И вот, когда Шерри уехал в Ньюмаркет[51], Геро обзавелась новой знакомой. В числе прочих гостей она получила приглашение от своей кузины, миссис Хоби, посетить Зал для собраний «Пантеона» в ночь Большого Маскарада. Там, во время праздничного вечера, к ложе миссис Хоби подошла модно одетая элегантная женщина с изящными манерами, пожелав узнать, права ли она в своем предположении о том, что имеет честь обращаться к леди Шерингем.
Геро подтвердила этот несомненный факт, и леди присела рядом с ней, представившись миссис Джиллингем и добавив, что лорд Шерингем наверняка упоминал о ней своей молодой жене. Когда же Геро ответила «Нет!», она рассмеялась и заявила: это так похоже на Шерри – взять и забыть о ней.
– Последние несколько месяцев мне нездоровилось, иначе я бы оказала себе честь нанести вам визит, леди Шерингем, можете не сомневаться! Мы с Шерри знакомы вот уже пять лет, и потому мне очень хотелось встретиться с его женой. Я чувствую, мы с вами станем друзьями; я тешу себя надеждой, что с первого взгляда распознаю тех, с кем хочу познакомиться ближе!
Геро смущенно зарделась и поблагодарила ее, после чего попросила разрешения представить свою кузину. Миссис Джиллингем, будучи намного старше любого из гостей миссис Хоби, оказалась особой милой и дружелюбной, задержалась еще ненадолго, легко поддерживая непринужденную беседу, и распрощалась только после того, как взяла с Геро обещание, отбросив церемонии утреннего визита, заглянуть к ней будущим вечером, чтобы сыграть в карты в небольшой избранной компании.
– Вы полагаете, мне следует пойти туда, Тереза? – с сомнением спросила леди Шерингем после того, как миссис Джиллингем откланялась.
– О, безусловно, моя дорогая кузина! Она держалась с большим достоинством, а какое у нее элегантное платье! Да и адрес тоже: Керзон-стрит – безупречно! Более того, она знакома с вашим супругом, что делает ее подходящей знакомой для вас, в чем я не сомневаюсь!
– Да-да, – протянула Геро. – Но Шерри однажды сказал, что знаком со многими людьми, которых не хотел бы представлять мне.
Миссис Хоби, пронзительно рассмеявшись, заметила:
– Ох, дорогая, что вы скажете в следующий раз? Имейте в виду, миссис Джиллингем под эту категорию не подпадает! Да ей наверняка уже тридцать пять и ни днем меньше, а быть может, даже больше!
Итак, следующим вечером Геро высадили у неброского особняка на Керзон-стрит, и она робко вошла в гостиную, уже полную посетителей. Хозяйка немедленно подошла к ней, приветствовала с изысканной любезностью, представив нескольким людям, которые были совершенно незнакомы Геро, и чуть ли не силой всунув ей в руку бокал шампанского. Девушка с некоторым удивлением обнаружила, что не знает никого из гостей, и, оглядевшись по сторонам, ощутила легкую тревогу, сменившуюся страхом; она сказала себе: «Шерри, наверное, не понравилось бы, что я пришла сюда».
Когда же прибыл сэр Мэттью Брокенхерст в сопровождении достопочтенного Уилфрида Ярфорда, на смену тревоге пришла паника, и знай она, как уйти отсюда, не обидев хозяйку и не привлекая к себе ненужного внимания, то непременно так и сделала бы. Но, к несчастью, Геро не смогла ничего придумать, поэтому, когда собравшиеся перешли в комнату гораздо бо́льших размеров на втором этаже, где были расставлены карточные столы, девушка покорно позволила увлечь себя вверх по лестнице вместе с остальными гостями.
Леди Шерингем любила играть в карты, а, поскольку в таинства фараона, «красного и черного», макао и некоторых других азартных игр ее посвятил сам Шерри, она, вполне естественно, полагала, что сумеет постоять за себя в любой компании. К несчастью, в действительности все оказалось совсем не так. Да и ставки были гораздо выше тех, с которыми она привыкла играть, так что очень скоро Геро в смятении обнаружила, что осталась без денег, чтобы поставить их на кон. Но миссис Джиллингем, сама доброта, в очередной раз пришла ей на помощь и лишь мягко улыбнулась ее наивности, объяснив, как можно играть в кредит до тех пор, пока удача вновь не повернется к тебе лицом, и показав, как нужно выписывать расписки.
