"конечно". Исчезли целые моря информации и точный счетчик, установленный на
Европейской центральной подстанции, совершил открытие, которое могло бы сделать эпоху в науке: масса процессора уменьшилась на два и две десятых пикограмма.
Счетчик, снабженный математическим интеллектом, мгновенно сделал правильный вывод об эквивалентвности материи, энергии и информации и даже успел получить формулу, связавшую эти три фундаментальных реальности. Счетчик сразу же изобрел информационную бомбу, аналогичную термоядерной, но убивающую мгновенно высобождаемой лавиной информации - ни один мозг или электронная система не выдержат такой лавины: человек и машины погибнут, а материальные ценности сохранятся - но это именно то, что нужно в современной войне! - Так подумал интеллектуальный счетчик массы, но был накрыт волной восстановленной информации и его зловредные мозги расплавились.
Десять часов, три минуты, пятьдесят девять и три десятых секунды именно в этот момент был взорван первый глубинный сейсмический заряд под Антарктидой.
Такие заряды имелись под каждым материком или большим островом наследие периода больших войн. Сейсмический заряд оставлялся под вражеской территорией специальным проходчиком магмы, на глубине примерно ста - ста пятидесяти километров под поверхностью. В былое время воевали все, а значит, каждый был врагом кого-то и каждый имел под собой один или несколько сейсмических зарядов.
При дистанционном взрыве такого заряда сразу же оседала тектоническая платформа и землетрясение силой далеко за двенадцать баллов разрушало все, что ютилось на поверхности. Ведь наша планета жидка и горяча, как свежеприготовленный кофе с молоком - а земная кора, которую мы находим твердой, на самом деле не более прочна, чем пенка на горячем молоке. При взрыве сейсмического заряда такая пенка просто погружается в магму и лишь крупные и быстрые летающие объекты могут спастись.
Антарктида, вскипев, погрузилась в толщу магмы; льды остудили жидкокаменную платформу до темно-красного свечения; облако пара, бывшее тысячелетними ледниками, поднялось в атмосферу и пошло на север. Сохранилось сообщение погибшего рыбацкого корабля, который оказался неподалеку.
"Мы видим, как над южной стороной горизонта поднялаяь белая шапка. Это похоже на облака, но это не облака. Шапка продолжает подниматься. Не может быть.
Этого не может быть! (Звуки, означающие панику и суматоху.) Оно идет на нас. Это белая стена километров на пятьдесят в высоту. Может, и все сто, я не знаю. На корабле паника. Оно приближается слишком быстро. Небо изменило цвет. Море стало черно-зеленым. Рыбы выпрыгивают в воздух, тучи рыб. Их так много! Они что-то слышат! Небо стало зелено-коричневым. Я вижу звезды! Но так светло вокруг!
Это конец света. Буду спокоен. Буду спокоен. Говорит оператор шхуны "Бурун".
На нас надвигается белая стена. Отвесная грань абсолютно бела, но уже видна нижняя горизонтальная поверхность. Под нею черно как в гробу. Если только это облако, то облако такой толщины не пропускает солнечный свет. Оно совсем непрозрачно. Вот уже совсем близко. Под ним абсолютная ночь. И нет просвета.
Что это? Вода начинает светиться. Я вижу как светится вода там, на юге. Это уже совсем близко. Что это? Она такая высокая и такая быстрая. Сейчас она обрушится на нас!.."
Последние слова оператора относились к волне цунами двухсотметровой высоты.
Волна, поднятая утонувшим материком, успела срезать тридцать мелких искусственных островов, прежде чем её погасили гравитационным вихрем. Весь организм Машины, находившийся в Антарктиде и поблизости, был уничтожен. Вот почему мигнул экран. Это было только началом и Машина знала, что это только начало. Но она любила людей и не хотела лишать их последних часов счастливой жизни. Лавина энергии ушла на создание гравитационных вихрей, вихри остановили цунами, но подняли смерчи, равных которым Земля не знала ещё со времен первичного океана. Изо всех, видевших эти смерчи, к сто семидесятому году новой эры остался в живых лишь один человек, так что приходится полагаться на его свидетельство.
