За два месяца было отпечатано около 1200 страниц, из которых Гари оставит в окончательном варианте всего лишь десятую часть.

Павлович страдал, хотя и понимал, что писатели, когда перед ними встает выбор между реальностью и выдумкой, не церемонятся со своими родственниками и без угрызений совести приносят их в жертву творчеству. Унизительнее всего было то, что это написал не он сам, а тот, кого он считал своим истязателем, тот, от кого зависело благосостояние самого Павловича и его семьи.

Еще больше угнетало его, что он пошел на это ради выгоды. Изначально Павлович согласился изображать Эмиля Ажара лишь потому, что Ромен помогал его матери Дине.

Их отношения становились всё напряженнее, конфликт обострился. Гари возмущало, что Поль считает себя вправе высказывать свое мнение о произведениях Эмиля Ажара. Их контакты стали формальнее: Гари, зарабатывавший баснословные деньги, всего лишь щедро оплачивал своему племяннику его услуги.

Какой реванш для бедного мальчика Романа Касева, от которого отказался отец! Богатый и знаменитый писатель Ромен Гари, в которого превратился этот мальчик, не сможет об этом забыть. Какой реванш! Его материальное положение наконец стало действительно надежным, он жил в роскоши, которой не знали ни его мать, ни двоюродная сестра Дина. Гари только что за 200 тысяч долларов — тогда это была баснословная сумма — продал права на экранизацию романа «Вся жизнь впереди» «Свифта лазард», одному из лучших агентов в Америке^{756}, а тот перепродал их через Жана-Пьера Боска (агента Гари во Франции) французским продюсерам Жану Больвари и Раймону Жирару. Те, в свою очередь, поручили Раймону Данону, директору студии «Лайра филмз», найти режиссера, который возьмется за экранизацию. Данон сначала хотел поручить написание сценария и постановку Клоду Берри, которому не терпелось познакомиться с Эмилем Ажаром. Но скоро у Берри возникай трудности с написанием сценария, и он обратился за помощью к своему другу Моше Мизрахи, который на тот момент уже успел снять нашумевший фильм «Роза, я люблю тебя» — о подростке, влюбленном в свою молодую мачеху. Жан-Пьер Боек организовал встречу Берри, Мизрахи и Павловича неподалеку от своего офиса, в гостинице «Бристоль».

Мизрахи заинтриговал и покорил необычный акцент Павловича, который ему никак не удавалось уловить. Удивился и тому краткому ответу, которым Павлович удостоил все их вопросы: «Я выполнил свою работу — написал книжку, теперь дело за вами, поступайте как считаете нужным».

Сотрудничество Берри и Мизрахи оказалось непродуктивным. Когда Мизрахи сказал, что единственная актриса, способная сыграть мадам Розу, — это Симона Синьоре, Клод Берри уклонился от обсуждения. В свою очередь он нанял Жерара Браша, который писал сценарии для Романа Поланского, но по прошествии нескольких месяцев убедился, что результат их совместной работы его не удовлетворяет, и заявил Моше Мизрахи, что намерен отказаться от участия в экранизации «Жизни». Он полагал, что не настолько известен, чтобы браться за подобный проект. Однако в итоге Берри даже устроил встречу Мизрахи с продюсерами, которые, посмотрев картину «Роза, я люблю тебя», дали ее автору добро на постановку фильма по роману Гари и поддержали кандидатуру Симоны Синьоре. Та сначала отказывалась: во-первых, ей не нравился роман Гари (Мишель Курно приносил ей пробный экземпляр), а во-вторых, она просто считала его плагиатом повести американской писательницы Лилиан Хеллман^{757} «Пентименто», которую сама переводила на французский язык. Речь в этой повести идет о взаимоотношениях тяжелобольной, дожившей до старости проститутки и подростка, который вынужден жить в публичном доме в Новом Орлеане. Сколько Мизрахи ни пытался ей доказать, что она ошибается: этот сюжет принадлежит западноевропейскому фольклору и всякое сходство случайно, Симона Синьоре от своего не отступала. К тому же она уже давала отрицательный ответ Клоду Берри, когда тот впервые предложил ей эту роль^{758}.