Геро, вспомнив о рассказах Шерри про то, что он сам давал расписки, сочла это общепринятой практикой и начала отыгрываться. Она настолько увлеклась игрой, что перестала обращать внимание на что-либо еще, кроме масти карт; азарт, охвативший девушку, духота в комнате и шампанское, постоянно подливаемое в ее бокал, привели к тому, что леди Шерингем влезала в долги все сильнее и сильнее и, уже под утро встав из-за стола, обнаружила, что проиграла колоссальную сумму. Как ей это удалось, девушка даже не представляла.
Невероятно, однако выданные девушкой расписки исчислялись четырехзначной цифрой. Как она сумеет расплатиться по своим долгам до тех пор, пока содержание на следующий квартал не будет переведено на ее счет, Геро решительно не представляла. Но и здесь миссис Джиллингем проявила полнейшее понимание, заверив ее: Джек Крэнборн, который держал банк, не станет торопить с оплатой долга, и выразила убежденность, что завтра вечером она сумеет не только выкупить все свои расписки, но и доверху набьет карманы золотыми гинеями.
Леди Шерингем, моментально пришедшая в себя после столь сокрушительного проигрыша, не имела ни малейшего желания приезжать сюда еще раз, но понимала, что в словах миссис Джиллингем кроется правда, поскольку Шерри говорил то же самое. Следует лишь набраться мужества, не обращать внимания на проигрыш и продолжать игру, а уж тогда фортуна непременно повернется к тебе лицом и поражение превратится в победу.
Но на следующий вечер игра оказалась еще более катастрофической, чем накануне; внутренний голос нашептывал Геро: и в третий раз ее ждет то же самое. До смерти напуганная, дрожа от одной мысли о тех огромных суммах, что она умудрилась проиграть, и не зная, к кому обратиться за помощью, леди Шерингем провела остаток ночи без сна, ворочаясь в кровати и отчаянно ломая голову над тем, как выбраться из западни, в которую угодила. Рассказать мужу о своем фиаско представлялось ей немыслимым, поскольку у бедного Шерри имелись собственные обязательства и всего лишь неделю назад он даже заметил, что им надо учиться экономить. Геро рыдала, уткнувшись лицом в подушку, от осознания того, что взвалила на мужа еще и собственные несчастья, и подумала: свекровь все-таки сказала правду, когда обвинила ее в том, что она сломала ему жизнь.
В тот же день, вернувшись домой из Ньюмаркета, виконт обнаружил супругу с заплаканными и покрасневшими глазами; она нервно объяснила ему, что у нее болит голова. Он в свою очередь заявил, что и сам страдает от того же недуга, и без колебаний приписал это злонамеренному поведению четырех из пяти лошадей, на которых имел несчастье сделать ставки. Геро побледнела и, запинаясь, пролепетала:
– Неужели все было так плохо, Шерри?
– Дьявольски плохо! – отозвался он. – Если так пойдет и дальше, то совсем скоро я окажусь в полной власти какого-нибудь лихоимца! – Сломав печать на одном из писем, ожидавших его внимания, он вскричал: – Счета! Сплошные счета! Будет ли этому когда-нибудь конец? Славный у меня выдался медовый месяц, нечего сказать!
– А кто… кто такой лихоимец, Шерри? – еле слышным голосом жалобно поинтересовалась его супруга.
– Ростовщик, – машинально отозвался он, отправляя очередной вексель в огонь и вскрывая письмо, имеющее куда более многообещающий вид.
– А разве люди одалживают друг другу деньги? – с тревогой спросила она.
– Ростовщики одалживают – но под дьявольские проценты, скажу я тебе! Уж я-то их знаю! Мне вечно приходилось пресмыкаться перед «Говардом и Гиббзом», пока доверительное управление не приказало долго жить.
– Ты сказал «Говард и Гиббз», Шерри?
– Да. Они, пожалуй, самые приличные из всех кровососов, а это о многом говорит. – Он поднял голову от письма. – Какого дьявола тебя вдруг заинтересовали ростовщики, Котенок?
