- Кричи, кричи для меня, звереныш...

В голове раздавался хохот... Хохот того, кто наслаждался его болью...

- Ненавижу... Не буду...

- А потом... – мерзкий голос все давил и давил на Сайшеса, - я все же займусь твоим братом...

- Нееет...

Только не брата... Ненависть яростной волной поднялась в его душе. Ненавижу! Милостивая Тьма! Если бы была возможность остановить эту гадину, он все бы отдал за это... все... Ненавижу!!!

Сайшес очнулся и не сразу смог понять, где он... Библиотека... Он почему-то лежит на полу...

- Сай?!! – Безликий склонился над ним, в голосе его проскальзывала паника...

- Долго я так? – Сайшес еле сел, так затекло его тело.

- Скоро рассвет...

- Нашли они что-нибудь про Венец Крови?

- Только описание... Венец из дымчато-серого металла, предположительно – мифрила. Две перевитые лозы с шипами внутрь, а на лбу... Кхм... украшение... Рука, держащая человеческое сердце... Как он работает, не написано, но есть картинка... Я показал ее всем Безликим, а уж отправить их на поиски ты должен сам...

- Да. Конечно. Вот только сейчас надо убираться отсюда, пока не рассвело...

От телепорта Сайшес уже еле шел... Голова болела все сильнее... Что же такое случилось в библиотеке? И вдруг словно налетел на стену... Витан! И опять взвыл, закрывая лицо ладонями, а потом удивленно смотрел на кровь на руках. Кровь из носа... И голова болела все сильнее... И мир стал кружиться...

- Сайшес!

Уже возле земли его подхватили сильные руки Зака.

Глава 39.

Эпиграф к главе написан eingluyck1!

***

Надежды луч рождает пониманье,

Ведь даже демон оказался не способен

От Цели отвратить твое вниманье,

И посмеяться над твоей любовью.

Такое хрупкое пока что равновесье,

Возникшее из ярости и горя,

Меж вами, словно поединок чести,

Окрепнув – станет единеньем Воли…

*** Материк Лирия. Поместье Дома Теневого Пламени.

– Так когда я смогу забрать отказ? - Ольгерд выжидающе смотрел на Таури.

- Никогда! – мстительно произнес Таури. – Я согласен!

- Согласен... – Пепел зло усмехнулся. – А на что ты согласен? Согласен быть нелюбимым? Согласен, что твой супруг всю жизнь будет тосковать не о тебе? Согласен, что тебя всю жизнь будут ненавидеть за несвободу? Демон, тебе так остро хочется завести живую игрушку? Так хочется повелевать человеком? Вы так и делаете в своем Доме? Принуждаете людей жить с вами? Так я не буду! – в глазах Ольгерда вспыхнул злой холодный огонь... – Заставишь меня стать своим супругом и ни минуты спокойно не проживешь! Не дам! Каждый час твоей жизни отравлю! Любой ценой вырвусь! Если надо будет, то и ценою жизни. Да, Хёльду нужна помощь... И отказать Харальду я не могу... Единственная надежда была на тебя... Была... Да, видно, зря... – казалось, что Ольгерд ушел в себя и говорил сейчас сам с собой. Но вот он вскинул голову... – Принудишь меня и пожалеешь, что жизнь у вас долгая, потому что до последней минуты моей жизни она у тебя будет невыносимой! Спиной ко мне не повернешься! В одном городе со мной не заснешь! И ничем от меня не откупишься!

Ольгерд в ярости сжал кулаки... Но надо успокоиться, сейчас он ничего не сможет добиться... Надо успокоиться и попробовать еще раз уговорить демона... Слишком неожиданно было его согласие, слишком велика была в душе надежда на лучшее, и слишком резко он на это согласие отреагировал. Ольгерд развернулся и, отойдя к окну, встал, вцепившись руками в подоконник и невидяще уставившись на сад за стеклом.

