— Я ищу индекс для идентификации длинной белой «веревки», нападавшей на вас.

Флетчер пробормотал что-то, перевел взгляд на прибор для поисков в микрокартотеке. Дамон кодировал понятия — «длинный», «тонкий»; размеры — «Е, F, G». По этим указаниям селектор, перебрав всю коллекцию Сабрианских живых существ, выбросил карточки семи организмов.

— Нашли что-нибудь? — спросил Флетчер.

— Пока нет. — Дамон сунул в аппарат еще одну карточку. «Сабрианский кольчатый червь RRS — 4924», — гласило название, а на экране появилось схематическое изображение длинного сегментированного червя. Шкала показывала, что его длина достигает 2,5 метров.

Флетчер покачал головой.

— То, что меня поймало, было вчетверо или впятеро длиннее. И я не думаю, чтобы оно было сегментированное.

— Пока что это наиболее вероятный образец, — сказал Дамон, поднимая на Флетчера озадаченный взгляд. — Я думаю, вы вполне уверены относительно этой… длинной белой морской «веревки»?

Флетчер не обратил на него внимания, просмотрел все семь карточек, положил их обратно в картотеку, заглянул в кодовую книгу, настроил селектор заново. Дамон знал код на память и мог читать прямо по шкалам. «Придатки — длинные, размеры — D, E, F, G». Селектор выбросил три карточки. На первой было бледное блюдечко, плававшее как скат, волоча за собой четыре длинных усика.

— Не то, — сказал Флетчер.

На второй был черный, похожий на пулю водяной жук с «бичом» сзади.

— Не то.

На третьей был род моллюска с протоплазмой, основанной на селене, углероде, кремнии и фторе. Раковиной было полушарие из карбида кремния с выступом, из которого высовывалось длинное, цепкое щупальце. Это существо называлось «Монитором Стрискаля», по имени Эстебана Стрискаля, знаменитого пионера исследования Сабрианской фауны.

— Вот этот, может быть, виноват, — произнес Флетчер.

— Он неподвижен, — заметил Дамон. — Стрискаль нашел его прикрепленным к пегматитовым рифам на Северных Отмелях в сочетании с колониями декабрахов.

Флетчер читал описание: «Щупальце эластично без определенного предела и, по-видимому, является органом для захвата пищи, для рассеивания спор и для исследования среды. Для монитора типично находиться близ колоний декабрахов. Возможен симбиоз между обеими формами жизни». Дамон вопросительно взглянул на него.

— Ну?

— Я видел декабрахов у шельфов.

— Едва ли на вас нападал монитор, — с сомнением произнес Дамон. — В конце концов они не плавают.

— Не плавают, — сказал Флетчер, — по словам Стрискаля.

Дамон хотел что-то сказать, но, заметив выражение лица Флетчера, тихо признес:

— Конечно, возможны ошибки. Даже Стрискалю удалось сделать не больше, чем беглый обзор жизни на планете.

Они рассмотрели элементы и первичные соединения, входившие в состав монитора.

— Ничего коммерчески интересного, — сказал Флетчер.

Дамон был погружен в свои размышления.

— Кристел действительно спускался, чтобы поймать монитора?

— Да, в подводном жуке. Он проводил под водой много времени.

— У каждого свои способы, — коротко заметил Дамон. Флетчер вернул карточки в картотеку.

— Нравится он вам или нет, он чертовски хороший разведчик. Воздайте должное и дьяволу.

— Мне кажется, фаза разведок уже кончилась, — пробормотал Дамон. — Теперь началось производство; опыты с повышением продуктивности занимают все время. Правда, я могу и ошибаться.

Флетчер засмеялся, похлопал Дамона по костлявому плечу.

— Я не ищу у вас ошибок, Джини. Факт тот, что для одного человека слишком много возможностей исследования. Мы могли бы занять этим и четверых!

— Четверых? — переспросил Дамон. — Скорее дюжину. На Сабрии четыре различные фазы протоплазмы сравнительно с одной углеродной на Земле! Даже Стрискаль только царапнул по поверхности!

Он поглядел на Флетчера, потом спросил с любопытством:

— Что вы сейчас ищете?

