Поистине одержимый в Мекке объявился! Столькие тайно гибнут в стычках, отравленные и заколотые, а тут не справиться с одним?!

47. Розовошёрстные верблюды

Но кто без боязни родовой мести возьмётся убить Мухаммеда?

- Я, Омар, возьмусь закрыть его уста!

- Ты? Друг Хамзы, дяди Мухаммеда?! Неистовый, как и сам Хамза, многобожец. Мало ли врагов пало в сражениях от стрел моих, оперённых ястребиными перьями? Любит открыто обнажаться, натереть тело маслом - оно блестит - и всякими телесными упражнениями силу показывать, игру мускулов. Накануне Хамза, вернувшись с охоты, узнал, что Омар, как палач облачившись в красное, вышел на многолюдный базар и прилюдно ругал Мухаммеда, что лжец он и плохо кончит, назвал его, довольный находкой, канатным плясуном: мол, покажи, на что способен! Потом, когда со слугой, Али и приемным сыном Зейдом Мухаммед шел молиться на гору Сафа, измывался над ним, сопровождал шествие глумливыми выкриками, корчил немыслимые рожи: Ты предал Каабу! Убирайся из Мекки! Мухаммед велел спутникам не обращать внимания на Омара: мол, на что иное может быть способен племянник Абу-Джахла? Разъярённый Хамза, заступаясь за честь молочного брата, нашёл на площади Омара и ударил его, влепив при всех пощёчину: - Был один Абу-Джахл - твой дядя Амр, теперь второй объявился!

Омар, к удивлению свидетелей, стерпел и, потирая рукой щёку, стал Оправдываться: мол, Мухаммед - вероотступник. "Я тоже, - сгоряча воскликнул Хамза, - не верю в твоих каменных идолов, так что же - оскорблять меня?!"

А когда Хамза ушел, Омар попытался даже отшутиться: дескать, такое среди друзей водится, повздорят и помирятся. И что он на месте Хамзы поступил бы так же! - Отомстил твоему обидчику! - сказал Мухаммеду Хамза. - Больше не посмеет сказать тебе слово тяжелее лепестка розы (бедуинский образ?)! - Ждешь благодарности? - Ты как будто недоволен!

- Я вижу, что ты колеблешься, Хамза, выдвигаешь одну ногу вперёд, а другую отставляешь. Что ж, каждый выжидает, выжидайте и вы, отрицающие, но потом узнаете, кто обладатель ровного пути и шёл по прямой дороге! Если хочешь обрадовать, то не вестью, что наказал Омара, Бог ему судья! Хамза как-то сказал Мухаммеду: "Может, ты и впрямь пророк, но я останусь верен богам Каабы". - Не заступничества я жду от тебя, а признания правоты моей веры.

...Молочный брат ушел с обидой, но вскоре вернулся, будто кто его принудил воротиться: - Что надо сделать, чтобы принять ислам? - Произнести: Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед - пророк Его. - И этого достаточно, чтобы стать мусульманином?! - Но, молвив, поверить в истинность сказанного! С произнесённым словом шутить нельзя. Скажешь слово и нарушишь его - беда случится! - Что ещё?

- Что может быть превыше, Хамза? Сказать Слово, поверив в него!

- Что ж, согласен. И дабы укрепить тебя, произнесу заповедь перед всеми на площади! - Только чтобы укрепить меня? Выйдя от Мухаммеда, Хамза пошёл к Каабе и, глядя на паломников, торжественно заявил: "... и Мухаммед - пророк Его!" - Некогда, - молвил Омар, задетый изменой Хамзы, - я предлагал Мухаммеду мир: "Признай наших богов, и мы признаем твоего единого Аллаха, и пусть судьба подаст знак, кто из нас прав: твоя правда со знамениями - примем твою веру, наша - заяви о заблуждении и вернись к нам". Он отверг, а коли так, я принял решение! - Какое? - Отправлю его на вечный покой к единому Богу, как это некогда проделали с Исой! - Не каждому такое по плечу! - сказал Абу-Суфьян. Раззадорить? - И мы достойно вознаградим смельчака! - Ты? Троюродный брат Мухаммеда?! - Оскорблена вера! - Достойно - это сколько?

- Омар, сын Хаттаба, если вопрос твой праздный, оставлю без ответа, а если...

Омар перебил его:

- Я спрашиваю всерьёз! - Такому смельчаку, - объявил Абу-Суфьян, - я дам сотню розовошёрстных верблюдов и тысячу ваги серебром! А в каждом ваги, - уточнил ради внушительности награды, - двадцать дирхемов, итого двадцать тысяч дирхемов!

