Рекс недовольно хмыкнул. Обе руки у него были заняты картой, так что маленький фонарик ему приходилось держать в зубах. Поехать сегодня ночью на машине — это была его идея.

— Я знаю, как туда добраться, — оправдываясь, проговорила Мелисса. — Давай только выедем на Дивижн. У нас всего десять минут.

— Нефофюфтобнафофтановиви, — промямлил Рекс с фонариком во рту.

Мелисса горько вздохнула.

В Оклахоме в шестнадцать лет она имела подростковые водительские права, которые позволяли ей ездить на машине только в школу и обратно. (Да, еще — на работу, если бы, конечно, ей несказанно повезло и она смогла найти для себя такую работу, от которой не тронулась бы умом.) Сейчас шел уже двенадцатый час, поэтому Рекс проявлял чрезвычайную осторожность и заставлял ее ехать по окраинным улицам. Он не хотел нарваться на полицию — мало ли, а вдруг шерифу Сент-Клеру вздумается устроить во время комендантского часа настоящую облаву.

Арест Джонатана насторожил Рекса. В каком-то смысле Сент-Клера он боялся больше, чем опасностей тайного часа. В отношениях с толстыми противными служителями порядка никакая наука не помогает.

Исчезновение Джонатана в выходные дни встревожило и Мелиссу, но по другой причине. В воскресную ночь она провела весь тайный час на крыше своего дома и наблюдала за всем, что происходило в городе и окрестностях, раскинув экстрасенсорную сеть. В основном Мелисса следила за тем, как взбудоражились темники, но успела удивиться тому, что Джонатан так и не появился. Обычно она всегда ощущала вкус Джонатана, стрелой пролетающего по округе. Почувствовать его было легко — легче, чем кого бы то ни было на полночной экстрасенсорной карте. Даже легче, чем летучего темняка.

Отсутствие Джонатана взволновало Мелиссу сильнее, чем она сама могла себе представить. Когда в понедельник утром она узнала, что он всего-навсего провел ночь за решеткой — то есть находился «в упаковке» из стали, непроницаемой для ее чутья, — Мелисса очень обрадовалась. Рекс мог сколько угодно страдать шерифофобией, но на свете бывают вещи пострашнее кутузки.

Мелисса усмехнулась. Пожалуй, ночь, проведенная на земле, пошла Джонатану на пользу. На этой неделе у него появился легкий привкус пристыженноети.

— Швожачивайнапжаво. Мелисса свернула направо.

Она начала узнавать окрестности.

— Отлично, мы уже недалеко. Сейчас я где-нибудь припаркуюсь.

Рекс повернул к ней голову и одобрительно кивнул.

— Ой! Ты что, ослепить меня хочешь? Рекс вытащил изо рта фонарик.

— Прости.

Он стал складывать карту.

Теперь, когда они почти добрались до места, Мелисса порадовалась тому, что они поехали на машине. Можно было и велосипедами обойтись, но тогда они стали бы прекрасными мишенями для темняков. Без арсенала оружия, проверенного и одобренного Десс, нечего было и надеяться на удачу, а эту вылазку Мелисса и Рекс хотели сохранить в тайне.

Они не посвящали Десс во все подробности науки полуночи по части телепатии. Кто-то другой вряд ли мог понять те ошибки, которые Рекс с Мелиссой совершили в детстве. Десс чувствовала, что ей рассказывают не все, и, наверное, обижалась. А зря. Она и не догадывалась, насколько ей на самом деле проще жить, многого не зная. Когда Рекс и Мелисса думали, что они — единственные полуночники в округе, им дорого давалось изучение законов полуночи. Те годы были наполнены не только весельем и играми.

Мелисса поежилась и выбросила воспоминания о прошлом из головы, возвращаясь к делам насущным.

Она остановила свой старенький «форд», проехав еще один квартал, и закатала правый ру-

кав, чтобы взглянуть на часы. До полуночи оставалось три минуты.

Рекс обратил внимание на ее черные перчатки.

— Ты прямо как коммандос. Она усмехнулась.

— Напомни мне, как зовут эту девицу?

— Констанца Грейфут. Неужели ты про нее даже не слышала?

