Когда они закончили работу, Денни достал из дипломата пакет, протянул ей.

— Это вам.

Ира вопросительно посмотрела на него. Тот, доброжелательно улыбнулся, пояснил:

— По контракту, который вы подписали, за рекламу нашего товара вам положено вознаграждение. Здесь пять тысяч долларов.

— Что? — испуганно произнесла она и рукой отвела в сторону конверт. — Мне ваши деньги не нужны!

Денни удивленно посмотрел на Вернона. Тот поспешил вмешаться:

— Мисс, вы нас не так поняли. Они ваши по закону и тут никакой подоплеки нет. У нас, в Штатах, так принято. Деньги ваши…

Но Ира, уже не слушая никого, выбежала из магазина.

Она вернулась в отель. Ее отсутствия никто не заметил. То, что произошло с ней в магазине, она восприняла, как розыгрыш. Ей не верилось, что они вышлют тренажер. Настроение было ужасное. Возле номера Кныша она в нерешительности остановилась и после недолгого раздумья тихонько постучала. Дверь распахнулась.

— Что стесняешься? Входи, — пригласил тренер.

Ира вошла, но сразу поняла, что ничего не попросит у Кныша, повернулась, чтобы выйти, но тот остановил ее.

— Ты, наверно, за долларами пришла? Я уже в курсе, мне Арнольд Эдуардович сказал. Таких денег у меня нет. Ты обращалась к Тереховой?

— Да.

— И что она сказала?

— Говорит, что у нее нет.

Кныш усмехнулся.

— Хочешь тренажер купить?

— Да, — ответила она. — В квартале от отеля есть магазин, где скупают ценные вещи. Как вы думаете, сколько за это дадут?

Она сняла с пальца кольцо, протянула ему.

— Оно старинное, с бриллиантовыми камнями.

Он осмотрел кольцо, вернул назад.

— Ничего не выйдет. Ты не имеешь права его продавать.

— Почему?

— Ты в Москве в аэропорту в декларации его указала?

— Да.

— Значит, не имеешь права продавать.

— А если я скажу, что потеряла или подарила?

— Будет волокита. Придется писать объяснительные. А тебе в будущем предстоят еще несколько поездок за границу и не хотелось бы, чтобы ты подмочила свою репутацию.

— Но меня не волнует моя репутация! Я хочу купить тренажер!

— Ира, я понимаю тебя, но, допустим, ты его купила. Скажи, что ты с ним будешь делать? После Нью-Йорка едем в Новый Орлеан, оттуда в Техас. Ты что, с собой будешь его таскать?

— Я его отсюда отправлю в Союз.

— Ты знаешь, в какую копейку это обойдется, чтобы через океан и всю Европу доставить тебе тренажер? Где такие деньги достанешь? Тут одним кольцом не обойдешься.

— Что же мне делать? — с отчаянием спросила она.

— Честно говоря, я бессилен тебе чем-нибудь помочь. Надо к этому подходить реально. Одного желания мало. Нужны деньги, а их нет.

Ира вернулась в свой номер в подавленном настроении.

А спустя два дня, накануне поездки в Новый Орлеан, разразился грандиозный скандал. Терехова у себя в номере обсуждала с Кнышем предстоящую поездку. Неожиданно резко зазвонил телефон. Луиза подняла трубку.

— Здравствуйте, — раздался в трубке мужской голос, — из советского посольства Левченко беспокоит. Вы не подскажете, где Кныш?

— Он рядом.

— Пригласите, пожалуйста, его к телефону.

Она протянула Кнышу трубку.

— Из нашего посольства звонят, — прошептала она.

— Слушаю.

— Ренальд Иванович, Левченко звонит. Где ваша Наумова?

— Как где? У себя в номере.

— Вы еще не знаете, что она выкинула?

— Нет, а что именно?

— Тогда посмотрите сегодняшние американские газеты и журналы, и тогда узнаете, какую подлянку нам подкинула ваша Наумова. К вам сейчас приедет наш человек и выяснит все подробности.

— Простите, пожалуйста, может, вы сами скажете, что случилось?

Но в трубке уже раздавались короткие гудки, Терехова увидела, как побледнело лицо тренера.

— Что случилось?

— Говорит, что наша Наумова подбросила подлянку, и советует посмотреть сегодняшние газеты и журналы.