Зашли в Каабу, семикратно обошли её; заведено исстари - посетить храм перед принятием важного решения, чтобы главный идол благословил, и припасть устами к Чёрному камню; если вооружён, оставляешь у входа лук или пращу, палицу, дротик, даже щит, плетёный или кожаный, снимаешь наконечники с пик... Омар свершит подвиг во имя богов Каабы! Ножом? Нож неразлучен с мужчиной. Подкрасться и - в спину?

Нет, таиться незачем. Омар на плоском лике Хубала подглядел приветливо смотрящие глаза. Ещё лук возьмет со стрелами в колчане, кончик одной - Омар никогда не промахивался - смазан ядом гюрзы. "Эй, Мухаммед, - скажет ему Омар, - я выполняю волю богов Каабы, наказавших мне избрать мишенью именно твою грудь!"

48. Обретение искомого

...Навстречу Омару - Найим, сын Абдуллы из колена курайшей зухра интриганы, коих свет не видел! Не смог уйти незамеченным, тот окликнул его:

- Куда путь держишь, сын Хаттаба, не на охоту ли собрался?

- Убить Мухаммеда иду! - Незачем таиться, если благословили боги. Дерзкий ответ даже понравился: пусть Найим разболтает весть. - Так ли легко его убить? - Он что же, бессмертный? - Много сторонников у него! - И конечно, ты среди тех, кто поверил, что он пророк! - Что я? Уйми свою сестру и зятя, тайно исповедующих ислам! - Врёшь! - Когда ты воевал, пошли за Мухаммедом, сделались мусульманами! Станет Омар сплетням верить! ...Лицом к лицу столкнулся с Саидом, сыном Ваггаса, все они прозваны птичьеголовыми:

- Куда спешишь, Омар? - Не твоего ума дело!

- Земля слухом полнится, говорят, Мухаммеда убить вздумал? - Хоть бы и так! - Не петушись прежде времени! - Птичьи ваши повадки не по мне! - И вынул из ножен кинжал. - Не один ты с кинжалом, и у нас кое-что за пазухой есть! - Свой кинжал показывает. - А прежде чем убить, посоветуйся, - съязвил, - с сестрой и зятем, они ведь приняли веру Мухаммеда! - Чем докажешь? - Собственными ушами слышал, что не притронутся к мясу, которое принесешь им, ибо ты мурдар, то есть нечистый. Изменил путь и - к сестре, прежде купив в лавке мясо. В те дни была ниспослана сура: Когда земля сотрясётся своим сотрясением... Сестра и зять Омара пригласили к себе Хубаба, сына Саида, который обладал свитком с этой сурой, - тот и принёс, чтобы переписали. У дверей Омар услышал напевный голос: сестра непонятные слова произносила: ...земля изведёт свои ноши, и спросит человек: "Что с нею?" Увидала брата и, велев Хубабу спрятаться, осталась стоять, держа в руке свиток. Омар, будто ничего не замечая, протянул сестре мясо: - Я голоден, приготовь что-нибудь поесть. Зять развел огонь в печи, сестра, бережно положив свиток на сундук, взялась жарить мясо. "Вот и ложь, - подумал,- что считают меня нечистым, мурдаром!" - Что такие невеселые? - спросил. - А с чего радоваться? - Брат к вам пришел! - Сестра промолчала. - Есть что попить? - Верблюжье молоко. - Вот и хорошо! Оно у вас всегда прохладное, хитрость знаете! Положила сестра перед братом еду, присела с краю скатерти. Зять в сторонке стоит, насупился, словно его только что чем-то обидели. - А вы чего не едите? - Мы сыты.

- Ах, сыты! Ну да, ведь я мурдар! В единого Бога поверили? Недостойно сидеть с человеком, у кого таких, как ваш бог, сотни?! И ты допустил, зятю, - чтоб моя сестра! - Вмиг сбил с ног, выхватил кинжал: Я тебя сейчас!.. - Сестра кинулась на брата, он оттолкнул её.

- Да, - вспылила сестра, - ты мурдар!

Омар опешил: родная сестра ополчилась на брата?! - Чем силой кичиться, подумай, почему уверовали мы в Мухаммеда! - В бред больного?! - Божественное слово! - Неведомый язык, на котором вы говорили? Я слышал! - Отчего ж неведомый? Язык наш, хашимитский! Омар не помнит, как вложил кинжал в ножны, но чернота во взгляде сразу сошла: - Смысла не уразумею. - Не каждому открывается послание! - Не оно ли в твоих руках? Обычная телячья кожа!.. - Но вдруг будто кто за него произнёс: - Может, позволишь взглянуть? - Власть (но чья?) крепко Омара держала и вела. - Просишь о невозможном, - ответила. - На эту священную вязь могут взирать лишь чистые глаза! И прикасаться - лишь чистые руки! - Что же мне сделать, чтобы стать, как ты говоришь, чистым? - Нашу заповедь произнести!