Согласно другой, более поздней версии мифа (ее в основном придерживается в своей «Аргонавтике» Аполлоний Родосский), аргонавты пересекли Понт по диагонали, проплыв от побережья Малой Азии, вошли в устье Истра (Дуная) и далее, двигаясь вверх по течению этой большой реки, достигли места, где она, по представлениям древних географов, разделялась на два протока, один из которых (восточный) впадал в Черное море, а другой (западный) — в Адриатическое. Проплыв по второму протоку, экипаж «Арго» проник в воды Адриатики, но потом, когда берега Греции были уже совсем близки, измученным героям пришлось снова вернуться на север[39], войти в устье реки Эридан (древнее название По), оттуда в Родан (Рону)[40] и уже по этой реке спуститься в Средиземное море. Далее описываются долгие блуждания аргонавтов по неведомым водам дальнего запада. Рассказ Аполлония здесь во многом повторяет гомеровское повествование о странствиях Одиссея, влияние которого наверняка испытал на себе автор «Аргонавтики». Повторяется, хотя и с некоторыми вариациями и отклонениями от первоисточника, уже знакомый нам по «Одиссее» набор чудесных приключений. Аргонавты посещают Кирку[41], которая обходится с ними более милостиво, чем со спутниками Одиссея (может быть, помня о том, что Медея приходится ей племянницей): вместо того чтобы превратить героев в свиней, она совершает над ними, как это и было им предсказано, обряд очищения по общепринятому в древности обычаю (окропляет их кровью только что зарезанного поросенка). После этого «Арго» еще раз благополучно проплывает между блуждающими скалами (на этот раз они названы Планктами) — эпизод, явно дублирующий встречу с Симплегадами в начале похода, — минует пролив Скиллы и Харибды, затем остров Сирен, манящее пение которых заглушает своим пением и игрой на лире прославленный певец Орфей, весьма кстати оказавшийся среди участников похода, и без всяких приключений проходит мимо цветущих берегов острова Тринакрия, на которых пасутся священные стада бога Гелиоса. Далее следует курьезное происшествие на острове феаков, где аргонавтов настигает все время неотступно следующий за ними отряд колхов, посланный в погоню царем Ээтом. Колхи требуют выдачи Медеи. Тогда царь феаков Алкиной по совету своей супруги, мудрой царицы Ареты, принимает соломоново решение: Медея будет возвращена своему отцу, если она все еще девственница; если же она уже стала женой или хотя бы возлюбленной похитившего ее Ясона, то о возвращении не может быть и речи. По совету все той же хитроумной Ареты Ясон и Медея скоропалительно сочетаются узами брака и проводят свою первую брачную ночь в некой пещере, после чего одураченным колхам не оставалось ничего другого, кроме как просить у Алкиноя разрешения поселиться на его острове, так какпредстать пред грозные очи своего повелителя, так и не выполнив его поручения, они не решились.
Рассказав об этих событиях, Аполлоний снова возвращается к более древней версии мифа, известной уже Гесиоду и Пиндару, и аргонавты, во второй раз почти достигшие родных берегов, вдруг оказываются заброшенными в Ливийское море, то есть к побережью Северной Африки, долго странствуют по пустыне, подняв на плечи свой корабль вместе с восседающей на нем Медеей, посещают сады Гесперид, где незадолго перед тем успел побывать Геракл, и, наконец, попадают в Тритоново озеро, откуда с помощью местного бога Тритона находят путь в открытое море. Только после всего этого «Арго», наконец, возвращается в родные воды Эгейского моря. Последняя серьезная опасность подстерегает героев на побережье Крита, где их встречает грозный страж острова — бронзовый гигант Талос. Аргонавтам удается одолеть его с помощью чар волшебницы Медеи (здесь она впервые за все время, истекшее с момента их отплытия из Колхиды, пускает в ход свое искусство), после чего они уже беспрепятственно достигают исходного пункта своего путешествия — Иолка.