Флетчер снова просматривал индекс.

— То, зачем пришел сюда. Декабраха.

Дамон откинулся на спинку кресла.

— Декабраха? Зачем?

— На Сабрии есть много такого, чего мы не знаем, — мягко произнес Флетчер.

— Вы спускались когда-нибудь, чтобы взглянуть на колонию декабрахов?

Дамон поджал губы.

— Нет, конечно.

Флетчер настроился на карточку декабраха, и она появилась на экране. Он увидел оригинальный фоторисунок Стрискаля, дававший во многих отношениях больше сведений, чем цветной стереоснимок. Образец был описан, как имевший в длину свыше шести футов, с бледным, похожим на тюленя телом, заканчивающимся тремя движущимися клапанами. От головы расходилось 10 рук, от которых животное получило свое имя, — 10 гибких щупалец длиной по 18 дюймов, окружавших черный диск, о котором Стрискаль предположил, что это глаз.

Флетчер пробежал довольно скудное описание внешности животного, его пищи, способов размножения и классификации протоплазмы Он недовольно нахмурился.

— Не очень-то много сведений здесь, если вспомнить, что это один из важнейших видов. Посмотрим анатомию.

Скелет декабраха состоял из переднего костяного купола и трех гибких хрящеватых позвонков, каждый из которых заканчивался двигательным клапаном.

Карточка окончилась.

— Кажется, вы говорили, что декабрахов наблюдал Кристел? — проворчал Дамон.

— Да.

— Если он такой уж хороший разведчик, то где его данные?

Флетчер улыбнулся.

— Не сердитесь, я как раз добываю их. — Он снова поместил карточку в аппарат.

В графе общих соображений Стрискаль отметил: «Декабрахи относятся, по-видимому, к группе А Сабрианского класса, силико-карбонитридная фаза, хотя бывает много отклонений». Далее шло несколько строк соображений относительно связи декабрахов с другими Сабрианскими видами.

Кристел добавил только: «Проверено для коммерческого использования; особых рекомендаций нет».

Флетчер не сказал ничего по этому поводу.

— Как он их проверил? — спросил Дамон.

— По своему живописному способу. Спустился в подводном жуке, загарпунил одного, притащил в лабораторию. Анатомировал его три дня.

— Мало же он записал здесь, — проворчал Дамон. — Провозись я три дня с таким новым видом, как декабрах, я написал бы целую книгу.

Они смотрели, как записи повторяются. Дамон ткнул своим длинным тощим пальцем.

— Смотрите! Вот здесь что-то вычеркнуто. Видите на полях эти черные треугольники? Это знак вычеркивания!

Флетчер потер себе подбородок.

— Все страннее и страннее…

— Это настоящее свинство! — возмущенно вскричал Дамон. — Вычеркивать материал, не указывая причины, ничего не исправляя…

Флетчер медленно кивнул.

— Кажется, кому-нибудь придется посоветоваться с Кристелом. — Он подумал. — Ну да, почему бы не сейчас же? — Он спустился в кабинет и вызвал плот Морской Рекуперации.

На экране появился Кристел. Это был крупный, белокурый человек с цветущим румянцем и с выражением любезности и простодушия, маскировавшим прямоту его мысли, как его полнота маскировала мощную мускулатуру. Он приветствовал Флетчера с какой-то осторожной сердечностью.

— Как дела на Био-Минералах? Иногда мне хочется вернуться к вашим ребятам; эта работа на свой страх оказалась совсем не такой, как думалось раньше.

— У нас был несчастный случай, — произнес Флетчер. — Я думал, что лучше будет предостеречь вас.

— Несчастный случай? — Кристел словно встревожился. — Что такое?

— Карл Райт вышел на барже и не вернулся больше.

Кристел был поражен.

— Это ужасно! Как… почему…

— По-видимому, что-то утащило его. Я думаю — монитор. Монитор Стрискаля.

На румяном лице Кристела отразилось удивление.

— Монитор? Баржа была на Отмелях? Но там недостаточно мелко. Я не понимаю…

— Я тоже.

Кристел вертел в пальцах кубик из белого металла.

— Конечно, это странно. Райт, должно быть, умер?

Флетчер мрачно кивнул.