Над головой предупредительно затрещало, вынуждая меня отодвинуться подальше, тревожно уставившисьна поцарапанный люк в потолке. Миг спустя, не обращая внимания на металлическую преграду, в помещение медленно опустилась крупная фигура, закутанная в черный балахон.
Я нисколько не удивился, потому как ожидал чего-то подобного. Эти ребята все-таки добрались до меня, несмотря на свое отвратительное чувство стиля и весьма специфическое отношение к планам на будущее. Стоилоподготовитьсяко всему, ведь последователи культа имели слишком странные мотивы. Достижение которых требовало любых жертв и не знало слова неповиновение.
Не ощущая особенной нужды в спектаклях,я принялся разглядывать незнакомца.
Изношеннаяи порядком обветшавшая одежда не представляла ничего, кроме местами оборванной, местами грязной, ткани. Лицо его скрывалось за маской, в точности повторяющей детали одного, на всех, лица. Безносого, тонкогубого, с огромными круглыми вырезами глаз. Лица, что в последнее время, неустанно меня преследовало.
Наблюдение и дедукция получались скверно, поскольку маскарад портил все.
А ряженый похититель тем временем, непринужденно материализовал для себя стул, в котором, заложив ногу за ногу, расселся.
В прорезях, по радужке глаз, маленькими червями клубилась тьма Темного Начала, столь же явно и открыто, как непогода снаружи.
- Скоро мыприбудемк месту твоего дальнейшего обитания и... переработки, - негромким, безжизненным голосомобъявилгость. - Это величайшая честь, для такой твари, как ты.
- По-моему, слово "переработка" малясь подточило великолепие момента.
Он поменял позу,опершисьлоктями о колени и внимательно всматриваясь мне в лицо.
- Увы, - Учитель считает тебя довольно ценным экземпляром, так что нам приходиться мириться, - еще тише, но с гораздо большей гаммой чувств, молвил он. - Лично я, уже давным-давно содрал бы с тебя шкуру и выкинул ее на съедение крысам.
- Не один уже пытался пытался из твоей братии, - с вызовом ответил я, не удосужившись вовремя подумать и остановиться.
Дальше меня били, пинали и всячески молотили. Без особого удовольствия, я отметил, что с болтовней лучше повременить.
- Речь шла о "живым", - услышал я тень удовлетворения. - О целости разговора не было. Так что лучше помалкивай, - здоровье тебе еще пригодится.
Он развоплотил стул, готовясь покинуть помещение.
- Как я уже говорил, - скоро мы будем на месте и в твоих интересах не разочаровывать Учителя. В здешней среде, жизни имеют свойство обрываться с поразительной внезапностью.
Немного отдышавшись, я перевернулся на бок, пытаясь выровнять дыхание, и вытирая рукавом кровь с разбитого лица.
- "Здешняя среда", - это где? Мне не помешало бы знать, откуда придется бежать...
Он еще раз внимательно на меня взглянул, будто увидев что-то новенькое.
- Мир укрыт со всех сторон природным феноменом, в кармане астрального шторма. Одна единственная лазейка доступна лишь тропам Перепутья. Так что не надейся на спасение. Не в этот раз. А если уж ты дорастешь, чтобы пройтись меж пластами бытия самостоятельно... Поверь, - есть множество и желающих, и более чем способных, переломить тебе ноги и всё остальное, как только тобой будет сделан первый шаг.
Исчез он так же нарочито, как и появился, оставив меня с горькой нелепостью происходящего и гудящим от побоев телом.
Я нащупал устрашающий шрам на груди, посередине которого расположился обломок кристалла. Изменившего всю мою жизнь, перевернув ее даже не с ног на голову, а нагло и безжалостно переписавшего все с чистого листа.
Гремел гром, сверкали молнии... На душе было паскудно и неопределенно тоскно из-за происходящего.
Единственной мыслью, в этот момент, было - как же я докатился до всего этого?!
***
Клубящаяся, словно сумеречный туман, тьма, ткала несовершенное полотно света. Частицы сияния складывались вместе, обретая очертания тонкого моста, протянутого над бездонной пропастью планаров бытия.
