— О каком конфликте вы говорите? — резко оборвала Наталья Валентиновна. — Не конфликт, а избиение моего сына! Он ему руку поломал, а вы — конфликт! Я с вами не согласна!

— Положим, руку он вашему сыну не поломал. Вчера я ходила в больницу и видела Сашу. В палате с другими больными он азартно играл в карты. Пожалуйста, Олег Иванович, расскажите, как все произошло.

Олег молча смотрел себе под ноги. Настроение было паршивое. Возникло желание плюнуть на все, уйти из школы, и он готов был это сделать, но, взглянув на директора, остановил себя и стал рассказывать,

Дверь тихо отворилась, вошел полковник. Осторожно ступая, он сел за стол против женщины. Олег говорил коротко. Не дослушав его, Наталья Валентиновна грубо оборвала:

— По-вашему выходит, что Саша виноват?

— Да, виноват, — решительно произнес Олег.

— А вы что, не виноваты?

— Я тоже виноват. Мне надо было вообще его к урокам не допускать…

— Я на вас в суд подам!

— Делайте, что хотите, но вашего сына я больше к уроку не допущу.

— Вы так думаете?

— Да.

— А вам не кажется, что вас самого к урокам нельзя допускать?

— Простите, пожалуйста, — подал голос полковник, — я военрук этой школы, учу вашего сына. Позвольте спросить: вы бы хотели узнать правду о вашем сыне?

— Можете себя не утруждать! Я заранее знаю, какую вы ему дадите характеристику, но я своего сына знаю лучше. Он не такой, как вы думаете.

— Это хорошо, что вы мои мысли читаете. И все-таки я бы хотел, чтобы вы набрались терпения и выслушали меня. Думаю, это в ваших интересах. Вы в курсе, что уже больше месяца я не допускаю его к своим урокам?

— И за что вы его выгнали?

— За избиение ученика 10 «Б» класса. У меня от ребят есть объяснительные. Ваш сын эгоист, настоящий циник. В армии я прослужил 32 года и за это время ни разу такого подобного экземпляра, как ваш сын, не встречал. В школе он терроризирует всех. Ходят слухи, что он обирает малышей. Неужели вы, как мать, не видите, что он не такой, каким вы его хотите нам показать? Внешне он безукоризнен. Выглажен, одет по последней моде. Парень что надо, но в душе, простите за грубую откровенность, гнилой… Я понимаю, что вам трудно слушать нелицеприятные слова в адрес вашего сына, но мы желаем и вам, и ему добра. Если вы сейчас его не остановите, будет поздно и в дальнейшем его остановит милиция. Нам надо вместе подумать…

— Я больше не хочу вас слушать! Прекрасно поняла, к чему вы все это клоните. Наговаривая на моего сына, вы хотите оправдать своего коллегу. Не выйдет! Я на него в суд подам!

— Жаль, что вы нас не поняли. На днях к Галине Анатольевне приходили родители Светланы Тарасовой — девочки, которую обидел ваш сын, просили совета, подавать на вашего сына в суд или нет. И Галина Анатольевна уговорила их не делать этого. Я бы вам посоветовал так же поступить. Олег Иванович очень порядочный учитель. Таких надо еще поискать. Его мы в обиду никому не дадим и, пожалуйста, без угроз. В городе вы личность известная. Если люди узнают, что и на вашего сына в суд подали…

Думаю, это не в ваших интересах. Судить его, конечно, не будут, но общественного резонанса вам не миновать.

— Вы что, решили меня шантажировать?

— Да побойтесь Бога! У меня даже в мыслях не было, — развел руками полковник.

Женщина демонстративно отвернулась от него.

— Галина Анатольевна, я бы хотела наш разговор закончить наедине.

Мужчины вышли. Вадим Егорович с сочувствием посмотрел на Олега.

— Выше голову, дружище! Это пока цветочки, ягодки впереди. Но если любишь спокойную жизнь, пока не поздно, драпай из школы!

После обеда директор вызвала их обоих к себе. На столе у нее возвышался торт. Сама Галина Анатольевна улыбалась.

— Мужчины, садитесь, я вас чаем угощу!

Полковник усмехнулся.

— Если моя интуиция меня не подводит, мы выиграли бой.

