— Пожалуйста, пять «пломбиров», а сдачи не надо.

Продавщица не глядя сунула кленовый листок в карман и, опустив руку в ящик, извлекла пять морозных стаканчиков:

— Только не кушайте все сразу, а то простудитесь.

— Вот это да! — восхитился Митька, от зорких глаз которого не укрылись махинации покупателя. — Ну и жулик!

— Да нет, скорее йог, — возразил Вася, вспомнив странные действия этого гражданина несколько минут назад под ясенем. — Или фокусник из цирка.

Впрочем, Митька с Васей тут же забыли о жуликоватом йоге-фокуснике — на глаза обоих легло по ладони. Ребята оглянулись — за скамейкой стояла их одноклассница Маша, красивая статная девочка с темной косой и в ярком цветастом платье. В Машу были слегка влюблены все мальчишки, не исключая Васи с Митей, и она об этом догадывалась, хотя виду не подавала.

Митька на миг задержал Машину ладонь:

— Ого, какое у тебя колечко! Брильянт или стеклышко?

— Изумруд, — кратко и как будто нехотя ответила Маша. — Ну, пойдемте, что ли?

Вася с Митькой встали со скамейки, Маша непринужденно подхватила их под руки, и все трое не торопясь продолжили путь по бульвару.

— Ага, их уже три штуки, — процедила Анна Сергеевна, когда Каширский вернулся к ней с мороженым, и было не совсем понятно — радует ли Глухареву увеличение потенциальных жертв, или наоборот, огорчает предстоящий перерасход ценной отравы. Как бы там ни было, Анна Сергеевна принялась щедро начинять пломбир ядом.

Эти действия парочки авантюристов не остались незамеченными Чаликовой и ее друзьями, которые следовали за Васей Дубовым на приличном расстоянии, пока между ними не вклинились Глухарева с Каширским.

— Надо что-то делать! — заволновалась Надя и резко прибавила ходу.

— Надо, — согласился доктор. — И я даже знаю, что именно — мы привлечем общественность!

Под общественностью Серапионыч подразумевал двоих молодых людей в нарукавных повязках «ДНД», которые со скучающим видом слонялись туда-сюда — наверняка в отчетности это было обозначено как «Патрулирование Советского бульвара». Надежда с некоторым опасением ожидала, каких небылиц наплетет доктор дружинникам, но на сей раз все было куда проще.

— Товарищи, обратите, пожалуйста, внимание вон на ту даму в темном и на ее спутника, — сказал Серапионыч. — У меня такое впечатление, что они хотят отравить наших советских детей какой-то гадостью.

— Что за чушь! — пожал плечами один из патрульных.

— Может, и чушь, но последствия лягут на вашу совесть, — с неожиданной резкостью заявил доктор.

Похоже, слова доктора все-таки проняли добровольных народных дружинников. Резво рванув с места, они побежали вдогонку Анне Сергеевне и Каширскому, а один из них даже засвистел — правда, свисток был не милицейский, а спортивный, но от того ничуть не менее пронзительный.

Увидев, что за ними гонятся, да еще с таким звуковым сопровождением, Каширский и Глухарева тоже припустли вперед и, обогнав ребят, скрылись в перспективе бульвара.

— Спортсмены, — уважительно заметил Митька, поднимая оброненный злоумышленниками «Пломбир», но набежавший человек в красной повязке буквально-таки вырвал стаканчик у него из рук.

На сцене городского Дома культуры вовсю шла подготовка к лекции «Археологические находки древней Кислоярщины». Профессор Кунгурцев всегда очень добросовестно относился ко всему, что он делал — производил ли раскопки, выступал ли с просветительскими лекциями — и теперь старательно развешивал по сцене всяческие карты, диаграммы, фотографии и прочие наглядные пособия, долженствующие иллюстрировать предстоящую лекцию. Посреди сцены был подвешен белый экран, а в первом ряду высокий молодой человек с густыми рыжеватыми волосами настраивал диапроектор. На экране мелькали какие-то курганы, каменные бабы, фрагменты золотых украшений и прочие свидетельства трудов профессора Кунгурцева, уже третий год подряд приезжавшего со своими студентами в Кислоярск на раскопки.

— Толя, попробуй еще раз настроить резкость, — попросил профессор, критически оглядев картинку на экране.