Симоне Синьоре не особенно хотелось играть мадам Розу, потому что в этой роли она должна была быть толстой и уродливой. Провал фильма мог стать роковым для ее карьеры. Тогда Моше Мизрахи предложил ей посмотреть ленту «Роза, я люблю тебя». Симоне Синьоре творение Мизрахи понравилось, и она все-таки согласилась.

С малознакомым ей Мизрахи Симона не стала капризничать — она, возможно, позволила бы себе это с друзьями, например Клодом Берри или Коста-Гавра-сом, — она не протестовала ни против уродующего ее грима, ни против подготовленных костюмером парика, платья, туфель.

Мизрахи полагал, что диалоги в романе слишком сложны и литературны для фильма. Натурализм картинки — это главный враг кино, и Мизрахи знал, что ему придется, к примеру, вернуть Момо его настоящий возраст, потому что на экране невозможно показывать маленького мальчика, который рассуждает, как герой Гари. Поэтому он переписал диалоги, стараясь сохранять их своеобразие и особую интонацию. Получилось так хорошо, что при просмотре фильма возникало впечатление, будто Мизрахи ничего не менял. В декабре 1975 года Жан-Пьер Боек сообщил ему, что Ажар желает прочитать сценарий. Мизрахи пошел на это с неохотой, потому что в одном из интервью Ажар заявил, что фильм непременно выйдет плохой. Единственный факт в его пользу — то, что он предложил роль Симоне Синьоре. Через десять дней Мизрахи получил ответ, в котором Эмиль Ажар выражал ему свою признательность за отличный сценарий, впрочем, с несколькими оговорками. Во-первых, не нужно делать из Рамона повзрослевшего участника событий 1968 года, он должен быть просто интеллигентным человеком. Во-вторых, в одном случае не следует выставлять напоказ переживания Момо. С другой стороны, Гари одобрял решение Мизрахи превратить Надин из дублерши в монтажера, поскольку то, что было описано в романе, технически невозможно в студии дубляжа, но с монтажной студией как раз совместимо. Это письмо Гари написал от руки.

Симона Синьоре в роли мадам Розы.

Когда весной 1976 года фильм был завершен, продюсеры предложили организовать его просмотр для Эмиля Ажара в «Клубе 13» у Клода Лелуша, но писатель отказался прийти, поэтому картину просматривали другие специалисты. По такому случаю Моше Мизрахи и Симона Синьоре устроились за столиком в кафе неподалеку от кинотеатра «Плейель», а пресс-атташе приводил к ним репортеров, желавших взять у знаменитостей интервью.

В тот день, когда фильм показывали Мишелю Курно и Симоне Галлимар, Синьоре и Мизрахи видели Ромена Гари, который пришел за двадцать минут до показа и оставшееся время нервно ходил взад-вперед по тротуару. «Он боится, что ты испортил роман его племянника», — прокомментировала актриса.

В тот же вечер Симоне Синьоре пришла телеграмма от Ромена Гари, в котором тот восхищался фильмом и просил Симону дать прочитать это послание Мизрахи. Много позже, уже после кончины Гари, Моше Мизрахи обратил внимание, что два письма — Эмиля Ажара и Ромена Гари — были написаны одним почерком.

Фильм вышел в прокат в ноябре 1977 года; предпремьера прошла в Руане. Он имел огромный успех как во Франции, так и в США, где собрал рекордное количество зрителей и получил «Оскара» в номинации «Лучший иностранный фильм».

Гари писал от рассвета до заката. Рано утром Роже Гренье, выгуливая своего пса Улисса, встретил его неподалеку от входа в здание «Католической помощи».

Соседний дом принадлежал Ромену Гари. Во время утренней прогулки, в половине восьмого, он нередко попадался им навстречу — шел купить газету, выпить кофе в баре напротив. Гари говорил, что рю дю Бак — это его родина… «Ну, иди ко мне, дурашка!» — подзывал он Улисса, который тут же бросался к нему, выгнув спину, чтобы его погладили.