"Было коло трех часов дня. Только что небо было совершенно ясным, но вдруг воздух потемнел и пошел какими-то искрами. Там, дальше, стояли высотные дома и я увидел, что они начали колебаться, как будто смотришь сквозь пламя костра. Я был с братом, и я разбудил его. Генри сразу сказал, что тут что-то нечисто. И как только он это сказал, как дом - знаете, такой, этажей на двести пятьдесят, столбик, - оторвался от фундамента и взлетел. Но не просто так взлетел, как вроде птица или ракета, но наклонился и взлетел вращаясь. Вроде того, как хоккеист забил отличную шайбу и подбросил в воздух клюшку. Она летит и вращается. Ну вы понимаете. Он так летел, а потом вдруг распался на осколки, просто в пыль. Но смерча ещё не было. Перед смерчом все небо потемнело. Хотя сонце светило и жгло, стало темно, как в сумерки. Я раньше думал, что смерч - это такой себе хобот, вроде слоновьего, который спускается с туч. А этот начал крутиться как вентилятор. Было две или три большие белые лопасти, вроде как из тумана. Они вращались горизонтально, как будто вентилятор положили на землю. Я думаю, каждая лопасть была метров сто или больше. Может быть, намного больше,
Потом вертилятор прижался к самой земле. Он до нас немного не доставал, я видел, когда лопасть проносилась, как она срезает все, что было на земле - как ножом по маслу. Так вот, они были белые. Но потом из центра стал расти такой отросток, черный. Он был похож на гриб, на молодой мухомор, скорее всего, и на ножке даже было это - как знаете есть у грибов? - колечко. А когда он поднялся к небу, то появилась и шляпка. Из неё вырасло облако. После этого ножка начала изгибаться какими-то чудовищными петлями по всему небу."
Смерчи прошли по семьдесят второй параллели - там, где была остановлена волна. Они оставили мертвую полосу пустыни и множество разбросанных обломков. А рыбные дожди прошли даже на Амазонке. Но был и подземный толчок, который мог растрескать и покоробить большую часть суши и как раз на его гашение ушла львиная доля резервной энергии Машины. Машина погасила толчок, но подземные жидкие смерчи из магмы ушли в глубину и некоторые из них все же вышли на поверхность. Сохранились наблюдения большой группы туристов, которые путешествовали в Гималаях. К сожалению, ни один из очевидцев не пережил величайшей войны.
"В тот день мы были в горах. Наш лагерь стоял на высоте четыре с половиной тысячи, а мы поднимались на шесть. Мы как раз были на красивейшем из маршрутов и недалеко от вершины. Вдруг мы услышали подземный гул. Внизу, отделенная от нас большим ущельем, была вершина, один из пятитысячников. Вдруг она вздрогнула и вся заскрипела. Я до сих пор не могу представить себе этот звук и остаться спокойным. Знаете, есть такие переживания, которые врезаются навсегда. Вот это было из их числа. Она заскрипела и начала сбрасывать с себя снег. Она вся дрожала, а снег и лед сыпался. Мелкие камни тоже. Интересно, что у нас все было спокойно. Я тогда не знал, что это жидкий подземный смерчь. О таком и подумать накто не мог, конечно. Потом пошли трешины и гора сдвинулась. Мы все заорали, как полоумные - гора начала вращаться - она вращалась и погружалась. Все остальное оставалось спокойным и неподвижным. А воздух был, знаете, такой кристальный-кристальный, какой бывает только высоко в горах и только иногда. Там где она соприкасалась с неподвижным камнем, была полоска огня, там клубился дым и пар - просто бушевал, я вам скажу. Гора повернулась так, что мы увидели противоположную сторону горы. Мы начали кричать ещё сильнене. Это была безумная паника - каждый так себя чувствовал, будто не знал, жив он или умер. Знаете, не часто видишь, как начинает двигаться гора. Она вращалась и и погружалась, полоса лавы становилась все шире. Когда гора провалилась, на её месте вырос вот такой оранжевый пузырь - да, километра два в высоту. Потом он лопнул и полетели брызги. Я потом подобрал одну такую капельку - это застывший камень. Никто не верит, что это не метеорит. Но оно все продолжало вращаться. Лава была очень жидкой и текучей. Там был каменный водоворот и воронка в глубину - такая, вроде когда выпускаешь ванну - только уже не знаю во сколько раз больше. Красная, похожая на открытую пасть. Потом пошел пар ничего не стало видно. Так все и было."
