Гари уехал из Парижа в июле. Вечером 21 июля он был в тулузском аэропорту, где его встречал Поль Павлович. Было очень жарко, а в те годы Гари имел обыкновение с ног до головы одеваться в черную кожу, вне зависимости от погоды. По пути в Каор Поль рассказал Гари, что его жена, перечитав роман «Прощай, Гарри Купер», обнаружила в нем выражение «нежность камней», да еще в какой связи! Именно такое название дает своей книге героиня романа Джесс Донахью. Гари пришел в ужас и потребовал, чтобы Поль немедленно связался с Мишелем Курно, дабы заменить заглавие. Он был убежден, что в противном случае его скоро разоблачат. Тогда Мишель Курно предложил отличный вариант: «Вся жизнь впереди».
Весьма ироничное название для книги, где хотя и по-новому, но писалось о Холокосте! Ее главный герой Момо думает, что ему всего девять лет, тогда как на самом деле ему уже исполнилось четырнадцать. Он рассказывает о своей жизни новым знакомым, Надин и Рамону (Рамон — анаграмма настоящего имени Гари, Роман), которые приютили его у себя.
Мать Момо зарабатывала на жизнь проституцией, а потому мальчик с самого детства находился на воспитании у дряхлой еврейки мадам Розы, которая в свое время тоже трудилась на ниве древнейшей профессии. Розу арестовали французские полицейские, а потом ее держали в «парижском ведодроме для евреев», она пережила Освенцим, а теперь живет на седьмом этаже запущенного дома в Бельвилле. Вокруг нее вращается множество персонажей: Н’Да Амедей, сутенер в розовом; малыш Моисей, которого Роза пытается пристроить в семью; старый врач-еврей Кац (вспомним, что это фамилия деда Гари по отцовской линии); трансвестит мадам Лола, которая когда-то была чемпионом по боксу; слепой продавец ковров г-н Хамиль; братья Заумы, эмигрировавшие из загадочной страны Тукуль (их имя созвучно слову «заумь» — так называли свое творчество (трансрациональный язык) российские футуристы{708}). В этой книге Гари преломились не только эпизоды его детства в Вильно, когда он с матерью уже жили без отца и лишь вдали от него из Ковно очередной почтовый перевод, чтобы заплатить за квартиру, но и узы беззаветной любви, связавшие Евгению Муньос-Лакаста и сына писателя Диего.
Мораль этой книги может быть сведена к одной фразе: «Чтобы испугаться, не обязательно иметь на то основание, Момо». Ведь Гари всегда жил в страхе. Во время войны он боялся за своих родственников, а когда вернулся, никого уже не было в живых, кроме Дины и Беллы, перебравшихся во Францию, и Марии с Болеславом, уцелевших в Польше. Но об этом никто не узнал. Тот постыдный факт, что Франция принимала активное участие в геноциде евреев, долгое время замалчивался. Эти обстоятельства подспудно присутствуют во всем творчестве Гари, и именно в этом, а не в использовании многочисленных псевдонимов его главная тайна. И это при том, что писатель всегда делал упор на своей принадлежности к французской нации.
25 июля Гари прибыл в Пуэрто-Андре и два месяца жил у себя в Симарроне, где были уже новые хозяева — Гари по договору имел право использовать его весь август. Новые владельцы обставили дом по своему вкусу, отличному от вкуса Гари. Впрочем, это помогло ему утешиться, что он потерял Симаррон.
В том году Гари пригласил Рене и Сильвию провести в сентябре дней десять в его раю на Майорке, пока Симаррон еще находится в его распоряжении. Он никогда не говорил с ними об Ажаре. Тем не менее Рене, читавший первые рукописи Ромена, подозревал, что именно он автор «Голубчика»: его выдал стиль, за все эти годы ничуть не изменившийся. Он начал выговаривать Гари: «Что ты опять придумал? Зачем ты пишешь под чужим именем? И можешь не говорить мне, что это не ты! В конце концов это же очевидно, я твой голос ни с чьим не спутаю! Хоть ты и надел маску, тебя все равно можно узнать».
Ромен клялся и божился, что не имеет никакого отношения к Эмилю Ажару, но Рене и Сильвия ему не поверили, а через несколько месяцев, когда в прессе прошло сообщение, что Ажара на самом деле зовут Поль Павлович, они молча согласились хранить тайну.
