— Как во имя Зигмара? — спросил Янош Велман, присоединяясь к Бернхардту.

— Не Зигмара, — ответил Бернхардт, разжимая кулак и показывая пару дымящихся пфеннигов. — Морра.

Впереди лошади тянули устройство волшебников под защиту полуразрушенного особняка, изо всех сил пытаясь преодолеть последние несколько ярдов до высшей точки пика. Бернхардт повёл своих людей туда же, не обращая внимания на ужасные лица, роящиеся в тумане. Высоко на куполе особняка светящаяся фигура вырвала магическую линзу из телескопа астроманта, направив её вниз к люминарку под таким углом, чтобы она загорелась вместе со стеклянными дисками, развешенными по всей машине. Как только Санскраер прокричал стаккато таинственных слогов, прерывистый свет засиял среди вершин — сперва слабый, затем с увеличивающейся резкостью — пока весь некрополь не залило стробоскопическим светом сигнала бедствия люминрка.

Стирландцы подошли к сияющему люминарку на расстояние плевка, когда воздух пронзил отвратительный визг. Группа пылающих призраков в капюшонах выехала из стены древнего особняка, их костлявые скакуны прошли сквозь повозку таинственной боевой машины и направились вниз по склону к ополченцам. Призраки подняли пылающие косы и, ворвавшись в ряды стирландцев, опустили лезвия, чтобы разрубить людей, которые безрезультатно пытались атаковать бока призрачных лошадей. Странные изогнутые косы привидений не разрезали плоть своих жертв, вместо этого проходя их насквозь. Призраки проскакали дальше, и пять ополченцев замертво упали на землю, будто каждое сухожилие в их телах было перерезано.

Призрачные всадники развернулись для следующего захода, дико визжа, пока неестественный зелёный огонь пылал вокруг них украденной энергией.

— Ветер Хиша отвергает вас! — закричал Ёви Санскраер, стоя на козлах люминарка и яростно жестикулируя в сторону странных привидений. Небеса озарила белая вспышка, и два призрака были уничтожены копьями энергии, вылетевшими из мрака.

Секундой позже решётчая сеть света появилась, мерцая, перед оставшимися призраками. Они попали прямо в неё и зависли в воздухе, странная магическая ловушка свернулась вокруг них, отбрасывая пляшущие тени повсюду. Падшие существа изрыгали проклятия на языке, который Бернхардт не понимал, а волшебники кричали всё громче и громче повторяющееся песнопение, которое звучало подозрительно похоже.

Раздался звон стекла, когда Калеп развернул аппарат, выпустив опаляющий разряд, который попал прямо в попавших ловушку призраков. Когда Бернхардт проморгался от шока, привидений уже не было, а отголоски их растерянных воплей сошли на нет.

Бернхардт облегчённо вздохнул, пока не понял, что люди, охранявшие дальнюю сторону люминарка, кричат от боли. Двое из них в ужасе попятились назад, когда могильный призрак в капюшоне поднялся из ближайшей могилы и вскрыл их до позвоночника ударом изогнутой косы. Здоровяк бросился к ним через надгробия, только чтобы увидеть, как группа ополченцев сложились внутрь самих себя, их плоть потемнела, как фрукты, поддавшиеся гниению, за считанные удары сердца.

К умирающим плыл реликварий из железа и кости, который Бернхардт видел парящим в воздухе в момент их прибытия. Призрачные силуэты метались вокруг него, толкая его вперёд медленно, но неизбежно. Канаты чёрной энергии, которые трещали вокруг гроба, вытянулись словно щупальца какого-то глубоководного кошмара. От их прикосновений стирландцы чернели до костного праха и рассеивались эфирными ветрами, которые обдували вспотевший лоб Бернхардта могильным холодом.

— Бегите! Убирайтесь оттуда! — закричал он. — Это безнадёжно! Мы все покойники! Мы все покойники!

Он опустился на колени, жалобно бормоча, не переставая тереть глаза в попытке избавиться от отпечатка, выжженного в его зрении чёрным когтем в гробу. Не помогало. Он всё ещё был там и становился всё больше и более гнетущим с каждым мгновением.

— Бегите… — слабо произнёс он, но все, кто мог, уже сбежали.

