Эти мысли беспокоили его.

            Но он никак не мог прогнать их от себя.

            У меня где-то есть жена и сын, - продолжал он говорить себе, - и до них отсюда, возможно, несколько световых лет. Так или иначе, каким-то образом я должен увидеть их снова. Просто обязан. Я не могу умереть в этой адской дыре, просто не могу. Он и представить себе не мог, что им всю жизнь придется жить с мыслью, что он сгинул в море. Я должен выбраться отсюда... хотя бы ради них, а не ради себя.

            Маркс что-то говорил про припасы в шлюпке, и что, если объединить все, что у них есть, можно протянуть месяц, если не больше.

            - К тому времени, Первый, - обратился он к Гослингу, - нам нужно будет уже что-то придумать.

            - Господь даст нам все необходимое, если захочет, чтоб мы выжили, - сказал Чесбро.

            - Ой, заканчивай с этим дерьмом, - отрезал Маркс, крупный мужчина с татуированными руками. Он выглядел так, будто может сделать кому-нибудь очень больно, если захочет.

            И Джордж подумал, что Чесбро не стоило об этом забывать.

            Гослинг, казалось, сразу же забыл про Джорджа и Кушинга. Он был счастлив воссоединиться со своим старым товарищем по плаванию... и собутыльником, если слухи не врали.

            Кушинг перебрался в шлюпку и попытался заговорить с замкнутым Поллардом, вытащить его из скорлупы.

            Джордж просто сидел на месте, впитывая все в себя. Свежая кровь. Это возбуждало и удручало одновременно.

            - Не могу сказать, где именно находится это лужа дерьма, - ругался Маркс, - где-то к югу от чертовой Сумеречной зоны и к северу от Треугольника Дьявола. Поди пойми. Но я вижу это так - раз есть вход, должен быть и выход. Должна же быть здесь где-то задняя дверь?

            - Вам нужно быть осторожней с этим, - вдруг произнес Поллард, не глядя ни на кого конкретно.

            Все уставились на него. Со слов Маркса, он молчал несколько дней, и обретение им дара речи было таким же важным событием, как если бы Ганди отмочил шутку.

            - Осторожней с чем? - спросил Гослинг.

            - С задней дверью, - ответил Поллард. - Никогда не знаешь, куда она выведет.

            Вот и все. Вся мудрость дня. Больше Поллард не сказал ни слова, и даже угрозы Маркса не вывели его из молчания.

            - Оставьте его в покое, - сказал Чесбро. - Он напуган. Он через многое прошел.

            - Да ну? - воскликнул Маркс. - Правда? А я вот нет. Я просто сидел здесь, чесал яйца, и надеялся, что Иисус вытащит нас из этого дерьма. Или же я три последних дня пытался поддерживать вас, двух сопливых нытиков, чтобы вы окончательно не развалились? Пытался спасти вас, когда из моря вылезли те голодные зубастые твари? Подумай еще раз, Чесбро. Мы все через многое прошли. Каждый из нас. Но ты же не видишь, что я опустил руки, верно? Или Первый? Или мистер Кушинг? Или мистер Райан? Нет! Они все готовы надрать задницу кому угодно. И отыметь кого угодно. Знаешь, что это такое? Это называется - быть мужиком.

            Чесбро, верный себе, продолжал бубнить молитвы себе под нос. Он поднял глаза на Маркса.

            - Я верю в Бога, - сказал он. - И что бы здесь не случилось, на все Его воля. Мне не важно, насколько вы круты или насколько вы себя таким считаете, босс, но здесь есть существа гораздо круче вас.

            - Конечно, есть, тупица. Я говорю, что мы должны взять себя в руки, тогда справимся. Тогда мы все выберемся отсюда, разве не так? А если мы погибнем, этого не случится... верно? - Он посмотрел на Полларда и покачал головой. Вид у него был такой, будто он хотел до него достучаться. - Вот тебе пример, Чесбро. Наш чертов Поллард. Хочешь, чтобы мы все опустились до его уровня? Сидели с жалким видом и ныли, типа "где моя мамочка"? Черт побери, да ты посмотри на него. У него такой вид, будто пьяная обезьяна отымела его кеглей для боулинга. Дерьма столько накопил, что не знает либо присесть и потужиться, либо вызывать сантехника. Хочешь, чтобы мы все так низко пали?

