"Пора напомнить этой швали, кто я такой", - Похоже, за то время, что мы путешествуем, вы, мои дорогие друзья, забыли, кто является вашим командиром.

Медленно идя к Майев, я шептал, чтобы всем, кто был рядом, приходилось прислушиваться. Пока я шел, все, кто оказывался на моем пути, быстро отходили в сторону.

- Видимо, тягости пути стерли в вашем разуме границу дозволенности, и вы решили, что со мной можно общаться как с собутыльником. Перебивать и ставить под сомнение мои приказы.

Остановившись около входа, я обернулся к моему отряду. Точнее то, что от него осталось.

- Нет, друзья мои, я не тот, с кем можно так общаться. Если бы не я, вы давно уже валялись бы в какой-нибудь канаве с перерезанным горлом. Все, что у вас есть, вы получили от меня. И единственное, почему вы до сих пор живы, это потому что вы мне полезны. Но, а если от вас мало проку, - наклонив голову в бок и улыбаясь одной из своих недобрых улыбок, я оглядывал всю разношерстную толпу. - Если цепной пес перестает выполнять приказы, его убивают. Давайте не будем начинать такую традицию. Так что если хотите вылезти из этих катакомб живыми. То делайте, как я говорю! Если я скажу прыгать - вы прыгаете. Если скажу есть дерьмо - единственное, что вы спросите, это какую взять тарелку? Все ясно?!

Замолчав, я смотрел на них. Цель этого бреда заключалась в нагнетании страха, мне нужно было, чтобы они меня боялись. С этими отбросами общества по-другому нельзя. Дашь слабину, и они в тот же момент вцепятся тебе в глотку.

Смотря на них, я видел, что моя речь попала на благодатную почву, и многие начали вспоминать те слухи, что курсировали обо мне по всем восточным королевствам. И ведь большинство правдиво.

Вот Хариен нервно кивнул, за ним Хольдор, Сейв и с вызовом Джу-бад. Когда как Дортонарон внимательно наблюдал за мной из-под кустистых бровей.

- Хариен, когда мы будем готовы отправляться?

"Понял ли дварф какую я виду игру? Может, он ведет себя так из-за своего упрямства? В принципе, какая разница, он все равно ничего не будет делать, по крайней мере сейчас. А в будущем я не дам ему шанса".

- В течении двух часов.

- Приступай.

Отвернувшись, я вошел в комнату, где была Майев, за то время, что меня не было, ничего не изменилось. Она все так же сидела на коленях, смотря на пол. С моим появлением, Майев подняла голову, впившись в меня полным ненависти и презрения взглядом.

- Давай, желай мне смерти, тварь. Представляй, как пытаешь меня, как я умоляю тебя, чтобы ты меня убила, - слегка улыбаясь, я подошел к ней. - И пока ты будешь захлебываться от бессильной злобы, знай, это приносит мне удовольствие. Я купаюсь в твоих эмоциях, получая от этого ни с чем несравнимое наслаждение.

Схватив ее за шею, я приподнял Майев над землей, сильно ударив ее об стену, из-за чего она зашипела.

- Я посажу тебя на цепь, тварь, - приблизившись к ней так, чтобы чувствовал ее дыхание, я шептал. - Ты станешь моей собакой, которая будет идти вперед, отгоняя тех сук, которые пришли вместе с тобой. И ты будешь терпеть. Сквозь зубы, ты, Майев песнь теней, будешь идти, стараясь не замечать на своей шеи мой поводок. Ты будешь мысленно проговаривать как мантру то, что со мной сделаешь за все унижения, через которые я тебя проведу. Будешь засыпать с мыслью, что тебе надо жить дальше. Что у тебя есть ради чего жить. Сходя с ума от всех этих фантазий, ты будешь продолжать идти. Ты будешь прикладывать все свои силы, чтобы выжить, потому что за все тысячелетия своей никчемной жизни у тебя впервые появилась реальная цель, ради которой стоит жить. Нет, вру, у тебя теперь две цели. Первая - это поймать Иллидана!

