— А теперь недурно бы прилечь на пол часика, — сказал доктор самому себе и поплелся в комнату. Но в прихожей его перехватил звонок в дверь. — Ой, как некстати, — обреченно вздохнул Владлен Серапионыч, однако дверь открыл. На пороге стоял незнакомый человек в халате-спецовке с потрепанным портфелем, из которого торчали куски проводов, отвертки, паяльники и прочий инструментарий.

— Чем могу служить? — вежливо осведомился хозяин.

— Нет-нет, товарищ, это я могу вам служить, — обаятельнейше улыбнулся нежданный гость. — Из вашего здания приходят жалобы, что более плохо, чем раньше, видно телевидение. Поэтому я отправился проверять коллективную антенну и эту, как ее зовут… — Телемастер на миг задумался. — Про коньяк… Нет, про пиво…

— Про водку? — пришел ему на помощь Владлен Серапионыч.

— Я, я, натюрлих, проводку, — обрадовался мастер. — Пардон, товарищ, я теперь изучаю иностранные языки и немного путаюсь в словах.

— Ну так проходите в комнату, телевизор там — предложил доктор. — А кабель проходит… Ну, впрочем, что я вам объясняю — вы все знаете лучше меня. Если что, я на кухне.

— Данке шон, мерси, палдиес, — вежливо поклонился телемастер и, удалившись в комнату, загремел инструментами. А доктор нетвердыми шагами направился обратно в кухню.

Сунув руку в карман сюртука за платочком, чтобы протереть пенсне, Владлен Серапионыч извлек оттуда морговский бланк с химическими формулами и медицинскими терминами на латинском языке.

— Почерк мой, — констатировал доктор. — Но когда ж я это написал — неужто ночью? Ни черта не помню. Да уж, верно умные люди говорят — пить надо меньше!

Чтобы чем-то себя занять, Владлен Серапионыч стал штудировать странный рецепт, хотя это было не так просто (за последующие двадцать лет его «докторский» почерк стал еще более докторским) — и обнаружил, что все основные ингредиенты непонятного эликсира имеются у него в аптечке. И Владлен Серапионыч, недолго думая, полез в стенной шкаф, где в темном углу на верхней полке хранились медикаменты.

Выставив на кухонный стол целую армаду пузырьков с разнообразными настойками, микстурами и прочими снадобьями (вплоть до валокордина, нафтизина и зеленки) и вооружившись пипеткой и чайной ложечкой, доктор принялся соединять их в маленьком граненом стаканчике, неофициально именуемом «стопкой».

(Записывая рецепт эликсира, «старший» Серапионыч нарочно выбрал упрощенный вариант, который нетрудно было изготовить из подручных лекарственных средств. А «младшему» на протяжении последующих двадцати лет предстояло его дополнять и совершенствовать, попутно изобретая новые модификации).

Вылив в стопку все указанные в рецепте жидкости, Владлен Серапионыч взялся за аспирин, пол таблетки которого следовало мелко растолочь и высыпать в смесь, но тут с ним произошло нечто странное — как будто что-то щелкнуло в голове, и все поплыло перед глазами. Такое состояние длилось совсем недолго — всего несколько секунд, а потом наступила необыкновенная ясность. Даже похмельный синдром куда-то улетучился.

— Что это было? — недоуменно пробормотал доктор. — Неужто лекарств нанюхался? Или тут что-то другое…

Однако додумать Владлен Серапионыч не успел — со стороны дверей послышалось деликатное покашливание. Оглянувшись, доктор увидел телемастера — увлекшись приготовлением эликсира, он даже позабыл о его присутствии.

— Ну как, все в порядке? — спросил Владлен Серапионыч.

— Да, все есть в порядке, — отвечал мастер, хотя мог этого и не говорить: его невыразительное лицо сияло так, будто он только что отгадал шесть номеров в Спортлото.

— Погодите, пожалуйста, — остановил Владлен Серапионыч телемастера. — Конечно, это не по вашему профилю, но не могли бы вы заодно посмотреть бачок? Третью неделю протекает, а водопроводчика не дозовешься.

— Давайте посмотрим, — охотно согласился мастер. — Я есть специалист широкого профиля. И анфаса тоже.

