Она опустила глаза и почти шепотом, как что-то очень постыдное, произнесла свое последнее признание.
— Отец оставил мне половину состояния. Это очень, очень много…
Элмер рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях. Его фигура выражала растерянность и страдание. Но как боялся он, что сквозь сомкнутые пальцы сверкнет победная улыбка, улыбка, которую Элмер Вествуд никак не мог удержать.
Кристина услышала новость о помолвке Элмера с Ритой по радио в автомобиле. От неожиданности она вместо тормоза нажала газ и Санчо Петито инструктору школы автовождения пришлось чуть ли не вырвать у неё руль. Он бранился, грозя перенести на две недели сроки экзаменов.
В качестве поощрения за хорошую работу «Стиль» оплатил русской стажерке занятия в автошколе, поскольку отсутствие водительских прав считалось здесь нонсенсом. Работа в студии часто затягивалась за полночь, и отпускать девушку в ночное метро было просто опасно.
— Получишь права, возьмешь напрокат какую-нибудь дешевую колымагу, чтобы не платить больших штрафов за поломки, — и катай себе, сколько хочешь, — уговаривал её Эудженио.
Пару раз после затянувшихся съемок он подвозил её в отель и однажды пригласил заехать к себе домой. Оказалось, что у жены Эудженио день рождения. Ненси — врач-педиатр, приняла Кристину с распростертыми объятиями. Она уже знала, что девушка одинока в Риме, и всей душой хотела помочь гостье найти тепло и уют в своем доме.
Они и не заметили, как подружились — рассудительная, добродушная, легко управлявшаяся с двумя бойкими сыновьями Ненси, и русская моделька, которой Эудженио дал самые лестные характеристики.
— Через неделю получу права и буду частой гостьей в вашем доме, пообещала Кристина.
Она успешно овладевала навыками вождения, так что её инструктор уже свободно разъезжал с ученицей по улицам Рима и вот — полный провал. Они чуть не врезались в автобус. Санчо Петито, поменявшись местами с девушкой, молча вел машину в гараж.
— Простите меня… Меня сбило радио… — пролепетала побледневшая Кристина.
— Я услышала сообщение, которое просто оглушило меня… Я исправлюсь, не отмечайте мой промах в анкете.
— Понятно. Куда ни ткни — везде поклонницы Вествуда. Сейчас, наверно, полгорода рыдает — такого жениха увели из-под носа! Напыщенный хам, марионетка, но моя Анита за него горло перегрызет! — неожиданно завелся Санчо.
— Я плохо знаю Вествуда, но очень удивлена, что Рита Тичелли оказалась миллионершей, — робко заметила Кристина.
— Да, это, действительно, финт! Только что похоронили старика, и разбогатевшая дочь чуть ли не у могилы выскакивает замуж! Что делают деньги — покупай, кого хочешь, — хоть плейбоя, хоть президента…
Не став возражать, Кристи поняла, что насчет её промаха Санчо смолчит и что версию о продажной любви Вествуда ей придется слышать ещё много раз.
…В ноябре, успешно сдав экзамены на права и взяв напрокат малолитражный «фиатик», Кристина катила к Антонелли. Хотя за её плечами уже был опыт трех самостоятельных поездок по городу, выезжать за его пределы ей ещё не приходилось.
На этот раз страх почему-то отпустил. Осенний вечер был так прекрасен, а потоки машина на автостраде столь разумно отрегулированы, что Кристине удалось расслабиться. Она старалась держать руль «мягкими руками» и убрать туфельку с педали сцепления. Мимо проносились залитые теплыми лучами заходящего солнца холмы, ослепительно сияли окна коттеджей, на автозаправочных станциях светился оранжевым неоном изрыгающий пламя лев. Все казалось великолепным и в то же время привычным.
Шоссе, ведущее к владениям Антонелли, сияло благополучием комфортабельной жизни. Кристина старалась не думать о том, что её пребывание в Италии — всего лишь эпизод, затянувшаяся деловая поездка, которой рано или поздно придет конец.
…У Стефано, как всегда, гостила Бэ-Бэ. Похоже, ей понравилась беззаботная жизнь под крылышком могущественного покровителя. А, может быть, она просто отсиживалась здесь, скрываясь от опасных любовных связей.