Оторвавшись от нее, я метнул Майев к выходу. Упав, она проехала еще некоторое время по полу, оставляя под собой искры. Не знаю почему, но каждый раз, когда ее вижу, то хочу причинять ей боль, хочу ее насиловать. Мой разум желает, чтобы она кричала от боли, умоляла остановится. Я хочу сломать ее, и низвести до состояния скота.

- А вторая убить меня, - медленно подходя к ней, я смотрел, как она пытается подняться, используя свои ноги как опору, так как руки ей не подчинялись из-за заклятия. - Но как я говорил ранее, ты никогда не сможешь этого сделать.

Наступив на Майев, я прижал ее к полу. Возвышаясь, я использовал ее как половой коврик. Сжав руки в кулак, мне снова пришлось напомнить себе, что она нужна мне живая, только она стоит между мной, наемниками и стражами.

- Готовься, скоро выходим.

Переступив через нее, я направился к Хариену, как вдруг услышал тихий смех.

- Радуйся, пока можешь.

Обернувшись я увидел, что Майев как-то встала. Медленно покачиваясь из-за слабости в ногах, она старалась удержаться на ногах. Успешно.

- Думаешь, я не вижу, что здесь происходит? Ты окружен, Константин. Рядом с тобой стоят те, кто хочет тебя убить, и только страх перед тобой не дает им переступить черту. На стороне стоят мои воины, и тебе нужно сделать лишь одну ошибку, - сделав неровный шаг, она постепенно возвращала себе силы. - Лишь одну ошибку, Константин. И ты это понимаешь. Это знание пугает тебя, она приводит в отчаяние твою поганую душу, потому что мы оба знаем, чем закончится эта история. Знай, придет время, и я отрублю ту руку, которая ослабила чары, потом засушу и буду хранить как реликвию. Запомни эти слова Константин. У тебя теперь только одна дорога.

Отойдя, я пропустил ее к выходу. Не отрываясь от нее, я видел, как она идет неровной походкой в сторону отряда. Простояв так несколько секунд, мои ноги сделали первый шаг, потом второй, а дальше я шел вслед за ней.

***

Запись ?79

Пользователь: Константин

В данный момент камера показывает темное помещение. В дали слышны чьи-то голоса, а за кадром кто-то ходит. Само помещение является каменной комнатой, покрытой фресками с неизвестными письменами, потрескавшимися и выцветшими от времени. Она слабо освещена темно-синим светом, исходящем от мха и маленьких грибов.

В какой-то момент в объектив входит мужчина средних лет. Проходя мимо объектива, он что-то проговаривает, постоянно жестикулируя правой рукой. Но в какой-то момент он замирает и начинает тереть руку, видно, что ему больно, а сама рука слегка подрагивает. Взяв левой рукой правую, он пытается унять дрожь, но у него не получается. Из-за этого он еще больше мрачнеет, а брови все больше сдвигаются, грозясь слиться в монобровь.

Через некоторое время рука все же перестает дрожать, а мужчина переводит дыхание. Повернувшись к объективу, камера показывает лицо этого человека. Внешне он не был красавцем, у него были впалые щеки, а над правым глазом было розовое пятно свежей кожи, когда как сам глаз был налит кровью из-за повреждения.

Подойдя к камере, он садится на камень, смотря в пол, о чем-то думая.

"Три недели, прошло уже три недели, как мы пытаемся найти выход из этих катакомб. После того как я заявил, что Майев находится у нас в заложниках, стражи больше не делали попыток на нас нападать. Мы свободно прошли мимо них, а они просто стояли в стороне и смотрели на нас не мигающим взглядом. Казалось бы, радуйся, моя идея выгорела, - на этом моменте Константин берет рядом стоящую сумку, копаясь в ней, что-то ищет. - И я радовался, как дурак расслабился, забыв, где нахожусь. Не знаю где и когда, но в какой-то момент мы где-то не там свернули.