Однако, изучив бачок, мастер с сожалением развел руками:

— Я очень сожалею, что не располагаю техническими возможностями исправить ваш бачок. Но это ничего — мы пойдем по другой дороге.

Телемастер провел руками по поверхности бачка, что-то прошептал — и вода перестала течь.

— Ну, голубчик, да вы просто волшебник! — восхитился Владлен Серапионыч. — Погодите минуточку, я вас поблагодарю.

И, не слушая возражений мастера, доктор кинулся в комнату, где у него в особом месте хранилась шкатулка с деньгами на текущие расходы — сейчас там должно было быть около тридцати рублей купюрами и мелочью.

Однако, заглянув в шкатулку, Владлен Серапионыч понял, что кто-то побывал не только в его холодильнике — куда-то исчезли пять рублей и почти вся мелочь.

— Ну и бог с ними, — легко решил доктор и, взяв трешку, поспешил в прихожую, однако телемастера там уже не застал.

— Бывают же бескорыстные люди, — покачал головой Владлен Серапионыч и вернулся на кухню — продолжать фармацевтические эксперименты.

Пока Маша с Генкой «выясняли отношения», уединившись за ивами, их товарищи просто загорали голышами на травке, изредка перекидываясь словами.

Тут же поблизости находилась и невидимая Чаликова — как она сама себе объясняла, чтобы быть рядом, если Васе Дубову будет угрожать опасность. Тем более, что Анна Сергеевна, как Надя убедилась после происшествия на бульваре, готова была «в интересах дела» уничтожить не только Василия, но и любого, кто попался бы ей под горячую руку.

Вместе с тем, подглядывая таким образом за ребятами и подслушивая их разговоры, Надежда уже как бы «примеряла» шапку-невидимку к журналистской деятельности, хотя в глубине души испытывала глубочайшую тоску, представляя себе, что было бы, если бы такая шапка досталась какому-нибудь скандальному репортеру из «желтой прессы».

Васятка продолжал загорать на прежнем месте, стараясь как можно меньше обращать на себя внимание. А чтобы ничем не отличаться от своих соседей, он даже, хотя и не без внутренней борьбы с природной стыдливостью, снял «семейные» трусы. На самом же деле Васятка не просто загорал, а внимательнейше наблюдал за окрестностями, чтобы в случае опасности предупредить Надежду, а при надобности и самому придти ей на помощь.

Люся лежала на подстилке спинкой кверху и, казалось бы, дремала. Василий, немного приподнявшись на локтях, невольно любовался ее стройными ножками и чуть выпуклой попкой — сзади Люся выглядела куда привлекательней и, пожалуй, женственнее, чем спереди.

Вдруг, не открывая глаз, Люся дотронулась рукой до Васиного плеча:

— Вась, а Вась.

— Что, Люсенька? — Дубов перевел взор на Люсино лицо, озаренное солнцем, и впервые подумал, что она — очень симпатичная девчонка.

— Вась, а что у вас было на самом деле?

— У кого?

— Я ж все видела. Сначала как ты с Машкой целовался, а потом долго с ней говорил. И как что-то сказал Генке, а потом они оба туда ушли. Интересно, что ты ей такого сказал?

— Это тайна следствия, — отрезал Вася.

— Ну и пожалуйста, — фыркнула Люся. — Не больно-то и надо. Ой, что это?

Над рекой пронеслось протяжное уханье.

— Сова, — не очень уверенно определил Митька. Он загорал вблизи Люси, как бы невзначай подложив ладонь ей под грудку. И, похоже, Люсе это нравилось.

— Так она же вроде бы ночная, — удивилась Люся.

— Значит, и среди сов встречаются «жаворонки», — логично объяснил Вася.

Но больше всех насторожилась незримая Надежда — она-то знала, что означает совиный крик: будь бдительна. По дороге Надя с Васяткой договорились, что в случае чего он будет кричать разными птицами. Уханье совы обозначало, что Васятка просто что-то заметил или почувствовал, а для более определенных степеней опасности предназначались голоса других пернатых.

Тут, словно в ответ сове, раздалось мерное кукование. Надя мучительно пыталась вспомнить, что значили эти звуки, пока не сообразила, что слышит голос настоящей кукушки, а Васятка тут не при чем.