"Хотя, если смотреть по хронологии случившегося, то первым пострадал Василий, - хмыкнула Ольга. - Значит, цель - он? Не обязательно. Вася - лучший друг Тищенко, почти брат. И если достать хотели именно Филиппа или на время как-то ослабить его внимание, то болезнь друга - самое то. Получается, всё-таки изначально вредить собирались Тищенко. И все пути ведут к незнакомке из больницы. Макс обещал к вечеру собрать как можно больше сведений о паучихе. Странно, почему для неё выбрали такое определение".

А потом девушка вспомнила, как сама училась ставить метку на своих подопечных и изумлялась ярко-белым нитям, которые связывали её с больными. "Она тоже метит, - поняла Ольга. - Но если я через эту связь лечу и помогаю, то паучиха, наоборот, вытягивает силу или просто контролирует перемещение своих жертв. Так, нужно связаться с Максом". Она быстро набрала номер телефона охранника и сказала:

- Мне нужно, чтобы вечером ты отвёз меня к той больнице, где лежит родственница Тищенко. Сможешь?

- Буду ждать на стоянке в шесть вечера.

- Договорились.

Дневное дежурство, как всегда, было загруженным и хлопотным.

- А потому что пятница, - вздыхала напарница Галина. - В этот день выписывается большинство пациентов.

- Но не у нас, - возражала Ольга.

- Сегодня - и у нас тоже. Шесть человек для травматологии - отличный результат, вот только приходится побегать: оформить бумаги к выписке, помочь больным собраться, а некоторым вызвать такси и провести до машины. Зато следующей смене повезло, заступающим в ночь будет меньше хлопот.

- Ничего, потерпим, - улыбнулась Ольга.

А к вечеру девушку порадовал неожиданный звонок.

- Привет, подружка!

- Наташа! - воскликнула Ольга. - Ты вернулась?

- Ага, уже второй день в Киеве. И готова общаться.

- Давай завтра вечером. Я иду в клуб с приятелем...

- Это то, что я думаю?

- Да, - засмеялась Ольга.

- Ура! Наконец-то! Познакомишь?

- Обязательно. Если присоединишься к нам, будет тебе и знакомство с Димой, и сразу же расскажешь о своих впечатлениях о командировке.

- Договорились.

- Тогда до завтра, созвонимся с утра.

На вопросительный взгляд напарницы девушка объяснила.

- Моя лучшая подруга работает в туристической фирме и ездит изучать новые перспективные туры для наших отдыхающих. В этот раз маршрут Наташи составили Канарские острова и западное побережье Африки.

- Ой, как интересно, - воскликнула Галина.

- А подружка часто жалуется, что в поездках скучает по Киеву, хотя зимой, да ещё такой снежной, как в этом году, побывать на юге, искупаться в океане, попробовать экзотическую морскую кухню - это сказка.

Сокора, предупреждённый об увеличении их компании, предложил для баланса прихватить с собой ещё кого-то из мужчин. Выбор пал на Макса.

- Правда, не знаю, согласится ли он, - хмыкнул Дым.

- Я его уговорю, - пообещала Ольга. - У нас как раз намечается небольшая поездка вечером.

- Да? А куда?

- Дома расскажу. Всё, пока, я работать.

По пути на правый берег Днепра Макс обстоятельно рассказал всё, что успел выяснить.

- Марианна Яковлевна Фройд, 65 лет, дважды вдова, долго жила за границей, вернулась в Киев 10 лет назад и занялась строительством особняков для местной элиты. Юлька - жена Тищенко - внучатая племянница Фройд. Марианна - родная сестра её бабушки.

- Что о Фройд говорят ваши?

- Состоятельная, предприимчивая, безжалостная, одним словом - стерва.

- А мне нравятся стервы, - улыбнулась Ольга, - у них есть характер. Плохо лишь, когда стервы превращают свою жизнь в зло и потом из-за него же и страдают.

- Ага, замкнутый круг получается. Стерва - зло, и зло - это стерва. Или можно ещё сказать, что у зла лицо стервы.

- Кстати, о лице, - повернулась Ольга к охраннику. - Какая она, эта Фройд?

- Говорят, в молодости была потрясающей красавицей - зеленоглазая, рыжая, фигуристая и всё такое.