— Может, во время соревнований дала интервью и что-то лишнее сказала?

Кныш неопределенно пожал плечами. В дверь постучали. Это был массажист. В руках он держал стопку газет и журнал. На обложке журнала возле тренажера стояла улыбающаяся Ира. Терехова схватила журнал и, не веря своим глазам, растерянно посмотрела на Кныша. Тот рассматривал газеты. Повсюду были портреты Иры с ее комментариями по поводу достоинств американских тренажеров.

— Скандал будет большой, — вздохнул Кныш. — И когда она успела? Ведь все время была с нами! Луиза Викторовна, вы по-английски умеете читать?

— Нет. Да как она посмела?

— Между прочим, — подал голос Арнольд Эдуардович, — Ира искала деньги, чтобы купить тренажер для своего парня. До прихода представителя из посольства надо с ней поговорить. Я сейчас за ней схожу.

Он взял одну из газет, вышел. Иру он нашел в окружении девушек из команды. Поманил ее рукой.

— Пошли, поговорить надо.

В коридоре он остановился и в упор посмотрел на нее.

— Ты утренние газеты и журналы видела?

— Нет.

— Там твой портрет.

Ира не придала этому значения. Арнольд Эдуардович это заметил и догадался, о чем та подумала: что, видимо, вновь напечатали ее фотографии с соревнований. После матчевой встречи с американцами в газетах часто появлялись ее портреты. Он протянул Ире газету. Та увидела себя верхом на тренажере и непроизвольно улыбнулась.

— Ты что улыбаешься?

Та удивленно посмотрела на него.

— Я что-то неправильно сделала?

— Ты, дорогая моя, такое натворила, что придется нам всем за тебя кашу расхлебывать. Пошли, тебя Кныш ждет.

По выражению его лица и интонациям Ира поняла, что совершила ужасный поступок. Она уныло побрела за ним. Когда вошли в комнату, Терехова как ужаленная вскочила, схватила со стола американскую прессу и, размахивая ею перед Ириными глазами, истерично закричала:

— Ты что наделала? Кто тебе позволил позорить нас?

Ира, опустив голову, молча смотрела себе под ноги.

Вмешался Кныш:

— Луиза Викторовна, успокойтесь. Давайте послушаем ее. Ира, расскажи, как это произошло.

Ира подробно рассказала. Когда она замолчала, в комнате установилась гробовая тишина. Ее нарушила своим криком Луиза:

— Неужели ты, со своими куриными мозгами, не могла додуматься, что они ничего просто так задаром не дарят?

Ее слова задели Иру и она, с трудом сдерживая себя, тихо, но достаточно твердо произнесла:

— Пожалуйста, без оскорблений.

Терехова чуть не задохнулась от гнева.

— Я тебя оскорбляю?! Это ты своим дурацким поступком оскорбила не только нас, а всю нашу страну.

— Я ничего преступного не сделала, мне нужен был тренажер и я согласилась на их условия.

— Ты что, на самом деле дура или прикидываешься ею? Ты не поняла, что натворила?

— Луиза Викторовна, еще раз прошу: без оскорблений.

Та зло зашипела, но не успела выплеснуть наружу свой яд. В дверь постучали. В комнату вошел средних лет мужчина. Он цепко окинул взглядом присутствующих, представился.

— Я из посольства. Морозов Сергей Андреевич. Мне поручено провести расследование по известному вам факту.

Его взгляд остановился на Ире, которая стояла с опущенной головой. Он узнал ее и на его лице появилась ироническая улыбка,

— Рассказывай, как ты могла дойти до такой жизни.

Ира приподняла голову и встретилась с ним взглядом.

Ее безжалостно сверлили колючие серые глаза… Внезапно Ира потеряла всякий интерес к происходящему и безразличным тоном ответила:

— Я уже все рассказала. Добавить мне нечего.

Морозов взял со стола журнал.

— Смотри на фотографию! Видишь, какими большими буквами написано — СССР? Когда ты дала согласие рекламировать их товар, неужели ты не понимала, что это не простая реклама, а политическая игра? Их интересовала не твоя красивая фигура, а буквы и герб нашей страны. Ты на весь мир опозорила свою родину и предала ее, — он повернулся к Кнышу: — Ренальд Иванович, вы читали ее интервью в газете?