Впрочем, в зданиях на окраине базы картина выглядела несколько иначе. Копоть на стенах, потолке и полу, следы кострищ, прекрасно сохранившиеся за прошедшую уйму времени, горки рассыпающихся костей животных, черепки глиняной посуды...
- Похоже, тут какое-то время жили одичавшие потомки эльнаров, - предположил я, кивая на своеобразную наскальную живопись, испещряющую внутренности помещений. Схематичные изображения рыб, ушанов, длинноухие папуасы в стиле лютого минимализма категории "палка-палка-огуречик", рисунки созвездий. Типичная первобытная летопись.
- Похоже на то... - Сеяшантери водила пальцами по кривым линиям, выдолбленным и процарапанным в материале стен, чуть-чуть не касаясь рисунков.
Карина устало помассировала себя за ушками:
- Кажется, это последнее здание? Всё впустую?
- Не последнее, - возразил Сорак. - Первый бегун зафиксировал у тупиковой стены перехода непостоянный ток воздуха, могу предположить, что там как минимум ещё одно помещение имеется.
- Мы не могли пропустить тайник, - ответил один из дварфов и постучал бронированным пальцем по налобной пластине. - Рунное зрение такие захоронки находит на раз.
- Всё когда-нибудь бывает в первый раз, - философски пожала плечами Шанти. - Пойдём, посмотрим, откуда воздух дует.
Стена как стена. Монолитная, никаких зазоров, створок и прочего.
В полуметре от неё застыл паучок, вытянув полусогнутую лапку вперёд и влево.
- Зафиксировал конечности бегуна в направлении источника движения, - пояснил Иртак, копаясь в рюкзаке. На свет появились несколько колб с порошками, ступа, испещрённая изнутри и снаружи рунами, маленькая книга в толстой обложке с замком. Отстранив простукивающих стену дварфов в сторону, Сорак взялся за работу.
Сеяшантери и мне заняться было нечем, и, чтобы не мешаться под боком у артефактора, мы отошли к боковой стене. Биомант, встав в углу, приложила ладонь к монолиту, стараясь просканировать толщу неизвестного строительного материала.
Сорак смешивал порошки, неторопливо толок их в ступе, периодически подсыпал новые под равномерное сияние рунических знаков, и рассыпал малыми порциями готовое по пустым пробиркам.
Но, наконец, артефактор закончил химичить и, замерев рядом с пауком, тоном, не терпящим возражений, попросил всех отойти к ближайшему подъёму и не двигаться. Дождавшись, пока народ оттянется на довольно приличное расстояние, Сорак, щёлкнув тумблером на маске, медленно, словно сапёр, поднял шесть пробирок, зажав по три между пальцами каждой руки.
Лёгкое, плавное движение, исполненное пластикой настолько, что впору бы пришлось эльфийке, нежели хумансу, и порошок из первых трёх колб устремляется к потолку. С короткой задержкой тот же маршрут повторяет левая рука и, не вызвав ни малейшего завихрения воздуха, избавляется от груза последних трёх пробирок.
Иртак стоит не шевелясь, лишь вокруг него медленно кружится опадающее облако различных порошков. Они различаются полутонами, какие-то опускаются чуть быстрее, какие-то - словно вообще не знают о существовании гравитации...
Полнейшая тишина давит на уши, каждый удар сердца - как колокол. Ни звука. Даже шумноватые дварфы стоят, словно обратились в соляные столбы. Ни скрипа кожи или хитина, ни звяканья металла, даже дыхания не слышно.
И - что-то происходит. Перемешавшиеся порции порошков начинают себя странно вести - часть из них, до того висящая неподвижно, приходит в движение, более сильное у пола, совсем неторопливое ближе к середине стены, другая часть темнеет, контрастируя с третьей, светлеющей, четвёртая буквально прикипает к стене и полу, наливается непроницаемой чернотой, рисуя странные контуры и силуэты.
Сорак отмирает, вновь щёлкает тумблером и освобождает от начинки седьмую пробирку, густое облако на несколько секунд скрывает тупик и артефактора, но очень быстро рассеивается, заставляя опадать остатки порошковых смесей.
- Новые разработки Храма? - спросил один из дварфов, не обращаясь к кому-то конкретному.
- Старые, - ответила Сеяшантери. - Просто несколько нестандартное их применение.