По возвращении с Майорки Сильвия написала Кристель, что книга Ромена «Далее ваш билет недействителен» стала бестселлером.
В сентябре Гари на две недели уехал в Турцию, потом два месяца провел в Бразилии, где жил Пьер Мишо. На время своего отсутствия он поручил Одетте Легль пересылать все приходящие ему письма в консульство Франции в Рио-де-Жанейро.
94
23 апреля 1974 года Ромен Гари заключил договор с издательством «Меркюр де Франс» на пять романов{709}. Таким образом, «Вся жизнь впереди» должна была выйти на тех же условиях, что и «Голубчик». Гари поручил Полю Павловичу передать рукопись романа адвокату Жизель Алими, через посредничество которой она должна была попасть в «Мериор де Франс». Пьер Мишо со сцены сошел.
Гари выдал один экземпляр рукописи Полю и заставил его повторить свою роль. Его зовут Хамиль Раджа, а в Швейцарию он попал благодаря помощи дочери знакомого дипломата. На следующий день Поль сел на поезд до Женевы и вскоре был в квартире Гари в доме № 54 по улице Муайбо. Но ему показалось, что это место не добавит правдоподобия версии, согласно которой у Хамиля Раджи были нелады с полицией. Поэтому Павлович позвонил другу, у которого как раз была свободная квартира в жилом районе Шампель, расположенном на левом берегу Женевского озера. Именно здесь Павлович решил организовать встречу с Мишелем Курно. Но невольно он дал ему неправильный адрес, и, прождав Эмиля Ажара в Женеве всё воскресенье, Симона Галлимар и Мишель Курно уехали ни с чем.
Павлович немедленно связался с Гари, и тот дал ему домашний телефон Симоны Галлимар. Вечером они договорились о новой встрече на следующей неделе, но только с Курно — Симона Галлимар была занята.
В ожидании Курно Полю Павловичу пришлось оставаться в Женеве целую неделю. Накануне назначенного дня встречи он получил телеграмму от Мишеля Курно, в которой тот сообщал, что будет в Женеве уже вечером. Тогда Поль позвонил в гостиницу «Берг», где у Курно был забронирован номер, и попросил администратора передать ему приглашение встретиться после ужина в Шампеле. В девять часов вечера Курно был уже там. За дверью в квартиру была тускло освещенная комната в полнейшем беспорядке, весьма подозрительная на вид и напомнившая ему один фильм сороковых годов, отчего его любопытство только разгорелось. Напротив него стоял хозяин квартиры, темноволосый молодой человек в не слишком чистой одежде; Курно показалось, по его собственным словам, что он «похож на югослава». Курно был покорен его тонким умом, певучим выговором и бездонными горящими глазами{710}.
Они принялись за дело. Павлович безупречно отыграл свою роль, ответив на все вопросы. Курно ни разу не заподозрил, что перед ним не автор «Нежности камней». Напротив, ему казалось, что только этот человек и мог написать такую книгу, ведь он говорил на совершенно особенном языке, полном нарочитых ошибок, которые придавали его речи особое очарование. Павлович рассказывал Курно о своих литературных пристрастиях, в частности о молодом американском писателе по имени Томас Пинчон. Когда они наконец стали прощаться, была глубокая ночь. Курно уже входил в лифт, когда Павлович окликнул его с вопросом: «Вы любите Ромена Гари?» Курно ответил: «Забавно, что вы меня об этом спросили. Моя первая статья в журнале „Фонтен“ была как раз о „Европейском воспитании“. Эта книга произвела на меня большое впечатление. Я читал и следующие его два-три романа, но те понравились мне меньше».
На следующий день Курно и Павлович встретились снова, за обедом в итальянском ресторанчике в центре города. Они почти не обсуждали «Нежность камней». Речь заходила разве что о том, с какой вольностью Ажар обращается с французской грамматикой, дабы придать тексту желаемый эффект. Курно поручил оформление суперобложки романа художнику Андре Франсуа. Она была уже никак не связана с «Нежностью камней», поскольку Гари согласился на предложение Курно дать книге другое название — «Вся жизнь впереди».