            Но Чесбро снова принялся молиться, готовый вот-вот расплакаться.

            - Тяжело было с самого начала, - сказал Гослинг. Он смотрел на Полларда с сочувствием, что было сложно не заметить. - Тяжело для всех.

            - Именно, - сказал Маркс. - Каждый справляется по-своему. Но я так вижу, дел у нас невпроворот, если не будем держаться вместе и не соберемся с силами, тогда можно смело снимать штаны и прыгать за борт, кормить первую же попавшуюся тварь нашими голыми задницами.

            - Истинно говоришь, - согласился Кушинг.

            Джордж никак не мог понять, что за человек этот Маркс. Да, это был жесткий сукин сын, не сказать, чтобы симпатичный, но что-то подсказывало ему, что старший механик - человек неплохой. В глубине души, во всяком случае... если не обращать внимания на едкий язык.

            Маркс словно прочитал его мысли, потому что посмотрел на Джорджа, улыбнулся, и погладил испещренные сединой усы.

            - Не обращайте на меня внимания, парни, просто иногда меня заносит. Я не настолько плох, как кажется. Но нам нужно собраться с силами. Я так понимаю. "Каждый стирает свои трусы сам" здесь не прокатит. Мы должны сплотиться и держаться вместе. Я прав, Первый?

            - Как никто, - ответил Гослинг. - Как всегда.

            Кушинг прочистил горло.

            - Но вы же понимаете, что Поллард прав.

            - В чем это? - спросил Маркс.

            - В том, что нам нужно быть осторожными с задней дверью. В этом месте нам с каждой дверью нужно быть осторожными. Теперь все внимание было приковано к нему, чего он и хотел. - Как я понимаю, мы проскользнули сюда через своего рода дверь, через какое-то искривление пространства, если хотите. Через воронку. Пространственно-временное искажение. Через "кротовину". Называйте это, как хотите. Если есть дверь в наш мир, то должны быть двери и в иные миры. Нам нужно быть осторожнее, чтобы не ошибиться с дверью.

            Его слова дали всем пищу для размышления.

            - Имею в виду, те твари, которых мы здесь видели... кто знает, откуда они родом? Может быть, их затянуло сюда из другого места. Может быть.

            Джордж подумал, что смысл в этих словах есть. Большинство этих тварей, возможно, местные, но некоторые, наверняка были такими же чужаками, как и они. Возможно. Это была всего лишь теория, но при внимательном рассмотрении логика в ней присутствовала. И Джордж тоже думал на эту тему.

            - Хорошая мысль, Кушинг, - сказал он. - Кто его знает? Может, все эти безумные, рассказываемые моряками истории про морских чудовищ, это как раз про тех тварей, которых исторгло из этого мира в наш.

            - Конечно, - кивнул Маркс, - Почему бы нет? - Я плавал с одним котельщиком из Батон-Руж, когда был еще матросом. Он утверждал, что видел у Кот-д'Ивуара нечто, похожее на доисторического зверя, с длинной шеей, как у Лох-несского чудовища. Сказал, что оно было ярко-зеленого цвета, с похожими на ножи зубами. Оно ушло под воду, прежде чем его усели сфотографировать. Может, тот говнюк приплыл отсюда.

            - По описанию похоже на плезиозавра, - сказал Кушинг.

            - Ладно, пусть так, - сказал Маркс. - Для меня это просто гребаное морское чудовище. А ты, вижу, сечешь в этом, сынок. Ты ученый или типа того?

            - Нет,  Я просто интересуюсь естественной историей. Хобби, можно сказать.

            Джордж знал, что Кушинг скромничает. Он был кладезью информации. И насколько Джорджу было известно, большинство любителей разбиралось в избранных областях лучше профессионалов. Если что-то для вас является и кровью и душой, а не просто источником заработка, значит вы живете этим. Поглощаете это, дышите этим, даже спите с этим. Он знал, что Кушинг именно такой.