Раскаленные песчинки атмосфер кипели животрепещущей стихией, где зарождалась и умирала жизнь со скоростью во многие разы превосходящей свет.
Беззвучные шаги могли бы раздаться, если бы имели здесь хоть какой-то вес.
Идущий по мосту силуэт спешил бы, если бы не знал, что сейчас он в колыбели времен и просторов.
Навеки зависший на стыке реальностей обломок смотровой башни ждал бы кого-нибудь, если бы в его каменном сознании осталась хоть капля интереса к чему бы то ни было.
Темный силуэт казался тенью, потом вспышкой, а после и вовсе бликом, отражением иллюзорности здешних законов мироздания. Ступив под своды, всегда и никогда, величественного здания, направился к винтовой лестнице, спускаясь в непомерную глубину помещения.
Туда где, сомкнув астаромиями круг, ждали остальные члены Братства. Ждали его. Четырнадцатого.
Он вошел в небольшое помещение, где у стен стояли четырнадцать каменных кресел, больше похожих на троны. Под стеклянным полом бесновалась сфера бурлящей энергии. Его никто не поприветствовал. Реакция отобразилась коротким невербальным вздохом астарии по воздуху. И он вышел в центр залы, занимая место сегодняшнего Гласа, перед рассеянным вниманием Братства. Место того, кто шагая по Перепутье, имел на это верховное право.
Откинув капюшон, силуэт открыл лицо старого, совершенно седого, человека, с по-юношески живыми и подвижными чертами лица. Его зеленые глаза слабо отражали свет помещения, зарождая внутри, невеселые сегодня, искорки. Хранитель Возрождения, - Клауфер Маэду, вежливо поклонился присутствующим.
- Братья! - негромко обратился он к шести мужчинам и семи женщинам, что заняли все троны, кроме одного. - Сегодня последователи темного начала, прорвали нашу оборону. Пали больше половины Стражей бездорожной области мира Джукатта.
Никакой реакции. Они оценили новость, но прекрасно знали, что это только начало, а потому ждали продолжения.
- Подтверждая наши опасения, в этом им помог кто-то из колоннеров, - достаточно могущественный, чтобы скрывать не только свою, но и сущности нечестивцев.
По астрантам, прокатился ропот недовольства. Резные каменные кресла отвечали безразличной вибрацией астарии на возбужденные ерзания. Тринадцать, севших кругом, облаченных в серые хламиды с глубокими капюшонами, заволновались.
- И что же они такого необычного сотворили, помимо убийства пары сотен лимбивов на планарных границах, брат?! - прозвенел сухой, полный ленивого безразличия, мужской голос. - Убили посвященца обезумевшего Солля? Этого следовало ждать с тех самых пор, как сумасшедший сорванец додумался допустить к высочайшему роду какого-то голодранца. Вообще странно что он протянул так долго. И нет ничего странного, что культисты свели с ним счеты, после стольких унизительных провалов.
Как нынешний Глас, Маэду единственный стоял на ногах и не скрывал лица, озвучивая тревожные для Братства вести. Жаль, никто не спешил воспринимать их всерьез, продолжая то осматривать старинные каменные стены, то своеобразное вечно ночное небо, за узкими окнами-бойницами. Некто даже скучающе болтал ногой, оперившись щекой о ладонь, либо подсчитывая вспышки сферы внизу.
- Но зачем им вообще затевать нечто подобное ради такой мелочной мести, - засомневались звенящим, полным уверенности в себе, женским голосом. - Столько лишней мороки ради какого-то мальчишки? Тем более что подтверждений его смерти так и не поступило. Неужели посчитали его достойным своих кровавых ритуалов в качестве носителя?
- Не думаю, что парнишка имел хоть какой-то вес в этой истории, - хмуро произнес басовитый голос. - Скорее всего он просто неудачно попал им под руку, когда они пытались добраться до настоящего Солля. Вопрос лишь в том, на кой ляд, он им дался? Такую шумиху и кучу лишнего шороху подняли неизвестно зачем. Два бесталанных сопляка в своем эфемерном побеге от якобы преследующего их мира. Дались они этому, как и всем остальным, миру. Тоже мне. - важные персоны...
