— А знаешь, почему у вас на Кавказе мужчины такие долгожители? — спросила Наташа.

— Знаю. Они в меру употребляют спиртное, едят острую пищу, дышат чистым воздухом и пьют чистую воду.

— Что касается спиртного, я бы так не сказала. Пьют будь здоров! А насчет пищи, воды и воздуха я согласна. Но не это основная причина. Основная причина долгожительства ваших мужчин заключается в удовлетворении своих собственных духовных и физических потребностей.

— Что-то ты ученым языком заговорила, а по-простому нельзя?

— Можно подумать, что ты не понял.

— Я действительно не понял.

— У вас, кавказских мужчин, женщина в доме рабыня. Она во всем прислуживает мужу, а он, как жирный кот, сложив руки за спиной, ходит по дому и ждет, когда его позовут к столу. У него не жизнь, а малина. Таким макариком можно не только в сто лет танцевать, а детей иметь. Когда я была у вас в доме, все это я увидела собственными глазами. Поэтому ваши женщины к сорока годам выглядят старухами.

— А ты что, хочешь, чтобы в доме мужчина мыл посуду?

— А почему бы и нет? Что здесь зазорного? Не чужому помогает, а родной жене. Ты же мне помогаешь.

— Я обрусел, поэтому помогаю.

Наташа нахмурила брови. Его слова задели за живое, и она с яростью набросилась на него:

— Ты нашего русского мужика не трогай! До такой степени, до какой вы унижаете своих жен, он не додумается!

— А кто тебе сказал, что мы жен унижаем?

— Я сама это видела. Почему вы не разрешаете женщинам сидеть за столом рядом с вами?

— Обычаи такие.

— У вас дурацкие обычаи. Вы женщину за человека не считаете. За столом ее вообще не слышно и не видно. Бедолага согнет голову и испуганно поглядывает в сторону мужа. Даже выпить не имеет права.

— Женщине не положено пить.

— Вам можно, а ей нельзя?

— Да, именно нельзя, и не надо сравнивать себя с мужчинами. Бог справедливо распределил роли между мужчинами и женщинами.

— Твой Аллах, когда распределял роли, забыл, от кого сам родился!

Умар удивленно посмотрел на нее.

— Ты что так разошлась? Какая тебя муха укусила?

— Не хочу, чтобы ты чернил русского мужика.

— Наташа, да у меня и в мыслях такого не было.

— Не оправдывайся. Если вслух не говоришь, все равно в мыслях держишь.

— Честно говоря, ты меня обижаешь, если обо мне так думаешь, — отозвался он.

Она поняла, что сильно его задела, и, чтобы установить мир, сказала:

— Пошли завтракать!

— Спасибо! Уже по горло сыт твоими словами.

— Ты что, обиделся?

— Ведро помоев на голову вылила и еще спрашиваешь!

— Если ты мои слова так близко принял к сердцу, иди в ванную, прими холодный душ.

Он хмуро посмотрел на нее, но увидев улыбку на ее лице, вздохнул,

— Ты меня с ума сведешь.

— Можно уточнить? Чем? Своей любовью или своей правдивостью?

— Я отвечу на твой вопрос, если нальешь сто граммов.

— Я не возражаю.

После завтрака они пошли в парк погулять. Когда сели на скамейку под деревом, она пристально посмотрела ему в глаза и неожиданно спросила:

— Расскажи, как погибли Володя и Андрей. Только правду.

От такого вопроса Умар опешил. Наташа заметила растерянность в его глазах и еще больше засомневалась в правдивости версии гибели мужа и сына, которую он рассказал ей на похоронах. Умар молчал. Она настойчиво потребовала:

— Какой бы ни была горькая правда, я хочу знать только ее.

Он по-прежнему молчал и мучительно думал, что делать. Рассказать о том, что душманы отрезали голову ее сыну, а муж погиб на теле сына, подорвав себя гранатой? Прекрасно понимая, что если расскажет правду, это может повлиять на ее беременность, Умар лихорадочно искал выход. Наташа сказала:

— Я знаю, почему ты молчишь. Боишься за нашего ребенка, и все-таки давай рискнем. Прошу тебя, расскажи, как было все на самом деле. У меня разные мысли в голове. Я хочу ясности.

— В Москве ты, наверное, встретила знакомого Володи?

— Да.

