Я еле поднимаюсь на ноги из кресла, опираясь на трость, колено, как всегда, отзывается резкой болью. Мало мне того, что пять лет назад из-за него моя лошадь, взбесившись, скинула меня, копытом почти раздробив мне колено, так еще теперь я и недееспособен для него, чтобы забрать у меня все! И ведь оспорить я этого не смогу! Для этого нужны будут деньги.
А Валент смотрит мне в лицо и ждет вспышки моего гнева. Ну нет, еще и сумасшедшим я себя выставить не дам. И я уже разворачиваюсь на выход, когда снова слышу голос Валента.
- А вот это дед просил передать тебе лично, - я оборачиваюсь. Валент издевательски протягивает мне молитвенник дедушки, - учись смирению.
Скотина! До двери один шаг, до Валента три и четыре назад, но все равно желание иметь в память о деде хоть что-то, что у меня не отберут, пересиливает, и я забираю у брата книгу.
Уже намного позже, сидя дома в своей комнате, я, поглаживая тисненую кожу обложки, вспоминаю последний разговор с дедушкой.
- Линарэс, я не уверен, что проживу долго, слишком сейчас все шатко, я очень хорошо знаю твоего брата, чтобы не заподозрить его в желании сделать тебе гадость, и поэтому прошу, пусть после моей смерти мой молитвенник останется у тебя. Только у тебя, – дедушка повторил это, требовательно глядя мне в глаза.
Тогда я согласился, хотя мало себе представлял, почему здоровый и крепкий человек говорит о смерти.
Через два дня его не стало. Его убили в нашем загородном поместье, более того, его пытали перед смертью и перерыли весь дом сверху донизу. От жутких, черных ожогов он и умер.
Интересно, что они искали, и что прятал дедушка.
Машинально я все глажу и глажу переплет рукой и вдруг соображаю, что под пальцами край разреза, там, где его быть не должно. Я всматриваюсь, глазами это не увидишь, если не знать, куда смотреть. Сразу за выпуклыми рисунками кожа волнисто надрезана и соединена вновь.
Осторожно, ножом для бумаг, я вскрываю разрез и достаю тонкий, почти прозрачный, сложенный вчетверо лист папиросной бумаги и, развернув его, замираю в недоумении.
На бумаге изображена пентаграмма вызова демона. Но даже мне, который о демонологии знает только теорию из Академии и то, что наблюдал за время работы деда, ясно – пентаграмма какая-то неправильная. С детских лет я знаю, что для вызова нужно родовое имя демона и имя Дома, к которому он принадлежит.
Здесь же из этого ничего нет, зато есть много другого и даже руны, которых я не встречал ни разу, хотя и специализировался в Академии по языкам демонов и хранителей. А те руны, которые тут есть, усилены.
Интересно, что это? И не понятно, что теперь делать, вызывать демона или спрятать листок? И я едва успеваю накрыть листок молитвенником, когда входит брат.
- Как твой опекун, Линарес, я решил, что тебе будет удобнее жить в монастыре святого Ирета. Завтра утром слуги отвезут тебя туда, так что собирай вещи.
- Валент, я не хочу в монастырь!
- Я не спрашиваю у тебя о твоих желаниях, я констатирую факт отъезда! – и Валент, развернувшись, вышел.
Да я лучше подохну с голоду на улице! Надо найти хоть какие-нибудь деньги и ценности, которые можно продать. И поднимаясь на ноги, я смотрю, как по воздуху планирует выпавший листок.
Вот и ответ. Вызывать! Когда? Сейчас. И будь, что будет!
Работы предстоит много, поэтому, прихватив бутылку вина, стакан и тарелку с печеньем, я спускаюсь в подвал. В подвале есть все для вызова, дед всегда работал там и, войдя, я прохожусь по периметру комнаты, зажигая свечи.
Здесь уютно, только сейчас холодно, камин не топили со смерти дедушки. Здесь осталось все так, как он любил. Его рабочий стол, шкаф, кресла, диван с подушками, ковер на полу. Нет только деда и его любимого низшего демона Рэда, они погибли вместе. Бедная зверюшка защищала хозяина до последнего, а говорят еще, что все демоны не способны ничего чувствовать.
Сам рисунок пентаграммы уже давно несмываемо нарисован на полу, остается только нарисовать руны вызова и знаки, и еще, на всякий случай, охранный контур вокруг. Я не большой знаток вызовов, я их никогда не производил, но даже меня смущает то, что я вижу.
Господи, ну как же тяжело ползать по полу, колено просто горит огнем, а ведь надо еще двойным защитным кругом очертить пентаграмму.
И вот я наконец-то все нарисовал, даже вспотел, и это в холодном подвале. Раз восемь сверил с листочком все знаки и еще раз десять с книгой деда – защитный контур. Все верно. Линии защитного контура нигде не прерываются. В центральный луч установил амулет-активатор. Все готово.
И вдруг меня словно кипятком обдало, я забыл про браслеты повиновения, которые многие называют – усмирители. Они должны лежать в центре пентаграммы и при появлении демона защелкнуться на его запястьях, тогда он будет пойман, а воля его связана. Без браслетов я чуть не призвал собственную смерть.
В шкафу у стены нашлись браслеты. Теперь у меня все есть. Вспотевшее тело остывало и я, зябко поежившись, достал из шкафа и плед, кто его знает, сколько придется ожидать отклика. Подтащив к пентаграмме кресло и небольшой столик, я поставил на него принесенные печенья, бутылку и стакан. Уселся и принялся вслух читать заклинание.
Читать надо было где-то с четверть страницы, не прерываясь, я уже дочитал почти до конца, когда дверь подвала грохнула о стену.
- Что здесь происходит? – голос Валента резанул по ушам.
- Да будет так! – закончил я ритуал вызова.
- Кого ты призываешь? – Валент с рычанием выдернул меня из кресла. – Откуда у тебя имя?
- Не твое дело!
За нашими спинами пентаграмма начала светиться золотым огнем. Валент резко обернулся.
- Что это? – почти шепотом проговорил он.
Я сам заворожено смотрел на невозможное янтарное переливающееся пламя. Пламя при вызове должно быть всегда красным. Напутать я не мог, я проверял много раз – значит, что-то не то с самим рисунком.
А в центре пентаграммы начинал закручиваться спиралью золотой поток света, все шире и выше, пока в его круговороте не появилась фигура склоненного человека. Молодого мужчины, это было видно сразу, потому что фигура под нашими взглядами стояла обнаженной. Вернее, одетой в какие-то кожаные ремни, и что-то вроде корсета закрывало его спину, но и только.
- Кто это?
Фигура стояла, не шевелясь, свет все так же омывал ее со всех сторон. Валент шагнул вперед, читая надписи на пентаграмме, а я трясущимися руками налил себе в бокал вина и подошел к брату.
- Но здесь нет имени! А призыв есть… - в недоумении Валент читал дальше, - руна отдающей силы, руна обрыва связей, усиленная во много раз, и руна забирающей силы, остальные я вообще не знаю… Кого ты призвал, недоумок? – шепотом проговорил брат, изумленно разглядывая фигуру.
