Тогда Шерри пришла в голову счастливая мысль наведаться на Большую Питьевую галерею, где он нос к носу столкнулся со своей матерью и мисс Милбурн, собравшими вокруг себя большую оживленную толпу. Миссис Шерингем немедленно подозвала его к себе и представила своим новым знакомым. Одна из мисс Чалфонт заявила: она уже имеет счастье быть знакомой с виконтом, но в награду за свои старания удостоилась ледяного взгляда. Вдруг Шерри заметил, что в толпу затесался сэр Монтегю Ревесби. Виконт приветствовал его едва заметным поклоном, намеренно повернувшись к нему спиной, когда Монти с улыбкой воскликнул:
– Как я рад снова видеть тебя, мой дорогой Шерри!
Тут старшая мисс Чалфонт завладела вниманием виконта, поинтересовавшись, не считает ли он, что погода благоприятствует экспедиции в Уэллз[63], на что он коротко ответил:
– Нет.
– Как вы жестоки! – заявила мисс Чалфонт, строя ему глазки. – А я решила поехать туда, потому что обожаю соборы. А вы, милорд?
– Соборы? – переспросил виконт, внося разнообразие в свои ответы. – Боже упаси, нет конечно!
– Не знаю, что это за новая мода у молоденьких девушек – непременно побывать в Уэллзе, – вмешалась в разговор миссис Шерингем. – Но если дорогая Изабелла выразит такое желание, ты ведь отвезешь ее туда в своей коляске, Энтони?
– Ничто на свете, мадам, не доставило бы мне большего удовольствия, – отозвался виконт, метнув угрюмый взгляд на мисс Милбурн, – если бы у меня уже не была назначена встреча в другом месте.
– Ой, какой вы гадкий! – вскричала мисс Чалфонт. – Вы даже не спросили, когда мы собираемся туда поехать!
– Я буду занят во все время своего пребывания в этом черто… в этом месте, – дипломатично закончил виконт.
Вдова, шокированная столь непочтительным ответом, собралась было оспорить его точку зрения, но тут вмешалась мисс Милбурн, заявив, что не намерена отправляться на столь длительную прогулку в эту пору года. Ее замечание породило целый хор протестующих возгласов, который прорезал голос сэра Монтегю, галантно предложившего отвезти мисс Милбурн в своей коляске туда, куда она только пожелает. Она вежливо поблагодарила его, но согласия так и не дала.
В этот момент блуждающий взор мисс Чалфонт остановился на очередном посетителе Питьевой галереи: он оказался самым привлекательным молодым человеком из всех, доселе попадавшихся на ее пути. Поэтому, она оставила в покое Шерри, который немедленно воспользовался случаем и удрал, а лорд Ротем, подошедший к их компании, тут же угодил в ее цепкие лапки и в течение следующей четверти часа довольствовался лишь тем, что любовался профилем Несравненной. Когда же он наконец изыскал возможность приблизиться к мисс Милбурн, она встретила его с холодной вежливостью и сделала вид, будто не расслышала пылкой просьбы уделить ему несколько минут своего времени для личного разговора. Он уже собрался настаивать, однако заметил Геро, которая вела леди Солташ к креслу. Их сопровождали мистер Тарлетон, достопочтенный Ферди Фейкенхем и третий джентльмен, незнакомый Джорджу. Ротем, вскочив на ноги, бросил мисс Милбурн короткое «Прошу меня извинить!» и быстро направился в противоположный конец галереи, дабы предупредить Геро о присутствии Шерри. Мисс Милбурн с непроницаемым выражением лица смотрела ему вслед, и лишь грудь ее бурно вздымалась от негодования.
Не успел Джордж подойти к Геро, как рядом с ними оказался Шерри. Взор его был устремлен на лицо жены, и он, без сомнения, попросту проигнорировал бы всех остальных, если бы его не привел в чувство резкий окрик леди Солташ, которая властно проговорила:
– Энтони? Как поживаешь?
Виконт был вынужден остановиться у кресла ее светлости, приложиться к ее ручке и ответить на вопросы. Поинтересовавшись у него, как поживает его мать, леди Солташ многозначительно произнесла:
– Полагаю, ты уже знаком с мисс Уонтедж?
Шерри, запинаясь, пробормотал, что да, и, словно пребывая в трансе, обменялся рукопожатием с Геро. Она, избегая смотреть ему в глаза, вымолвила какие-то банальности вместо приветствия и быстро отняла руку. Повернувшись к леди Солташ, девушка сказала:
– Вам здесь удобно, мадам? Вы не будете возражать, если я оставлю вас?