— Это уже максимум, — откликнулся Толя. — Да вы не беспокойтесь, Дмитрий Степаныч, в темноте будет хорошо видно.

Как уже читатель, наверное, догадался, это и был тот самый Толя Веревкин, который во время раскопок в окрестностях Горохова городища куда-то исчез и вернулся лишь через несколько дней.

— Ну ладно, кончай возиться с проектором, поднимись ко мне, — велел Кунгурцев.

Толя Веревкин легко вскочил на сцену:

— Дмитрий Степаныч, кажется, неплохо бы экран передвинуть чуть левее…

— Да оставь ты его в покое, — перебил профессор. И понизил голос: — Мы теперь одни, ответь мне начистоту: где ты был все эти дни? Обещаю — я не буду тебя бранить и никому ничего не скажу.

— Ну, я же вам уже говорил — отошел в лес по малой нужде, потом заблудился, угодил на болото и блуждал по нему, пока назад не выбрался.

— Да-да, это я уже слышал, — нетерпеливо замахал руками профессор. — Упал, потерял сознание, закрытый перелом, очнулся, гипс. Это ты милиции «впаривай». А я прекрасно знаю, что ты не страдаешь «топографическим кретинизмом». А когда возвратился, то совсем не был похож на человека, несколько дней блуждавшего по болотам. Вот инспектор Столбовой считает, что ты просто где-то гулял, но я так не думаю: на тебя это совсем не похоже.

— Ну ладно, — решился Веревкин. — Я вам открою правду, только прежде скажите, верите ли вы во множественность миров?

— В смысле, «одиноки ли мы во Вселенной»? — пристально глянул профессор на студента. — Знаю, статейки Ажажи читал. Надеюсь, тебя не похитили зеленые человечки с летающей тарелки?

— Нет-нет, я о другом — о параллельных мирах здесь, на земле, — не поддержал шутки Толя Веревкин. — Ведь не случайно у разных народов бытовали предания о Шамбале, о невидимом граде Китеже, о Беловодье… Не с потолка же все это взялось!

— Ты еще Атлантиду вспомни, — усмехнулся Кунгурцев.

— Вот вы мне не верите, Дмитрий Степаныч, а на том месте, где мы с вами сейчас разговариваем, как раз стоит царский терем! — не удержался Толя.

— Какой царский терем? Где?

— В Царь-Городе, который находится в параллельном мире там же, где в нашем — Кислоярск.

— И что, в Царь-Городе имеется царский терем? — рассмеялся Кунгурцев. Не то чтобы он был склонен верить всем этим россказням, но будучи по своей природе человеком «заводным», решил немного «подыграть» Толе, тем более что его выдумки показались профессору весьма занимательными.

— Да, терем царя Дормидонта, — на полном серьезе продолжал Веревкин, — правителя Кислоярского царства.

— Кислоярского?

— Ну да. Я, правда, не уточнял, почему государство называется именно так, но оно лежит в среднем и нижнем течении Кислоярки.

— Постой, постой, — перебил профессор, — если я правильно понял, в твоем параллельном мире тоже протекает река, и тоже зовется Кислоярка?

— Это одна и та же река, — терпеливо объяснил Толя. — Да и вообще, похоже, этот мир не существовал изначально, а возник несколько веков назад. Или, вернее, мир был единым, а в какой-то момент разделился надвое.

— И ты в этом уверен?

— Вот факты. — Веревкин перешел к стенду с фотографиями. — Здесь остатки крепостной стены Кислоярска, сохранившейся лишь в незначительных фрагментах, а в Царь-Городе она стоит до сих пор. Или возьмем церковь, что на улице Энгельса. Ну, вы видели — там теперь городская библиотека…

— Да знаю, знаю, — махнул рукой Кунгурцев. — Старейшее здание города, именно по дате ее постройки и считается год основания Кислоярска — 1165-ый. И, кстати, только это обстоятельство удержало в тридцатые годы городские власти, когда они надумали ее взорвать. Ограничились тем, что разрушили звонницу и снесли купола. Слава Богу, остались ее изображения. — Профессор указал на другой стенд, где рядом висели увеличенная черно-белая фотография и цветная репродукция. — Вот, гляди — так эта церковь выглядела в начале прошлого века, а так — в 1570 году, ежели верить миниатюре из средневековой летописи. Видно, что церковь перестраивалась, и переделки в стиле ложноклассицизма ее отнюдь не украсили.