У некоторых других античных авторов, живших уже после Аполлония, мы находим еще более фантастические описания знаменитого плавания. Так, Диодор Сицилийский, историк времен Юлия Цезаря и Августа, заставляет аргонавтов проделать совершенно немыслимый путь. Проплыв через Азовское море и Дон, они затем перетаскивают свое судно в Волгу, спускаются по ней в Каспийское море, откуда попадают в Океан (Диодор все еще считает Каспий одним из «океанических заливов», хотя это древнее заблуждение было впервые развеяно еще Геродотом) и, обогнув весь Европейский континент, приплывают в Гадес, расположенный на атлантическом побережье Испании, неподалеку от входа в Средиземное море, и только после этого возвращаются в Грецию[42]. В еще более поздней так называемой «Орфической Аргонавтике» — сочинении неизвестного автора, жившего примерно в I–II веках н. э., - участники похода за золотым руном сначала плывут вверх по Фасису, затем неведомо как оказываются в Индии, оттуда, опять-таки непонятно, каким путем, возвращаются в Черное море, далее, проплыв Боспор Киммерийский (Керченский пролив), Меотиду (Азовское море) и Танаис (Дон), через какое-то ущелье в Рипейских (Уральских) горах проникают в Северный океан и, обогнув Иернские острова (Ирландию), снова, как и у Диодора, через Геракловы столпы попадают в Средиземное море.
Все эти варианты описания обратного плавания аргонавтов интересны как свидетельства постепенного расширения географического кругозора античных писателей и ученых. Мы видим, как в каждом из них появляются какие-то новые детали, иногда фантастические и нелепые вроде двух рукавов Дуная — Истра и трех рукавов Роны — Родана, в версии Аполлония, но все же свидетельствующие о напряженных поисках древних географов и освоении ими неизвестных ранее частей ойкумены. Совершенно очевидно, что все эти версии, за исключением, может быть, самой ранней из них — версии Пиндара и Гекатея Милетского, — представляют собой лишь позднейшие и явно искусственные добавления к первоначальному ядру мифа. Об этом свидетельствует явная диспропорция между первой и второй частями эпопеи хотя бы у того же Аполлония. Обратный путь аргонавтов намного богаче всевозможными приключениями, чем их плавание в Колхиду, причем по большей части эти приключения либо просто повторяют происшествия, уже описанные ранее (таков явный дублет Симплегады — Планкты), либо представляют собой вариации на темы гомеровской «Одиссеи».
Как бы мы ни оценивали соотношение сравнительно ранних и сравнительно поздних элементов в мифе о походе аргонавтов, не вызывает сомнений исключительная насыщенность его сюжета типичными «бродячими» мотивами, широко представленными в мировом фольклоре. Таков, например, драматический пролог мифического повествования — история чудесного спасения Фрикса и Геллы от грозящей им гибели. Здесь как бы причудливо сплетаются друг с другом два популярных мотива: замена человека, чаще всего юноши или девушки, обреченного стать жертвой богам, появляющимся в последний момент животным (вспомним хотя бы историю дочери Агамемнона, Ифигении или же библейский рассказ об Исааке, сыне Авраама), и спасение двух бедных сироток от преследования злой мачехи с помощью чудесного барашка или козленка нередко с золотыми рожками или золотой шерстью. Такова же и непосредственная завязка истории похода. Коварный дядя, лишивший своего племянника причитающегося ему отцовского наследства, отправляет Ясона на верную гибель в страну, из которой, как это всем известно, нет возврата, но потом, как водится, обманывается в своих ожиданиях и погибает. Сама история похода за золотым руном также сконструирована из ряда стандартных блоков, хорошо известных каждому, кто читал, например, русские народные сказки в собрании Афанасьева. Здесь и сбор дружины спутников — помощников[43] главного героя, и опасности, подстерегающие их на каждом шагу, и три заведомо невыполнимые задачи, которые герою-предводителю все же удается выполнить с помощью влюбленной в него дочери злого царя — обладателя (или, может быть, похитителя) сокровища, ради которого был предпринят поход, и бегство героев вместе с похищенным сокровищем, и их чудесное спасение от погони.