– Нет-нет, дитя мое, ступай! – ответила леди Солташ. – Я прекрасно понимаю, как тебе не терпится уйти! Хотелось бы мне, чтобы ты не пожалела о своей поспешности! Имейте в виду, мистер Тарлетон, вы головой отвечаете за нее, так что не позволяйте ей гнать ваших лошадей во весь опор прямо по центру Бата, на что она вполне способна! А вы, Шерингем, присядьте рядом со мной и расскажите мне последние лондонские сплетни!
– Покорнейше прошу извинить меня, мадам! – сказал Шерри. – Если мисс… мисс Уонтедж желает прокатиться, я с радостью готов предложить ей свою коляску, поскольку имею огромное желание возобновить свое знакомство с ней!
– Но мисс Уонтедж уже дала согласие составить компанию мне, – мягко возразил мистер Тарлетон.
Ответом ему стал взгляд, изрядно озадачивший мужчину. Виконт, с видимым трудом взяв себя в руки, сказал:
– Буду чрезвычайно вам признателен, мадам, если вы окажете мне честь и уделите несколько минут для разговора наедине!
Геро, страшно боясь того, что прямо сейчас разразится публичный скандал и сознавая, что свекровь заметила ее и смотрит так, словно не верит своим глазам, поспешно сказала:
– Как-нибудь в другой раз, прошу вас! А сегодня утром я действительно занята с мистером Тарлетоном!
Сказав это, она положила свою ручку на локоть мистера Тарлетона и повелительно сжала его. Он, моментально отвесив вежливый поклон виконту, повел Геро прочь из Питьевой галереи. Почувствовав, что она вся дрожит, ласково накрыл ее руку своей и сказал:
– Не тревожьтесь! А кто этот порывистый молодой человек? Я не расслышал, как его зовут.
– Лорд Шерингем, – прерывающимся голосом ответила она. – Вы сочтете мое поведение очень странным, но сейчас я не могу ничего объяснить вам и не желаю оставаться с ним наедине!
Мистер Тарлетон заверил девушку, что она может не опасаться этого. Щегольской вид Шерри, а также слова Геро позволили ему живо представить отвратительную картину соблазнения, надругательства и насилия. Джаспера охватило жгучее желание защитить девушку, и, вздумай Шерри преследовать их, он бы приложил все усилия, чтобы отправить его в нокаут.
Однако виконт прекрасно сознавал все последствия публичного скандала и потому не стал открыто домогаться Геро. Вместо этого он повернулся к леди Солташ и попросил сообщить ему, когда он может иметь честь нанести ей визит. Леди Солташ, которую чрезвычайно забавляла эта ситуация, дружески уведомила Шерри: он может зайти к ней, когда ему заблагорассудится, вот только они с мисс Уонтедж ужасные непоседы, поэтому она не станет обещать ему, что они окажутся дома.
Виконт, не будучи дураком, чопорно поклонился и мрачно пообещал себе поквитаться с леди Солташ еще до того, как доживет до ее лет. Затем он, вернувшись к матери, поинтересовался, готова ли она уйти. Ему пришло в голову, что было бы неплохо уведомить ее о фактическом положении дел.
Вдова, выслушав сына, отреагировала именно так, как он и ожидал, разразившись возмущенными восклицаниями по поводу бесстыдства Геро, после чего не преминула обратить внимание Энтони на то, что бессовестная интриганка не теряла времени даром и уже вскружила голову очередной несчастной жертве. Ее светлость заявила, что с превеликой радостью она станет называть Геро «мисс Уонтедж», ведь никогда и не считала ее кем-то другим.
Вскоре после того как они вернулись в «Ройял-Крещент», к ним присоединилась мисс Милбурн, которую до самых дверей проводил сэр Монтегю. Миссис Шерингем приветствовала ее жалобным стоном, осведомившись, не видела ли она «то бесстыжее создание», выставлявшее себя напоказ на Питьевой галерее.
Мисс Милбурн ответила:
– Дорогая мадам, я не возьмусь утверждать, будто она выставляла себя напоказ! Да, я видела ее и, признаю́, была шокирована тем, что вы с Шерри оказались в столь неловкой ситуации! И как только Геро отважилась на такой поступок! Что подумают остальные?!