Таури стоял, не шевелясь, в каком-то странном оцепенении. Никогда ему не доводилось испытывать на себе столько ярости... Нет, за себя он, конечно, не испугался... По сравнению с ним человек был слишком слабым и медленным. Таури не сомневался, что тот не сможет победить его, но... С детских лет, живя и воспитываясь в Доме, где никогда никого и ни к чему не принуждали, и самым ценным, что свято чтилось и трепетно оберегалось, были чувства, он уяснил для себя раз и навсегда, что беречь нужно именно их... А сам... Почему он решил, что только у них в Доме могут любить? Почему он решил, что этот холодный невозмутимый красавец не может любить тоже? Почему он решил, что хельдингу это не дано, и он только притворяется? А ведь он любит! Таури понял это сейчас так отчетливо, так ясно. А он... Топтался тут на чужих чувствах. Строил из себя оскорбленную гордость... Стыдно-то как! Таури, не зная, что делать, в замешательстве сунул руки в карманы... Не отдавая себе отчета, выгреб то, что там было, и в недоумении уставился на три золотые монетки на ладони...

«Ничем от меня не откупишься...» Почему так сжалось сердце? Словно предал кого-то близкого? Но и прощение просить... у Пепла... А ведь виноват...

- Простите меня... – заговорил Таури, - я должен был сразу все рассказать вам... Я согласился на брак только потому, что мне нужно попасть в Хёльд. Хотел поставить условием добрачное путешествие по вашей стране, якобы, познакомиться с землями, где жить буду... А на самом деле я и не собирался с вами узами брака сочетаться... Мне самому такой брак не нужен...

Пепел медленно, недоверчиво поворачивал голову в сторону Таури.

- Семь лет назад моего брата похитили, семь лет мы ищем его всем Домом, и никакого результата... Я подумал, что мы не нашли его потому, что он находится в Хёльде. Ваша страна закрыта для чужеземцев, даже торговцы очень редко пересекают границу, да и то только хорошо вам знакомые и давно с вами торгующие... Вот я и подумал... А потом я бы сказал, что передумал... Ну, в смысле, о том, что подумал... – вконец смутившись, запутался Таури. – Мне бы только брата найти... А с Артом о помощи Хёльду можно договориться и так, без брака... Да и вам это будет выгодно: король вам другого супруга не навяжет...

Ольгерд вздохнул, покачал головой, словно перед ним был неразумный ребенок, и сказал:

- В Хёльд поедем через Таринию...

- Почему через Таринию? – встрепенулся Таури.

- Потому что я так сказал. И раз уж ты решился ехать со мной и делать вид, что согласен на брак, то на все время поездки я буду старшим. Если не согласен – путешествуй один. А не нравится моё предложение - не принимай!

- Я согласен!

Таури улыбнулся, и Ольгерд замер... Сердце отозвалось глухой тоской на такую знакомую, чужую улыбку...

- Что-то я не понял... - сказал Арт, подслушивающий под дверью разговор Таури и Пепла. - Не понял, почему это его возлюбленный - орк!

- А ты зайди и спроси, - фыркнула нагайна, застывшая у стрельчатого окна прекрасной золотой статуей. Отдельной жизнью жил, казалось, только кончик её хвоста, выдававший за показным спокойствием нервозность и неуверенность, - так и скажи, что подслушивал и ничего не понял... – издевалась она.

- И я не понял... – лицо Ранса растерянно вытянулось, – мой мальчик к нему с любовью, а эта зараза с орком шашни крутит?

- Опять ты выводы делаешь на пустом месте? – разозлилась нагайна. – Был бы не нужен ему Сайшес, стал бы он сережку носить?

- Ну... – протянул Ранс. – А давайте у него спросим! Чего тянуть-то!

- Вести себя надо было нормально! – в раздражении прошипела нагайна, - тогда бы и спросили... А теперь он тебе ничего не скажет! Но если вы оставите нас вдвоем... я, может быть, его и разговорю...

- Вот, не нравится мне эта затея... – протянул Ранс, сводя брови... – что-то ты с Пеплом все время наедине остаться хочешь...

– Ооо... Какие тебя мысли посещать начали... – разъярилась нагайна и поперла на мужа всем корпусом, оттирая того к стене... – Значит, решил, что я теперь по мальчикам пойду? – произошла частичная трансформация, и длиннющие зубы щелкнули у самого носа Учителя. – Решил, что я ребенка соблазнять буду? – уже весь хвост разъяренной нагайны метался из стороны в сторону. – Решил, что я состарилась, и меня теперь на молоденьких тянет? – Нагайна уже занесла руку, чтобы ударить когтями, как взглядом натолкнулась на радостную улыбку Ранса. – И по какому это поводу ты так радуешься? – прошипела она обескураженно, мгновенно растеряв весь запал.