Annotation

Коротенькие рассказы-притчи швейцарской писательницы Анн-Лу Стайнингер (1963) в переводе с французского Богдана Григоренко. Ну, например, миниатюра «Река». Река-то в рассказе одна, зато гераклитов-близнецов на берегу не счесть — силлогизм вывернут наизнанку.

Анн-Лу Стайнингер

Река

Свобода

А-ля Рай

Анн-Лу Стайнингер

Рассказы

Река

На берегу реки Гераклит предавался раздумьям. Он часто приходил посидеть под своим любимым фиговым деревом у реки, когда жара становилась невыносимой. Прохладная вода умиротворяла его, и мысли текли размеренно. Тогда ему казалось, что он лучше понимает мир. Чаще всего он вскоре засыпал, если же нет — шел купаться.

В этот день спать ему не довелось. Только он расположился на своем месте, как вдруг из воды вышел человек и направился к нему с улыбкой на лице. «Черт побери!» — подумал Гераклит на своём родном греческом: этот человек был похож на него чертовски.

— Кто ты?

— Я — это ты, Гераклит.

— Как это я? Как так?

— Разве ты не сказал: «Никто не может дважды войти в одну и ту же реку?»

— Да, сказал.

— Ну вот! Разве ты вчера не купался?

— Купался. И что из того?

— Не в этой ли реке?

— В этой самой.

— Если река одна и та же, значит, ты уже кто-то другой. А я — тот Гераклит, который купался в этой реке вчера. Теперь понимаешь? Но я не единственный: нас столько, сколько раз ты купался. Вот, знакомься!

У философа слегка загудело в голове от этого силлогизма и от полуденного жара; он посмотрел на реку — там с удовольствием, которое он хорошо помнил, барахтались, как лягушки, десятки, сотни Гераклитов, и они помахали ему рукой с дружеской насмешкой. Все так похожи на него и в то же время так непохожи! Такие беспечные, когда он так серьезен! Как будто с ними не могло случиться ничего дурного. Они играли и смеялись, как ребятишки, и дерзко рассматривали его! Но что такого забавного нашли во мне эти гнусные двойники?..

— Ну что? Тебе не верится, что ты купался так часто! — сказал Гераклит-насмешник.

Гераклит был очень обижен. Годы размышлений обратились в фарс, в глупую шутку! Он хотел парировать, сразить своего противника, как он умел это делать с помощью безупречной диалектики. Но тот хорошо знал эту историю и оспаривал все его аргументы. Ведь этому типу было от кого унаследовать знания, хоть он и был вчерашним Гераклитом. Компания купальщиков подошла послушать дискуссию и раззадоривала спорщиков, давясь от смеха и отпуская комментарии, так что Гераклит совсем уж вышел из себя, стал кидаться фигами и всех разогнал.

— Тебе не нравится каждый раз быть другим, а почему реке должно это нравиться?

Нужно было найти выход из этого логического тупика. Гераклит сегодняшний разделся, нырнул в реку и отдался ее течению. Слиться с рекой…

Он так и не вернулся, но говорят, люди в тех краях очень похожи на него. Это единственный известный случай философского клонирования.

Свобода

Тюремщик каждый день спрашивал у своего Узника: — Если я дарую тебе свободу, что ты будешь с ней делать?

И Узник отвечал то одно, то другое. Сначала он будет отъедаться дней десять, а может, и больше, пока не станет тошно. Не забудет и о выпивке — прихватит несколько бутылочек горькой и разопьет в компании случайных собутыльников, они будут болтать, петь и травить небылицы. Потом, конечно же, будет путешествовать — ему любопытно узнать мир. Пропитание найдет себе по дороге. А уж развлечения — тем более! Будет работать — помаленьку, — учиться, у него будет много детей — не обо всех он узнает, — и, наконец, найдет себе маленький, тихий уголок и заживет там, сам себе хозяин.

— Все они так говорят! — усмехался Тюремщик.

И уходил, громыхнув тяжелой дверью камеры.

