А «сезон» и вовсе отдельная песня. «Сезон» - это время, когда в Колонии начинается ад. Грызня, перестрелка, драки меж домов становились нормальным делом. После заката, вопреки общему мнению, жизнь в Колонии затихала, и хладнокровные чужие разбредались по углам на отдых, чтобы с утра вновь начать борьбу за самок.

Вот вам и цивилизованная раса. Которая на пару месяцев в году превращается в зацикленное на инстинктах стадо. И хоть ты лбом бейся, уговорить таких одуматься – невозможно. Только силой. Только массовыми расстрелами.

Райнер оставил Грэйс, Мариса и Дэниела одних, когда полностью убедился, что их подруга будет в безопасности. Потом ему все же пришлось улететь. Конспирация, чтоб ее! Оставил примитивный спутниковый слайдер для связи, пару ножей, не запрещенных к ношению, и целую кучу наставлений. Клятвенно обещал следить и изредка залетать.

Но кроме дурных транспортников со жратвой и ресурсами в Колонию с тех пор больше ничто не залетало. То ли конспирация, то ли отсутствие необходимости.

А еще в Колонии нельзя было ходить. Только бегать. Потому что если ты человек, и передвигаешься вне зоны работы шагом – значит, ты по своей хитрости отлыниваешь от работы. А если такой хитрый, значит сможешь отработать в два, а то и в три раза больше.

Но это была далеко не учебка. Следующим, что поняли парни после вреда пеших прогулок по улочкам – это то, что откосить от работы было невозможно. Как и схалтурить. Потому что в таких условиях никому не важно было, как ты задолбался. Важно было – отработал ли свою норму. А уж норма была знатная. Три полосы поля на каждого. Которое надо было сперва вспахать, потом посеять некую «бурду», а затем еще и следить, чтоб ее не разъели насекомые к ядрене фене. Что сажали, зачем и почему в таких огромных количествах – парням, естественно, никто не торопился докладывать. А редкие разговорчивые «коллеги» тяжко вздыхали, удрученно махали руками и советовали не лезть не в свое дело.

Сперва Майрису с Дэниелом это дело показалось абсурдным. Сажать. Тут. Что-то. На пустыре. Ага… В мертвой почве и напрочь просоленной земле. Однако, невиданная ранее «бурда» прорастала! И даже цвела и пахла. Бледная, правда, болезненного вида серенькая травка с парой цветков в форме колокола удивительным образом прижилась. Но не так важна была верхушка, как заставляли бережливо потом копать корнеплоды.

Дэниел ругался хуже программиста. Работал как все, копал и ругался. Проклинал век нанотехнологии и биоинженерии. Крыл недобрым словом вертолеты на энерготопливе, слайдеры со спутниковой связью, суперсовременные самолеты и медицину со всей лазерной хирургией… А все потому, что лопаты как были лопатами, так ими и остались в двадцать втором веке.

Сложнее было только Грэйс, которой по приговору нужно было пахать как парням, а выслушивать в свой адрес скабрезные словечки, как изгнанной. То, что в лексиконе Серых существовали слова «он» и «она» никак не обязывало остальных относиться к Грэйс с уважением. А потому в ее адрес всегда слышалось твердое «оно». Когда Майрис или Дэниел оказывались в этот момент рядом, то говорливой особи грозило получить инструментами по загривку. Или в лучшем случае кулаком по почкам. Безнаказанными оставались в таких случаях только надзиратели.

Эти были опасные. Единственные «женщины», которые не проводили сутки в лабораториях, а блюли порядок на территории Колонии. Все до единой серые и отличающиеся только узорами на хохолках. Так и вышло, вероятно, что первая делегация, посланная на диалог к людям, была бабской. А что людям? Им без разницы. А у просветленной расы кондовый матриархат.

С надзирателями спорить было себе дороже. Своих и чужих они не разделяли, а потому за отличающееся от их слово можно было получить заряд электрошока в поясницу. Неприятно. После третьего раза в сутки было уже гораздо сложнее разогнуться. А то, что именно электрошок причина твоей плохой работы – никого не волнует. Мало работаешь? Получите заряд, распишитесь.

Сначала Майрис боялся, что током ему сожгут контактную пластинку на шее. Потом уже стал бояться за сердце. Начихать на электронику! Он видел, как от очередного заряда в живот издох его сосед на полевой дорожке! Не получится завести самолет? Ха! Лишь бы в живых остаться!

Через неделю Дэниел и Майрис присмирели и работали много вслед за окружающими. Ладони покрылись страшными мозолями, а сами руки без дрожи не могли и кружку от стола оторвать. Как-то за безмолвным вечерним ужином они оба разом поняли страшную вещь, но и испугаться не было сил.