Мелисса вздохнула и покачала головой. Даже Рекс не мог до конца понять, насколько невыносима для нее была школа. Мелисса не знала, как зовут половину учителей, — что уж говорить об учениках, сколь бы активную роль в жизни школы они ни играли.

— Но это не так уж важно — как ее зовут, — сказал Рекс. — Лишь бы стала понятна общая идея. Надо расчистить дорогу, и все произойдет само собой.

— Нет проблем.

Мелисса снова посмотрела на часы, постаралась успокоиться и сосредоточиться и закрыла глаза. Где-то неподалеку слышался негромкий гул бодрствующего разума. Кто-то полусонно впитывал ночную телевизионную жвачку. Но через шестьдесят секунд должно было прийти блаженное облегчение.

— Обязательно наблюдай за ними обеими одновременно. Ни в коем случае нельзя упустить пятницу, когда они будут уговаривать родителей.

— Рекс, все будет легко и просто. Только покажи мне жмуриков.

Мелисса сразу почувствовала, как его передернуло от этого слова — Рекс его на дух не выносил.

— Ладно, прости, прости, — чуть насмешливо извинилась она. — Только покажи мне людей, замерших во время потайного часа, и я все сделаю.

Рекс отвернулся от Мелиссы и стал смотреть в стекло, излучая недовольство.

Мелисса вздохнула и погладила его по руке. Он удивленно посмотрел на нее, но сразу вспомнил, что она в перчатках. Рекс улыбнулся, но на миг она ощутила вкус его извечной горечи. Он делился с Мелиссой каждой мыслью и даже самыми жуткими тайнами полуночного мира, но они не могли притронуться друг к другу.

— Рекс, честное слово, это очень просто. Все будет нормально.

— Ты всегда так говоришь.

— Час синевы — это как легкий ветерок, Рекс. Все остальное время гораздо тяжелее.

Он повернулся к ней, протянул руку, но его пальцы замерли в нескольких дюймах от ее плеча.

— Знаю.

— Самое трудное в моей жизни я совершила восемь лет назад.

Он рассмеялся:

— Ты всегда так говоришь.

Тот поиск был для нее самым тяжелым. Тогда она впервые обнаружила Рекса. Мелисса ощущала его присутствие очень давно, сколько себя помнила — наверное, с тех самых пор, как научилась говорить. Когда наступало время синевы и доводивший ее до безумия шум наконец стихал, оставался один-единственный голос. В опустевшем мире оставался один-единственный вкус — тонкий и хрупкий. Вкус воображаемого друга. Еще несколько лет она свыкалась с мыслью о том, что это реальный человек, потом еще год не могла решиться, как поступить. Наконец как-то раз, когда наступил тайный час, она пробежала несколько миль до дома Рекса — восьмилетняя девчушка в пижамке с нарисованными девицами-ковбоями, «ковбойшами». Тогда она не до конца понимала, сон это или явь. Но они нашли друг друга, и тогда все стало явью.

Теперь Мелисса понимала, насколько вовремя они повстречались с Рексом. Еще немного одиночества — и она сошла бы с ума.

Она пыталась сосредоточиться, подготовиться к наступлению полуночи, к выполнению замысла. Несколько глубоких вдохов. Она ждала того мгновения, когда наконец весь шум, трезвон, беспокойные и страшные сны, полубессознательные тревоги и самые настоящие ночные страхи…

Стихнут.

Ну да, — проговорила она. — Это чистая правда.

И она ощутила вкус улыбки Рекса.

Теперь все его мысли были ей открыты. Радость из-за того, что они благополучно перебрались во время синевы, что теперь им не грозит встреча с представителями охраны правопорядка. Мрачная решимость исполнить задуманное. Мелисса ощущала даже легчайшие угрызения совести. Рекс все-таки переживал из-за того, что приходится идти на крайние меры.

— Не волнуйся, Рекс. От того, о чем они не узнают, им плохо не будет.

— Только ты обязательно скажи мне, если тебе покажется, что ты уж слишком сильно… Ну, ты понимаешь.

— Ты будешь первым, кто об этом узнает. Они вышли из машины, и Мелисса первым делом провела предварительную разведку. Пока ничего и никого поблизости не обнаруживалось, но было слишком рано. Ни одно из тех существ, которые обитали во времени синевы, не могло оказаться так близко к центру города в это время.