- Вечные столпы Старой твердыни, - вздохнул тот же самый дварф, - то один хуманс разом выжигает поляну гиблоцвета, то другой обнаруживает схрон там, где его не смогли найти надёжнейшие, испытанные временем артефакты дварфов. Накой мы тут вообще нужны, леди Сеяшантерианайя?
Эльфийка тихонько, необидно рассмеялась.
- Хизтерх, ты же сам прекрасно знаешь, зачем искателям Храма требуется сопровождение из дварфов в тяжёлых пехотных доспехах. Пока что нам везёт, согласись, ни охранных големов, ни проснувшихся химер, даже ловушек нет.
- Это да, - отозвался второй дварф. Судя по характерным длинным царапинам на толстом наплечнике самовара - тот самый, что носит протез ноги. - Но мы ещё не знаем, что нас ждёт по ту сторону. Так что, Хиз, рано расслабляешься. Выберемся отсюда, тогда и промочим хорошенько усы в пиве.
Пока мы подходили к тупику, Сорак времени не терял. Из его рюкзака на свет появился ещё один механизм, похожий на треногу с зёвом мясорубки наверху. И вот этот вот аппарат разительно отличался и от летунов, и от пауков-разведчиков - даже больше, чем современный военный дрон отличается от летательного аппарата руки товарища да Винчи.
Его иная природа ощущалась во всём, начиная от формы, сочлений, зализанности линий, отсутствия острых и прямых углов, и заканчивая просто-таки ощутимой аурой нездешности.
Я молча посмотрел на Шанти, та лишь кивнула. И пусть лица скрыты масками, но мы друг друга и без слов и мимики поняли. Перед нами - образец наследия первоэльфов.
Сорак прикоснулся к механизму и в его руке осталась круглая тонкая пластинка. Лёгким движением разломив её напополам, Иртак прижал половинки к маске на линии ушей и переносицы. Мгновение, и его глаза укрыла светлая непрозрачная полоска.
Ещё одно прикосновение, и вторая пластинка, так же разломленная на две части, влипает в ладони, расчерчивая их схематичной светящейся проекцией костей кисти.
Сделав несколько шагов назад, Иртак, подобно дирижёру, подымает руки перед собой и, подчиняясь его движениям, трёхногая мясорубка оживает. Сгибаются сочления, направляя раструб макушки на стену и пол, быстрые светлые полосы, похожие на лазеры, скользят по материалу туннеля, без видимой логики меняя направление движения и скорость, масштаб шага каждой рисуемой ячейки.
Там, где в покрытии остался чёрный абрис, аппарат особо тщательно и подолгу водит лучами, повышая их плотность до такой степени, что, кажется, каждый квадратный сантиметр порошкового рисунка покрыт сплошным слоем света.
Механизм эльнаров тихонько гудит, пощёлкивает, в какой-то неуловимо короткий момент тональность звука меняется, скачкообразно уйдя куда-то в ультразвук и тут же вернувшись обратно, от чего девушки зажимают уши и, скорчившись, приседают у стены. И артефакт затихает.
В два не шага - прыжка - оказавшись рядом с Шанти, смотрю в мерцающие окуляры её маски. Эльфийка слегка качает головой, давая понять, что с ней всё в полном порядке. Биомант тоже не нуждается в помощи, и уже самостоятельно поднимается на ноги.
А в это самое время краем зрения отмечаю, как по стене расползаются ломаные линии, вырисовывают сегменты, начинают двигаться, словно огромная многослойная мозаика - что-то уходит внутрь, что-то, наоборот, выдвигается наружу и, скользнув по незаметным направляющим, встраивается в другом месте. Несколькими секундами позже аналогичные метаморфозы начинает претерпевать и прилегающий к тупику пол.
Прошло меньше минуты, и ранее глухую стену не узнать: там, где была идеально ровная монолитная поверхность, теперь гипнотизирует взгляд сложная многокомпонентная рельефная структура бронезаслонки. Шипение, схожее с пневматикой, но такой громкости, что разум просто отказывается представить себе весь масштаб невидимого устройства. Лёгкая вибрация пола. Щелчки и лязганье металла за тяжёлой бронёй.
Свист воздуха - и створки приходят в движение. Проседает под наклоном пол, образуя пандус. Лепестками диафрагмы раскрывается первый слой бронезаслонки, следом за ним второй и третий, четвёртая - последняя - преграда просто уходит в стены, открывая залитый светом коридор. Светится сама поверхность стен, пола, потолка, свет ровный, мягкий, мощный - серые тона, генерируемые артефактом на спинке паука, разом отходят, тускнеют, впускают настоящий цвет.
