, что все его друзья-адвокаты станут на его сторону и ее никто не будет слушать.
— Это глупые разговоры, — отмахнулась Хонор. — Ее отец, твой дедушка, был очень уважаемым человеком в этих местах. А еще его ум был выше среднего, поэтому, если он оставил дом только твоей матери, у него на это была веская причина. Она должна пойти к его юристу в Рае. Прошли те дни, когда мужчина автоматически получает права на деньги и собственность женщины, как только женится на ней.
Адель слушала все это молча, наблюдая за Майклом и бабушкой, Она ощущала, что бабушка сопереживает этой женщине, и она очень хотела избавить Майкла от его беспокойства за мать в настоящий момент.
— Я могла бы помочь твоей маме, — сказала Адель порывисто. — Я не знаю, в чем заключается работа горничной, но я могу готовить и убирать.
— Я никак не могу просить тебя об этом, — сказал Майкл, но в глазах его блеснул лучик надежды.
— А ты и не просишь. Я сама предлагаю, — заметила Адель. Потом, взглянув на бабушку, она сказала: — Ты ведь не будешь возражать, бабушка?
— Нет, если это будет временной мерой и если ты сама этого хочешь, — осторожно ответила Хонор.
