Скульптор, высекавший композицию из цельного куска известняка, сделал ее с особенной теплотой, и, что называется, «креативно», творчески. Посмотрите — вместо двух ног сенеба — двое его детей. Дети, мальчик и девочка, держат пальчики, прижатые к губам… скульптура окрашена. В египетских традициях было окрашивать мужские скульптуры в более темные, цвета загара, женские делать более светлыми. Ничто не должно было помешать душе на обратном пути найти свою собственную оболочку, но должно способствовать распознаванию, если душа что-то подзабыла во временном отсутствии.

Ну, и казалось бы… вряд ли при таком внимании к деталям можно было обойти мозг, о существовании которого египтяне явно догадывались и не считали, что голова нужна исключительно для того, чтобы ею кушать.

Однако вместо того чтобы найти способ сохранения мозгов как жестких дисков, на которых записаны все данные, чтобы их можно было восстановить из бэкапа, мозги из тела умершего перед мумифицированием безжалостно удалялись. Что касается других внутренних органов, они тоже удалялись, хирургически. К мозгу, защищенному черепом, так легко не доберешься, если не делать трепанацию. Я попрошу у сенситивов, которые сейчас читают сии гиероглихвы, прощения за детали, но удалялись они специальным инструментом, похожим на крючок от вешалки-плечиков. Таких инструментов найдено предостаточно, и по этому поводу у искусствоведов, которые их видят в музеях, есть мудреные сексо-гинекологические объяснения. Но всё проще — крючком прямо через нос проникали в носовое отверстие черепа, подцепляли мозг и в несколько отработанных профессиональных приемов его бесцеремонно вытаскивали наружу. Через нос.

Никаких свидетельств о том, что потом с ним производили какие-либо манипуляции, нет. Хотя ценность сего органа признавалась повсеместно — что тоже естественно. Затем через то же самое отверстие пустую черепную коробку наполняли особыми полотняными лентами, иногда с надписями, иногда без них. Это было рутинным процессом, освоенным древними египтянами в течение тысячелетий досконально.

Поэтому, когда я однажды прочел в новостях о том, что в результате компьютерной томографии при исследовании мумии ученые нашли в ней опухоль головного мозга, это ввело меня в некоторое недоумение. Здесь что-то одно из двух — либо ученые не смогли правильно донести результаты сканирования до сознания журналистов, либо ученые намеренно им соврали в силу каких-то одним им известных причин. Третьего варианта нет.

Подобный крючок для выемки мозга можно видеть на египетских изображениях анубиса, что также вызывает у многих исследователей разнообразные версии его предназначения. Кроме разумной. Еще в этой же руке мы видим плетку-треххвостку, по функциям — аналог той дубины, которую греки вкладывали в руку Януса. Анубису это орудие нужно было для тех же целей — отгонять от «портала» излишне любопытствующих.

Вот и подумайте над смыслом выражения «вынуть душу».

И, думаю, будет уместным отметить, что инструменты в правой руке анубиса — выпукло символичны. Выделены парой явно, чтобы не могли их не заметить. Ранее мы рассмотрели пары «пряник-плеть», «палка-морковка».

Этот символ, и это очевидно, — той же категории. Чтобы трудящиеся египтяне имели жизнеутверждающий стимул по жизни. Гарантию. Вы спросите — какой же стимул в том, что у человека выдирают мозги и не обеспечивают им физическую сохранность такую, как бренной оболочке тела?

Оказывается, внутренние органы, сердце и мозг собирали в особый сосуд, «канопу», где крышками служили изображения сыновей Гора, и отдавали родственникам покойного. Далее канопу хоронили в отдельном месте, посвященном анубису и которое им охранялось. Мозг и сердце виртуально сохранялись там, где не существует гниения. Сердце, виртуальное сердце «иб», взвешивается на суде анубисом. Место захоронения отмечалось знаком черной собаки.

«Тот, кто показывает путь»

Анубис — это греческая интерпретация бога, покровителя и проводника умерших в загробный мир. Египтяне называли его Инпу. Он — сын Ра. Изображался в образе дикой собаки саб, иногда в виде человека с головой шакала или собаки.

Одной из важнейших функций анубиса была подготовка тела к бальзамированию и превращению его в мумию — это был достаточно сложный и долгий процесс. Процесс окукливания личинки и трансформации ее в бабочку проходит в мире природы гораздо быстрей.

Бальзамировщик в процессе мумификации трупа надевал на себя спецодежду и маску шакалоголового бога анубиса.

Поэтому когда вы видите подобный сюжет (их много в вариациях) — на изображении могло быть запечатлено реальное действие бальзамирования, а иногда это сам анубис возлагает руки на умершего с целью воскрешения покойника в состояние «ах» (просветленного, блаженного), а в современном понимании как духа, приведения. «ах! — Приведение!»

Анубис, как и шумерские верховные боги, имел двойников, одним из которых был Упуаут. Он также имел функции покровителя умерших, его называли «первый боец осириса», а иногда отождествляли с ним.

Здесь любопытно, что имя Упуаут переводится как «Открывающий пути». Его эпитет — «вожатый» «ведущий». Не правда ли, очень похоже на «тот, кто показывает путь»? Иногда кажется, что вся история религии имеет только один текст, переведенный на разные языки и со временем обросший массой комментариев, которые в итоге заменили основное содержание. Смысл изначального текста искажен и часто вывернут наизнанку усилиями комментаторов. В одних случаях это делалось невольно, как, скажем, в результате ошибок, допущенных в изложении, пересказе, а в других — явно осознанно. Когда выясняется, что имена и роли персонажей того древнего спектакля совпадают, несмотря на то, что внешность их изменена и игра идет в других декорациях, у зрителя есть шанс понять общую идею замысла. Зритель отождествляет себя со зрителем. Он атрибутирован как зритель.

У него есть место под определенным номером, желание расслабиться, попкорн, есть программка-либретто, ему любезно предоставленная при входе, — сверяясь с ней, он пытается понять то, что ему поют со сцены на непонятном языке. Кто-то внимательно слушает и просто получает от этого удовольствие до катарсиса. Кто-то, настроенный более скептически к действу, прикидывает — а не посылают ли его нахрен таким вот изощренным способом под переборы пятиструнной арфы, как туристов, не знающих арабского в египетской лавочке? Иногда зритель понимает, что он не зритель, а статист, вовлеченный в этот спектакль на роль зрителя, — это часто называют прозрением.

Изображения Упуаута всегда выносили перед выходом фараона к народу и несли во главе процессии во время мистерий. Он должен был настраивать на победоносный исход войны, и тогда во главе колонн несли «штандарты» с его атрибутикой. В абсолютном большинстве изображений Упуаут — черная собака со стоячими большими ушами. Иногда — волк. Это только кажется, что египтяне не проводили особой разницы в символических изображениях и Упуаут мог быть в образах шакала, волка или собаки.

В каждом отдельном случае, в деталях, тотем имел свою функциональность, и это учитывалось посвящёнными.

Упуаут — бог серьезный. Все, кто пытались без должного почтения или без соблюдения особых мер безопасности вскрыть охраняемое им место, умирали по разным причинам в течение короткого срока.