Поль Павлович связался и с Бернаром Пиво, автором знаменитой литературной передачи «Апостроф». Он хотел побеседовать с ним не в офисе. Заинтригованный Пиво охотно согласился на встречу дома у Павловича, на улице Турбиго. Бернар Пиво полагал, что именно Поль Павлович — Эмиль Ажар, автор замечательных произведений, с которым он пару раз имел дело как литературный директор «Меркюр де Франс», и был поражен, услышав от Павловича: «Я не Эмиль Ажар. Эмиль Ажар — это псевдоним Ромена Гари. Я написал книгу „Человек, в которого верили“, где рассказал всю эту историю, и готов предоставить вам эксклюзивное право опубликовать ее при условии полной конфиденциальности».
Поль Павлович (слева) в передаче Бернара Пиво «Апостроф», 1981.
Рассказывая о книге «Человек, в которого верили», Павлович признался, что он не Эмиль Ажар.
© AFP / Georges Gobert.
Бернар Пиво пообещал Полю Павловичу участие в своей передаче, как только книга появится в продаже{859}.
Требование абсолютной секретности было вызвано не только желанием удивить публику. Незадолго до смерти Гари Робер Галлимар по его просьбе встретился с Полем Павловичем, который как раз писал тогда свою книгу. Павлович попросил его не раскрывать тайну личности Эмиля Ажара, поскольку это сделало бы ситуацию невыносимой для Гари, если только он сам не примет такого решения. С другой стороны, Диего Гари был категорически против. Лишь Робер Галлимар и Жорж Кейман с согласия Диего могли определять, когда правда об Эмиле Ажаре станет достоянием общественности.
Когда Жорж Кейман узнал, что Поль Павлович воспользовался отведенным ему временем, чтобы написать книгу, в которой раскрывалась эта тайна, и что он станет особым гостем Бернара Пиво, то, действуя от имени Диего Гари, поставил о том в известность заинтересованных лиц за день до передачи. Робер Галлимар, который никогда не предавал Ромена Гари, не мог дальше откладывать момент, когда его двоюродный брат Клод должен был узнать, почему он не рассказал ему правду с самого начала.
«Человек, в которого верили» появился на книжных прилавках первого июля с рекламной полосой, занимавшей треть обложки, где значилось более крупным шрифтом, чем имя автора, в кавычках: «Ажар». Впрочем, Жорж Кейман и Диего добились, чтобы этой полосы не было на последующих тиражах книги, дабы книга Павловича не связывалась в сознании читателя с творчеством Ромена Гари.
Ни один выпуск передачи Бернара Пиво не был посвящен Ромену Гари, но третьего июля в студии «Апостроф» появился Поль Павлович, чтобы поведать миллионам телезрителей историю колоссальной мистификации. Прокомментировать это событие были приглашены Франсуа Бонди, Мишель Турнье и психоаналитик Жерар Мандель. Павлович говорил долго и тоном, исключавшим скандал. Но, несмотря на свои заявления («У меня не было сил хранить молчание. Я не связан никакими обязательствами с наследниками. Никто меня не переубедит, что раскрыть эту тайну должен был именно я»), по закону он всё же нес обязательства, которые сам принял, подписав 15 марта 1979 года, как упоминалось выше, соглашение с Роменом Гари. В пятом пункте оговаривалось, что Поль Павлович обязуется «на протяжении всего времени, в течение которого он будет выступать под псевдонимом „Эмиль Ажар“, ни при каких обстоятельствах не разглашать тайну личности последнего. <…> Условия обнародования после смерти Ромена Гари информации, касающейся личности Эмиля Ажара, определяются по соглашению Поля Павловича и нотариуса Шарля-Андре Жюно <…> во избежание нанесения морального вреда Ромену Гари и/или его наследникам».
