Оба не были готовы к такому повороту событий.

– Мне нужно домой, Марк.

Он согласно кивнул. Настоял на том, чтобы лично подвезти её до дома. Она не сопротивлялась, но всю дорогу вела себя тихо.

Припарковав машину у небольшого домика, Марк, осторожно положив свои руки на талию Серинде, помог ей выйти. Он достал её чемодан. Хотел донести его до крыльца, но она была против.

– Я сама. Спасибо.

– Не за что, – процедил он.

Какое-то время он смотрел на неё, а она всё отводила свой взгляд в сторону. Либо рассматривала окна дома, либо носки своих кед.

– Прошлая ночь, – неуверенно начал говорить Марк, – изменила отношения между нами. Нам надо решить, что с этим делать.

– Я знаю, – тихо ответила она.

– Всё произошло очень быстро…

– Слишком быстро, – добавила она.

– Тебе нужно время, чтобы подумать? – спросил он. – Я давил на тебя…

– Да! То есть… я хотела сказать, что… ты… – она не могла подобрать нужные слова.

– Я всё понимаю, милая… – он нежно погладил её по щеке. – Я дам тебе время подумать. – Он провёл большим пальцем по её нижней губе. – Возьми пару дней. Отдохни.

– А ты? – она с надеждой посмотрела ему в глаза.

– А мне ничего больше не остаётся делать, как ждать, – Марк улыбнулся. – Пока будешь думать о том, что между нами произошло прошлой ночью, подумай заодно ещё и над этим… – он склонил свою голову к ней ближе. – Я хочу каждое утро просыпаться вместе с тобой.

– Ты хочешь, чтобы я… переехала жить к тебе? – нерешительно задала свой вопрос Серинда. – Ты только что это придумал?

– Я думал над этим предложением больше чем один день, – ответил Марк. – Если тебя, конечно, устраивает такой мой ответ.

Их диалог прервал скрип двери. На пороге обрисовался тёмный силуэт маленькой старушки.

Э-м-м… старушки с дробовиком!

– Этот хмырь пристаёт к тебе, внучка? – прокаркала старая.

– Бабуль! – Серинда всплеснула руками. – Зачем тебе оружие?

– Зачем-зачем? – пробубнила старуха, перекинув ружьё через плечо. – Решила встретить вас со спецэффектами!

– Ба-а-а… – простонала Серинда.

– Как у неё с прицелом? – поинтересовался Марк.

– Поменьше сарказма, мистер Уильямс. Моя ба каждое воскресенье ходит в тир пострелять, – усмехнувшись, призналась Серинда.

– Сонька, передай этому хмырю, чтоб он шёл лесом! – старуха, сощурив глаза, буравила взглядом дыру между лопаток Марка. – Сама живо в дом! Разговор имеется! Важный!

Серинда вмиг поникла. Сжала плечи. Нахмурила бровки.

– Твоя бабка настоящий фашист в юбке, – Марк провёл рукой по волосам. – Пожалуй, мне стоит унести свою задницу от греха подальше…

Прежде, чем уйти, он всё же осмелился поцеловать Серинду в губы. Щелчок перезаряжаемого оружия мигом охладил его порыв. Отвесив шутливый поклон в сторону бабки, он сел в свою машину. Колёса зашуршали по гравию.

– Ты там корни пустила? – голос бабули источал едкий сарказм. – Хахаль твой уже до центра доехал, а ты всё на дорогу смотришь!

– Я просто задумалась, – пробубнила Серинда. – И не называй его так! – она умоляюще посмотрела на бабушку.

– Правильно, что задумалась, – бабка перекинула дробовик через правое плечо, нарочно игнорируя просьбу внучки. – Вон он как испугался! Свалил по-быстрому, поди ещё и в штаны навалил…

– Ба-а-а… – взвыла Серинда. – Что ты такое говоришь? – она всплеснула руками в воздухе. – Где ты взяла этот дробовик, вообще? – задав вопрос, она схватила свой потрёпанный чемоданчик, дабы поскорее скрыться от любопытных взглядов соседей. – Всё оружие же конфисковала полиция?!

– Слепые идиоты! – фыркнула старуха. – Они даже трети не нашли, – как бы между прочим обронила бабуля.

– А если кто увидит? – забеспокоилась Серинда.

– В таком случае это будет последнее, что он увидит! – проорала старая, для убедительности зловеще усмехнувшись.

– Ба! Ты что ли перестала пить свои успокаивающие чаи? Чего разбушевалась?

Они быстро вошли в дом, точнее внучка буквально силой затащила бабку внутрь. Прежде чем закрыть за собой дверь, Серинда посмотрела по сторонам. Так. На всякий случай.

– Чего разбушевалась? – передразнивая Серинду, старуха хмуро смотрела на свою внучку. – Не стыдно спрашивать меня об этом?

– Не стыдно угрожать жизни человека? – вопросом на вопрос ответила Серинда.

– София, не смей повышать на бабку голоса! – интонации в голосе старухи возымели прямое действие на девушку. – Ты два дня назад как вернулась из командировки. Спрашивается, где ты была? – её седые брови сошлись на переносице, а серые глаза сузились. – Можешь не отвечать! Догадываюсь, что это время ты провела с этим хмырём! Чем вы там занимались, ваше дело! – она выпустила вперёд ладонь, не дав тем самым ответить Серинде. – Хотя знай, что я не одобряю! – указательный палец на её правой руке стал раскачиваться из стороны в сторону. – Заставила меня волноваться, переживать! Места себе не находить! – голос старухи сорвался на драматизм. – Думала, все слёзы выплакала!

– Бабулечка! Миленькая моя, родненькая! – Серинда прижала худое тельце старушки. Стала целовать её в морщинистое лицо. – Прости меня! Я, правда, не специально! Я… я просто…

– Ты просто забыла обо мне… – её голос подкосил Серинду.

– Ба! Ну, прости меня… я честное слово больше так не буду!

– Что не будешь? – глаза старухи подозрительно сверкнули в темноте коридора. – Забывать про меня или оставаться на ночь в квартире этого хмырька?

– Поймала, как говорится, на живца, – Серинда в знак капитуляции подняла руки в воздух.

– Пойдём на кухню, дочка. Чайник уже остыл. Снова кипятить придётся, ты же знаешь, что мне не нравится пить тёплый чай.

– Пойдём, – она медленно поплелась вслед за старушкой. – Ба? – минуту спустя робко подала голос Серинда. – А нам обязательно разговаривать о чём-то сегодня?

– Устала?

– Ну… немного…

– Вымотал он тебя, сердцеед, блин, хренов!

– Ба?!

– Не бабкай! Мы взрослые женщины! Говорить на эти темы вполне естественно, – она тяжело вздохнула. – Правда, я совсем стара стала. Не разбираюсь во многих вопросах, – бормоча, старушка включила электрический чайник, достала две чашки из чешского фарфора.