— Вы нравы. И спасибо вам: если бы не ваше вмешательство, я не знаю, чем эта история закончилась бы. Она забирает обратно свое заявление. Но поставила условие: Саша должен ходить на ваши уроки.

— Нет, я его не допущу!

— Вадим Егорович, я ей слово дала, что он будет допущен к вашим урокам.

Он хотел вновь ответить отрицательно, но увидел умоляющее выражение ее глаз.

— Что ж… Раз вы дали слово, пусть будет по-вашему.

— Спасибо, Вадим Егорович. А сейчас кушайте торт!

— Только торт, Галина Анатольевна, по-моему, с этого юноши причитается. Олег, рядом со школой магазин. Шампанское ждет тебя.

Олег встал, но директор остановила его.

— Не надо, обойдемся без шампанского.

Олег хотел снова сесть, но полковник недовольно посмотрел на него.

— Олег, ты в армии служил?

— Нет.

— Будешь служить. Выполняй мой приказ.

Олег улыбнулся и быстро вышел. Военрук посмотрел ему вслед.

— Хороший парень. Он мне нравится. Он стоит того, чтобы за него драться.

Минут через десять Вадим Егорович уже открывал шампанское. Галина Анатольевна взяла фужер, растроганно обвела взглядом мужчин.

— Как я рада, что вы у меня есть. Спасибо вам.

— Это вам спасибо, — не остался в долгу Вадим Егорович. — За вас, Галина Анатольевна!

* * *

После школы Ира пошла на тренировку. Первыми словами, которые тренер услышал от нее, были:

— Константин Петрович, я хочу стать олимпийской чемпионкой!

«Хотеть не вредно», — чуть было не ответил тот, но, увидев ее сияющие глаза, передумал.

— Ты можешь стать олимпийской чемпионкой. При условии…

— Работать, работать и работать… — опережая его, быстро протараторила Ира.

— Не перебивай, когда я говорю!

— Извините.

— Ты не ошиблась. Да, надо работать, но это еще не все. Посмотрим твои плюсы и минусы. Первое — ты работяга, с этой стороны претензий нет. Второе — ты одаренная, это тебе досталось от природы или по наследству, хотя твои родители гимнастикой не занимались. Третье… — он задумался.

— А минусы? — спросила она.

— Минусы? — некоторое время он молча смотрел на нее, обдумывая, как поделикатнее выразиться. И неожиданно для нее произнес: — У тебя для гимнастики рост большой. Сейчас тебе двенадцать, а по росту ты догнала шестнадцатилетних гимнасток. Твой рост тебе недобрую службу сослужит. Ты хорошо смотришься на вольных упражнениях, а на остальных снарядах неважно. Если твой рост не остановить, самое большее — получишь мастера спорта и на этом твоя спортивная карьера закончится.

— А что надо сделать, чтобы я не росла?

Он внимательно посмотрел на нее.

— Есть много способов. Главное, чтобы ты этого сама захотела.

Ира слушала его и в знак согласия кивала головой.

На следующий день, стоя недалеко от пятиэтажного дома, где жил Олег, Ира ждала, когда он появится. Как только тот вышел из подъезда, девочка пошла ему навстречу.

— Здравствуйте, Олег Иванович!

— Здравствуй, Ира. Ты что здесь делаешь?

— Вас жду.

— Опять едешь на соревнования?

— Нет. Просто вас ждала.

— Ира, давай договоримся. Больше не приходи. Хорошо?

— Почему? — удивилась она.

— Ну как тебе объяснить… Это неприлично. Если бы ты жила в моем доме — другое дело, а ты живешь далеко отсюда.

— Ну и что? Мне нетрудно пробежаться к вам.

— Ира, неужели ты сама не можешь догадаться?

— А зачем догадываться? Мне приятно вас встречать.

— Ира, я учитель, ты можешь это понять?..

— Я знаю, что вы мой учитель, но я не пойму, что здесь плохого?

— Неприлично. Понимаешь?

Нет, она не понимала. Ее детский ум не мог постичь, почему по утрам «неприлично» приходить к нему, чтобы вместе идти в школу…

После уроков Ира заглянула к Олегу. У него в кабинете были мальчики. Она скромно встала возле дверей в ожидании, когда он останется один. Когда ребята ушли, он посмотрел на нее.

— Ты ко мне?

— Да, Олег Иванович. Мне надо с вами поговорить.

— Слушаю.