В третьем абзаце пункта 7 того же соглашения уточнялось:
«В случае, если Павловичем будет разглашена тайна личности Эмиля Ажара без согласия на то Ромена Гари или его наследников, он немедленно теряет право на получение денежного вознаграждения, причитающегося ему по настоящему соглашению».
Откровения Поля Павловича всколыхнули средства массовой информации. Издательство «Галлимар» объявило о выпуске «Жизни и смерти Эмиля Ажара» — литературного завещания Ромена Гари, передав эксклюзивное право предварительной публикации журналу «Экспресс»{860}. Прочитав его, Ивонна Баби из «Котидьен де Пари»{861} подтвердила, что ни о чем не подозревала.
Гари в свое время высмеивал Матье Гале, и тот, рассуждая о причинах этой ненависти, написал, что его проницательность вызывала у писателя раздражение и страх — он еще тогда утверждал, что настоящий автор «Всей жизни впереди» так и остался в тени.
Журналист «Монд»{862} Бертран Пуаро-Дельпеш в своей статье задавался вопросом, что побудило Гари упорно скрывать свое авторство произведений, опубликованных под псевдонимом Эмиль Ажар. Он справедливо заметил, что, поскольку писатель преувеличил размах скандала, который вызвало бы его разоблачение, дело было совсем не в этом.
«Необходимая свобода», которую Гари, по собственному убеждению, приобретает благодаря Ажару, дает ему право вновь заговорить о неприметном еврее-страннике, которого слава, предсказанная ему матерью, не изменила, а только заставила молчать.
Более того, публикуясь под другим именем, он наконец сможет беспрепятственно экспериментировать с формой. «Литература всегда протестует, когда писатель распускает руки», — шутил Набоков. Для Гари это было едва ли не преодолением эдипова комплекса, настолько неразрывно в его глазах образ матери был связан с французским языком, к которому она всячески внушала ему уважение. В отличие от своих учителей Пушкина и Мицкевича Ажар не создает нового языка: он просто ломает синтаксис и жонглирует общеупотребительными словами, извлекая из них дополнительный смысл.
Пуаро-Дельпеш особенно отмечал роль и значение Ромена Гари как писателя. Будь эти несколько фраз написаны раньше, а не в качестве эпитафии, Гари, возможно, не захотел бы уйти из жизни:
Умеренный авангардист Ажар удачно дополняет взбунтовавшегося консерватора Гари. Совместными усилиями они пытаются заштопать прорехи на горькой действительности, из которых клочьями лезет мрак. Гари-Ажар, вооруженный своим неизлечимым отчаянием, заслуживает того, чтобы стоять где-то между Мальро и Набоковым в ряду тех немногих писателей двадцатого века, которым удалось слить воедино реальность и вымысел, рассудочность и порывы души, веру в ценности, без которых человечество просто не выживет, и ощущение полной безнадежности.
Он один из тех авторов, творчество которых открывает читателю новую, до сих пор остававшуюся скрытой грань действительности и предвосхищает будущее.
В открытом письме от 2 июля, переданном Жоржу Кейману, Диего Гари заявлял, что категорически не согласен со «способом, избранным Полем Павловичем для исполнения миссии, на которую его никто не уполномочивал». Кроме того, он хотел, чтобы «шумиха вокруг разоблачения Эмиля Ажара не скрыла главного: еще одного свидетельства, насколько велико было значение личности и произведений Ромена Гари».
В письме от 24 июня, адресованном адвокату Поля Павловича Жану Репике, Жорж Кейман указал, что решение обнародовать правду, в одностороннем порядке принятое Полем Павловичем, лишает последнего права на долю прибыли от произведений, опубликованных под псевдонимом Эмиль Ажар.
Спор между Полем Павловичем и Диего Гари был урегулирован председателем коллегии адвокатов Молле-Виевиль. В октябре 1984 года в результате бурного заседания, на котором присутствовали обе стороны со своими представителями (интересы Диего защищали Робер Галлимар и Жорж Кейман), было вынесено решение в пользу Диего Гари.