— Ах, крошка, если бы ты знала, сколько глупостей успела наделать в своей короткой, блистательной жизни малютка Бэ-Бэ, — встретив Кристину, она вертелась перед зеркалом, демонстрируя новую шубу. Голубая норка падала почти до пят, создавая ощущение изнеженной роскоши. — Подарок Стефано. Да не смотри так, — я оказала ему одну деловую услугу.
Кристина пожала плечами и не стала углубляться в эту тему. Ей хотелось поговорить совсем о другом.
— Ты слышала о Вествуде?
— Малый не промах. И ещё упорно делает вид, что узнал о миллионах после того, как всей душой влюбился в это чучело и попросил её руки!
— Простите, синьорины. Я, кажется, подслушал. — В комнату вошел Стефано. — Рад видеть тебя, детка. Ты примчалась со своей печалью; пожалуй, это известие, действительно, стоит обсудить.
Стефано казался озабоченным и грустным, что было для него благодушного оптимиста, довольно необычным.
— Присядьте, девочки, я должен кое-что рассказать вам.
После того, как слуга доставил поднос с вином, фруктами и орешками, которые, как было известно Антонелли, Кристина очень любила, Стефано приступил к делу.
— Не в моей привычке обсуждать ближнего. Тем более, что Элмер Вествуд стал за последние месяцы довольно симпатичен мне. Притягивает его талант, жизненная энергия, да и вообще — красота. Красивый человек — большая ценность на этом свете. И особенно обидно, когда в безупречном творении высшего мастера обнаруживаются изъяны… Я, конечно, старомоден, но способен понять, что кодекс чести и идеалы поколения Элмера значительно отличаются от моих. Я не склонен предавать анафеме тщеславие, стремление к удовольствиям, неспособность к глубоким чувствам… То есть, некоторую поверхность и цинизм, которыми, по мнению большинства, грешит Элмер… Но этот последний шаг серьезно озадачил меня. — Стефано словно думал вслух, тщательно взвешивая свои слова. — Дело в том, что лет 30–40 назад я был хорошо знаком с Франко дель Форте и дружен с его семьей. Непутевый сын Леонардо, которого отец выгнал из дома, ещё не появился на свет, а Рита, как говорят, пешком под стол ходила. Франко был моим компаньоном, очень порядочным и щепетильным в делах, а Паола дружила с моей покойной супругой… Потом мы как-то разошлись. Болезнь нашего сына, родившегося с мозговой травмой, сделала Фернанду затворницей, а неприятности семейства дель Форте, начавшиеся с подрастающим Леонардо, разлучили нас. Схожие беды, вместо того, чтобы сблизить, приглушили нашу дружбу. Мы стали видеться реже, хотя и оставались добрыми приятелями.
Так вот, род дель Форте — очень древний, берущий свое начало чуть ли не от основателей Рима. И символом величия этого рода испокон веков считался «голубой принц», приносящий удачу и наделяющий его владельца властью. Это крупный, редкой формы бриллиант, магическая сила которого, по преданию, сохраняется только в том случае, если его наследует представитель этого рода. Человек, укравший камень или присвоивший его каким-то иным незаконным путем, обречен на несчастье. Так, во всяком случае, гласит легенда.
В роду дель Форте камень передавался по мужской линии и по закону должен был после смерти отца перейти к Леонардо. Но Франко, получив сразившие его сведения о сыне, переписал завещание, оставив Рите половину своего имущества и «голубого принца». Половиной наследства владеет Паола. Стефано задумался, словно колеблясь, стоит ли продолжать и, наконец, решился.
— Мне показалось странным стечение обстоятельств: переписанное завещание, внезапная кончина Франко и вспыхнувшая любовь Элмера к Рите… Мне бы не хотелось, чтобы дочь Франко и Паолы оказалась жертвой расчетливого мошенника.
— Ты предполагаешь, что Элмер убил Франко? — охнула, схватившись за сердце, Бэ-Бэ.
— У тебя пристрастие к детективам, детка. Я был на похоронах Франко, говорил с врачами, адвокатом и полицией, — нет сомнений, что смерть произошла вследствие естественной причины. Да и Элмер, как бы мы его сейчас ни топтали ногами, не злодей. Я не могу представить его в качестве убийцы, зато в роли мужчины, клюнувшего на приданое — очень даже прост. Дело в том, что шикарный Вествуд долгие годы жил не по средствам. У него были долги, а привычка швырять деньгами вошла в плоть и кровь.