— И что он тебе наговорил?

— Он сказал, что Володя не имел права так поступать. Я хочу знать, что он имел в виду.

— А ты не спросила у него, что за неправильный поступок совершил Володя?

— Нет. Вначале я его не поняла, а когда до меня дошло, то мы уже расстались. Умарчик, я знаю, что тебе трудно говорить, но ради меня ты обязан сказать правду. Я знаю, Володя на трусость и предательство не способен, но я не хочу теряться в догадках. Прошу тебя, не мучай меня. Говори! Я имею право знать все!

Опустив голову, Умар молча смотрел себе под ноги. Перед глазами встала картина гибели друга. Наташа увидела, как побелело его лицо, она поняла, что он снова переживает то, что пережил уже однажды. Не поднимая головы, Умар заговорил. Когда закончил рассказ, посмотрел на нее. По щекам Наташи текли крупные слезы. Она хотела что-то сказать, но лишь пошевелила губами. Он с напряжением ждал, что с ней может случиться непоправимое, и с опаской наблюдал за выражением ее глаз. Она, думая о чем-то, неподвижно смотрела перед собой и неожиданно произнесла:

— Ты, Грачев, не прав! Он поступил, как настоящий офицер и отец!

Услышав фамилию Грачева, Умар вопросительно уставился на нее. Наташа, не замечая его недоуменного взгляда, достала из сумочки платок, вытирая слезы.

— Спасибо за правду, Умар. Надо было раньше ее сказать.

— Наташа, ты произнесла имя Грачева. При чем тут он?

— Ты, наверное, ослышался, — ответила она, взяла его под руку и они медленно пошли по парку.

Несколько дней Наташа не могла прийти в себя от услышанного. Всеми силами пыталась отогнать от себя жуткую картину гибели мужа и сына, но не могла. Ей казалось, что она сходит с ума. Словно наяву, она увидела, как бородатый моджахед ножом режет горло ее сыну… Она вскочила, подбежала к бару, схватила бутылку коньяка и прямо из горлышка выпила полбутылки. Обессиленно опустилась на диван и неподвижно уставилась на хрустальную вазу. Немного погодя она вновь сделала два глотка и почувствовала тошноту. Она еле успела добежать до ванной. Ее вырвало. Приподняв голову, увидела в зеркале незнакомое лицо. На нее смотрела чужая женщина с потухшими глазами. Пошатываясь, она вышла из ванной, подошла к телефону.

— Умарчик, мне плохо, — всхлипнула она в трубку.

— Наташа, что случилось?

Она выронила трубку и медленно стала оседать на пол.

— Наташа, ты слышишь меня?

Она не отзывалась. Он вскочил, стремительно выбежал из кабинета и помчался к выходу. Все, кто видел его, удивленно смотрели ему вслед. Умар выскочил на улицу, подбежал к своей служебной «Волге», резко открыл дверцу. В машине за рулем мирно дремал его водитель. Увидев внезапно появившегося генерала, он испуганно уставился на него.

— Выходи! — резко скомандовал Умар и, не дожидаясь, когда тот выйдет, схватил его за плечи и, как пушинку, вытащил из машины. Умар сам сел за руль. Машина, визжа колесами, рванула с места и через газоны понеслась к трассе, проходящей мимо здания министерства обороны. Солдат с разинутым ртом смотрел вслед удалявшейся «Волге».

Выскочив на трассу, Умар набрал скорость и, лавируя в потоке машин, понесся к дому. На перекрестке дорог, когда впереди загорелся красный светофор, он, не сбавляя скорость, проскочил его и чуть не врезался в фургон. На обочине стояла машина ГАИ. Гаишник поднял жезл, но «Волга» проскочила мимо. Он вскочил в машину, включил сирену и понесся догонять «Волгу». Умар заметил погоню и, боясь, что его могут остановить и он потеряет время, включил фары и, ревя сигналом, выскочил на встречную полосу. Возле своего подъезда он резко остановил машину и стремительно вбежал в подъезд. Гаишник, который всю дорогу преследовал «Волгу», увидел генерала и удивленно посмотрел ему вслед. Тот скрылся в подъезде, а буквально через несколько минут, появился снова с женщиной на руках. Гаишник сразу понял, в чем дело и, быстро открыв дверцы машины, спросил:

— Товарищ генерал, в какую больницу?

— В роддом!