- Рыжая? А я думала, она брюнетка, ведь явно еврейское имя.

- У евреев рыжих много, поверь. Блондинок мало, в основном крашенные, большинство - брюнетки, конечно. Но рыжие - это цвет любой нации, в том числе и еврейской. Кстати, мы уже приехали.

Их автомобиль остановился на одном из многочисленных холмов правого берега, откуда открывался вид на местную больницу, состоящую из нескольких корпусов.

- Крайнее здание справа - терапия. Верхний этаж - там, где пластиковые окна - vip-отделение. Я вчера здесь позависал немного, осторожно пораспрашивал персонал о самочувствии Фройд, так все говорят одно - дама плоха, лежит в прострации, диагноз непонятен, перспективы никакой.

- О, Боже! - тихо воскликнула девушка.

- Что ты так переживаешь о паучихе? - удивился Макс.

- А если я невольно её убила?

- И что? Так ей и надо.

- Ты не понимаешь. Мне нельзя убивать... Хотя, что я говорю - никому нельзя убивать.

- Оля, не глупи, - огрызнулся охранник. - Какое "нельзя"? Всё-равно убивают. И много. Постоянно. Да вся история человечества - это сплошные убийства.

- Но именно мне нельзя.

- Это какое-то правило?

- Да. Потому что его нарушение карается смертью близкого человека. Так погиб мой первый муж...

- Ты вдова? - обалдел Макс.

- Уже четвёртый год.

- Дела-а, - протянул мужчина. - Сочувствую, Оля.

- Лучше давай о деле, - перевела разговор девушка. - Посмотри на больницу, что ты видишь?

- Ничего такого - корпуса, парковка, снег кругом... А что я должен видеть? Ты объясни.

- Сосредоточься на окне, где лежит паучиха. Давай.

Макс засопел, прищурился, вгляделся, а потом выдохнул:

- У её окна клубится "чернота", значит, и внутри её хватает.

- Вот, - удовлетворённо кивнула Ольга. - Всё насланное вернулось и находится рядом с хозяйкой.

- Но почему "чернота" не рассеивается в пространстве? Ведь защита у Фройд наверняка стоит надёжная?

- Думаю, возврат завязан на носителя и Марианне нужно провести какой-то ритуал или что-то подобное, чтобы откат исчез.

- А как она его проведёт, если находится в отключке? - резонно заметил Макс.

Они замолкли, переглядываясь, а потом Ольга спросила:

- И давно эта дама в таком состоянии?

- Три недели.

- Странно, - пробормотала девушка. - И непонятно. Почему никто из ваших не поможет Фройд? Это ведь неправильно - столько "черноты" в одном месте, а вокруг люди и, заметь, больные, то есть сопротивляемость организмов у них низкая. Наверняка у многих начались обострения... да и вообще, при длительном контакте больного человека с "чернотой" до летального исхода рукой подать.

- Не знаю, Оля. Наши точно должны были помочь, но видимо не смогли.

- И что теперь делать? Это ведь, как маленький Чернобыль - паучиха фонит и всех заражает. Кстати, а почему "паучиха"? Кто её так назвал, ты?

- Нет, это Ли, то есть, Василий Фомич. Он был при разговоре, когда я докладывал Тищенко о том, кого обнаружил в этой больнице. Вася и высказался, что мол она - паучиха.

- Интересно, - выгнула бровь красавица. - Тебе не кажется, Макс, что тут замешано что-то личное?

- Кажется, но со мной мужики откровенничать не пожелали. Может, у тебя получится что-то узнать?

- Хорошо, я попробую.

- Оля, прости, закурить страшно хочется, я выйду ненадолго, - Макс, рывком застегнув куртку, выскочил из машины, а девушка тихо засмеялась, понимая, что он сбежал, чтобы не выслушивать её нотаций о вреде табака. Но сидеть одной Ольга не захотела и вышла вслед за своим охранником.

- Не бойся, ругать не буду, - успокоила мужика, а потом, встав рядом, закрутила головой. - Всё-таки Печерск - красивый район, необычный. Тут тебе и новые высотки, и парки-скверы, и много домов из шестидесятых годов, а ещё встречаются совсем хибарки или вон, - кивнула вдаль, - целый квартал частных особняков, один другого круче.