- Тоже? – спросил Майрис у друга, едва держа горячую кружку с водой обеими руками.

- Ага, - кивнул Дэниел, зажимая край кружки зубами и выпивая содержимое.

- Лететь сможешь? – без особой надежды спросил Майрис. Хуже больных рук была только общая усталость и дикая сонливость.

- Не удержу, - признался Пилот, почти роняя пустую кружку на стол.

- Как быть? – спать хотелось дико и везде. Даже стоя на поле в обнимку с лопатой.

- Работать.

- Там?! – тихо взвыл от отчаяния Майрис.

- Над собой! – огрызнулся бессильно Дэниел.

- А она? – кивнул парень на спящую на койке Грэйс.

- Тоже, - выдохнул Пилот и ушел спать.

Что «тоже» Майрис так и не понял. Тоже не может лететь? Или тоже будет работать над собой? Или тоже вообще? Да какая разница. Им плохо и ей тоже. Им тут ад для Пилотов, и ей тоже. Всё «тоже». Так какая тогда разница.

Майрис так и уснул за столом, не дойдя до своей койки.

И только он закрыл глаза, как будто сразу над ухом раздался сигнал подъема.

Очередной день в Колонии прошел бесполезно. Да и хрен с ним!

Глава 15

«…С вами была Ванесса Йун. Новости спорта.

А теперь итоговые новости о событиях недели.

В Новой Италии активисты движения «Свободная земля» взяли в осаду местный приемный пункт военно-воздушных сил. Люди требуют прекратить жестокий ответ военных в адрес мирных граждан южного полушария, и просят пойти на переговоры и уступить им. В противном случае активисты обещают задерживать всех новобранцев, прибывающих в приемный пункт, и не пропускать до начала мирных переговоров…»

На экране во всех красках показывался парадный вход в здание приемного пункта и часть улицы. Сотни демонстрантов, с натянутыми на лица масками, размахивали плакатами и фаэрами. Агрессивно настроенных людей едва сдерживали гвардейцы в своих бронированных костюмах с черными щитами. Одиночные хлопки петард раззадоривали толпу. Демонстранты выкрикивали лозунги и кидались в щиты гвардейцев камнями. Затем оператор быстро рванул куда-то в сторону, его камера подскакивала на бегу, а потом уставилась на картину подъезжающего к зданию автобуса. Внутри него перепуганные новобранцы отпрянули от окон. Демонстранты волной хлынули вперед, обступили автобус и негодующе начали бить в него кулаками, битами и тяжелыми транспарантами. Рядом с оператором новостного канала стало слишком опасно, его толкали со всех сторон и картинка камеры постоянно «прыгала». Автобус с новобранцами аккуратно пробирался вперед, стараясь никого не задавить. Кто-то из активистов забрался ему на крышу и победно замахал оттуда своим флагом. Несколько новобранцев не выдержали и полезли через люк автобуса наверх. Завязалась драка. Автобус резко дернулся вперед, люди с крыши попадали вниз в толпу. На них тут же набросились активисты. Тогда только гвардейцы не выдержали и тоже пошли напролом, дабы не дать людям поубивать друг друга. Оператора с силой толкнули в сторону, он упал на землю и его камера отключилась.

Краем глаза я следил за новостной лентой, уже около получаса бубнящей о событиях на планете. За биржевыми сводками последовали отчетные тезисы Сенаторов. За ними – вот такие события в Полисах. Потом их сменила новостная лента культуры и спорта, и я даже устал уже слушать это бестолковое бухтение, когда вдруг мои надежды все-таки оправдались.

«…Во вторник произошло трагическое событие на военно-воздушной Базе Луна Гранта. Во время испытательных полетов истребитель нового поколения не справился с управлением во время захода на посадку. В результате неудачного маневра самолет рухнул на взлетную полосу и протаранил группу других истребителей, готовящихся подняться в небо для работы в звене. В результате аварии чудом никто не погиб, а Пилоты отделались легкими травмами и были направлены в ближайшие госпитали. По словам организаторов, люди будут готовы вернуться в строй в течение месяца, но ущерб, нанесенный воздушному флоту, уже исчисляется миллионами. По их утверждениям, обшивка хрупкой техники не подлежит ремонту. Организаторы принесли всем зрителям глубочайшие извинения за непредвиденные обстоятельства и сообщили, что будут продолжать дальнейшие испытания уже вместе с конструкторами, совершенствуя и улучшая аппарат…»