Завывания призраков становились всё громче и громче по мере того, как мёртвые стражи когтя приближались к Бернхардту, подняв сияющие лезвия для того, чтобы убить его. Голова ополченца была вздёрнута вверх невидимой рукой и медленно повёрнута, чтобы он в полной мере смог оценить величие его гибели.

Когда реликварий заполнил весь его мир, ослепляющий разряд энергии вылетел с подветренной стороны особняка, врезавшись в каменную повозку паланкина. Оглушительный дурманящий визг мучения раздался в ночи, когда магические связи реликвария были разорваны. Звук был таким, словно тысяча измученных душ одновременно закричали до хрипоты. Для затуманенного восприятия Бернхардта это выглядело так, словно адская штука растворилась, превратившись в реку зелёного тумана, скользнувшую во тьму, словно призрачной змеёй.

Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, были дрожащий люминарк, помчавшийся за ней в погоню и трое измученных магов, угрюмо державшихся за его кованное шасси.

Крестоносцы, построившись в настолько плотную боевую линию, насколько позволяли окрестности Шварцхафена, шли сквозь темноту к кованым воротам поселения. Когда-то богатый город, ревностно охраняемый дворянином-отшельником, который жил в этом особняке, Шварцхафен впал в упадок. Большая часть его защитного периметра была сломана безымянными нападавшими. Когда туман рассеялся, Волкмар увидел, что была воздвигнута другая линия обороны, куда более опасная, чем простые ворота.

Десятки тел мёртвых крестьян набились в каждую дыру в стенах Шварцхафена, некоторые из них всё ещё были облачены в плоть и тряпки, другие были не более чем грудой трухлявых костей. Они застыли в одном положении, будто само время покинуло их. Мёртвые волки вышли вперёд армии трупов, застыв, прижавшись к земле. Растянувшись в тумане, около них расположилась стая гулей, застывшая в середине прыжка, когда они пытались обойти наступающего врага с фланга. Из-за ворот злобно смотрел некромант, Горст, сидя на своей жуткой повозке. Даже он был неподвижен. Весь пейзаж был волнующе спокоен.

За единственным исключением.

Во главе стены нежити находилась крепко сложенная фигура, сидящая верхом на огромном мёртвом жеребце. Она была облачена в богато украшенную броню, чьи пластины были выполнены в виде перекрывающихся крыльев летучих мышей, а в его закованных в бронированные перчатки руках находилось клинковое оружие, которое тускло светилось во мраке. Плащ из размытых духов-теней развевался за её плечами, их крошечные костлявые рты были открыты в безмолвном крике.

Лицо фигуры было отвратительным, маской жестокости, вырезанной в мёртвой гладкой плоти. Её безволосая серая голова отклонилась назад, когда она медленно обнажила клыки, подняв загнутый коготь и подзывая Волкмара подойти ближе.

— Он вполне выглядит как фон Карштайн во всём этом бронированном наряде, — сказал Каслайн. — Хочет вступить в переговоры, судя по всему.

— О, конечно, будут ему переговоры, — выпалил Верховный теогонист. — Переговоры клинков и огня.

— Старик! — раздался древний культурный голос в тумане. — Волкмар Молота, прозванный Мрачным! Ты наконец пришёл к моим воротам!

Волкмар заскрежетал зубами.

— Это он. Маннфред, — прорычал он, произнеся имя, словно проклятие.

— Я хочу обсудить вопросы, которые твои…обычные люди не должны слышать, — сказал вампир, пренебрежительно указывая на гвардейцев, занявших позиции напротив него. — Дураки, любезно оставьте своего хозяина и меня для нашего господского разговора.

Несколько талабхеймцев дёрнулись, словно их обожгло, и попытались убежать, но их товарищи удержали их, привели в чувства парой пощёчин и вернули в строй.

— Ха! Так много истинных верующих, — произнёс Маннфред признательным тоном. — Так много содержательных подарков ты мне принёс, мой уставший друг. Мирмидианцы, Зигмариты, я смотрю, даже игрушки Морра…и новые золотые украшения для моих залов, — вампир указал на боевой алтарь, будто он был безделушкой, от которой можно было легко избавиться. — Не могу дождаться, чтобы отведать крови верующих — у неё такой характерный привкус. Держу пари, у твоей особенно, старик.