Это была жестокая игра для Узника: желание обрести свободу овладело им. О чем он только не мечтал! И плакал ночи напролет. Но вот незадача! Свобода, которую он воображал, была подобна женскому убору, который украшают снова и снова драгоценностями, оборками, парчой, побрякушками, бриллиантами, блестками, ленточками, перьями, золотыми нитями, косичками, и неизвестно, чем еще, — этот наряд был таким пышным, что никто бы не осмелился его примерить.

Однажды утром Тюремщик сказал ему:

— Каждый день я тебя спрашиваю, что бы ты сделал со своей свободой, а ведь ты даже не знаешь, что это такое. Иди, я даю тебе один день, посмотри, как люди живут и что делают на свободе. Жду тебя завтра утром.

Узник ушел. И вернулся. Что он видел? Мы никогда не узнаем. Он не сказал ни слова, не стал говорить с Тюремщиком. Молчал весь день и не спал всю ночь. Он размышлял.

Пришло время вечного вопроса:

— Если я дарую тебе свободу, что ты будешь с ней делать?

— Ничего, — ответил наконец Узник и громко рассмеялся. — Ничего.

— Вот теперь ты свободен.

И они рассмеялись вместе.

А-ля Рай

После смерти люди попадают в Рай. Каждый — в свой. Кто какой заслужил.

Они приходят, осматриваются, высказывают свое мнение. Спору нет — все отлично, и обстановка, и удобства. Всё просто превосходно. Затем они расходятся по отведенным им кварталам. Но кто-то уже разочарованно ворчит:

— Значит, это и есть Рай? Все-таки я рассчитывала на лучшее. На лучшее, чем там.

— А на что еще вы рассчитывали?

— Не знаю. На что-то другое.

— Если вы сами не знаете, то откуда нам знать!

И каждый раз приходится им объяснять:

— Мы ничего не выдумывали: ваш Рай подобен вам. Это современный Рай с фитнесом, витринами и танцульками, где много шума и пустой болтовни. Деньги? Сколько захотите. Машины, драгоценности, зрелища и столько еды, что можно лопнуть. Вы никогда и не мечтали о чем-то лучшем. Так что еще вы от нас хотите? Этот Рай скроен по вашим меркам и по вашему вкусу, как те великолепные костюмы, которые мы дарим вам по прибытии. Так чем же вы недовольны?

При этих словах Праведники вздыхают, но соблюдая осторожность, как будто они боятся, что пресловутые костюмы лопнут по швам.

— Это эксклюзив. И наша гордость. Костюмы «Сделано в Раю» шьют из лучшей ткани и, разумеется, идеально подгоняют по фигуре. Ты говоришь, не слишком ли? Тебе кажется, что те, кто их носит, чувствуют себя скованно? Да, но только поначалу, первые столетия. Просто ты еще не знаешь наш маленький производственный секрет. Подойди поближе — поймешь. Посмотри на воротник, рукава. Посмотри, как пояс юбки прилегает к талии, а каемка декольте — к груди. Видишь? Да-да, они пришиты к телу. Все швы проходят через кожу. Мы обязаны нашему Верховному Хирургу-стилисту этим чудесным способом сохранения вечной элегантности. Ты, наверное, уже о нем слышала? Но — пошли дальше. Вот здесь мы работаем с новенькими.

В огромном кресле дантиста из белой кожи лежала молодая женщина. То ли из кокетства, то ли из наивного желания выглядеть, как в Раю, она выбрала костюм Девы Марии. Длинное платье небесно-голубого цвета было уже на ней; на ее запястьях и шее каемка запекшейся крови и торчащие зеленые нитки обозначали место, где проходил шов. В этот момент портной пришивал вуаль, он аккуратно оттягивал и прокалывал иглой кожу головы и время от времени отступал назад, чтобы оценить результат своей работы. Новый стежок — и по лицу лжемадонны снова текла кровь. Но она лежала не шелохнувшись, ей было не больно: в Раю не существует страданий. Наконец этой женщине протянули зеркало, и она убедилась, что прекрасно выглядит.

Вот что отличает Рай от земной жизни — пошив одежды. А все остальное — это только продолжение земных грез.