Часть 16.

День десятый.

Pov Bill

Этот день не задался с самого утра. Я проспал, пролил на себя кофе, получил выговор от директора, так и еще из-за меня Том опоздал на уроки. А на педсовете нам сказали, что приезжает проверка… В общем, хуже некуда.

Я сегодня весь день ходил злым, и поэтому от меня получали как ученики, так и учителя, если начинали действовать на нервы. В этот список попал и Каулитц. И вот теперь он ходит на меня обиженный. Когда успокоюсь, извинюсь.

А еще сегодня пошел снег. Холодный, мокрый и белый. Ненавижу снег! Ненавижу зиму! Сегодня явно все против меня!

Уроки прошли быстро, и уже в два часа дня я был дома и смотрел ужастики. Почему ужастики? Да все просто: этим «жертвам» всяких маньяков хуже, чем мне. Это радует. Где-то через час я отошел - ужастики помогли - и все-таки решил позвонить Тому. Примерно минут пятнадцать гипнотизировал мобильный телефон, подбирая слова, которые скажу Каулитцу.

«Том, прости, я не хотел на тебя кричать, но день не задался с самого начала, а ты просто напросто попался под руку». Нет, не так.

«Томми, милый, прости», - да! Так и начну, а потом буду смотреть по обстоятельствам.

Набираю наизусть выученные цифры. Жду. Долгие и нудные гудки, и через несколько мучительных секунд ожидания в трубке послышалось:

- Билл, я не хочу с тобой разговаривать! – и Том сбросил вызов.

Еще раз набираю.

- Ты с первого раза не понимаешь? Вот ты мне точно дал понять, что я тебе не нужен!

- Том, прости! – быстро протараторил в трубку, чтобы парень не успел отключиться.

- То есть, ты признаешь свою вину передо мной и готов сделать все, чтобы я тебя простил, я тебя правильно понял? – серьезным тоном произнес он. Да, видимо эта сора сильно задела его.

- Ты все правильно понял, – интересно, как он скажет искупить мне вину?

- Приезжай ко мне. Я безумно хочу тебя поцеловать!

- И все?

- А там посмотрим, – в трубке послышались гудки, и я, положив телефон на стол, пошел собираться.

Минут через пятнадцать уже нажимал на дверной звонок. Дверь мне открыл сам Том, и я быстро, не дав ни о чем подумать, затянул его в крышесносный поцелуй. Том протестующе застонал, так как мы все-таки целовались на обозрение соседей. Я подтолкнул его в дом и, на секунду оторвавшись от губ Каулитца, закрыл дверь. Меня тут же припечатали к ней.

- Молодец, доехал быстро, – прошептал он мне на ухо и прикусил легонько мочку.

- Я хотел быстрее увидеть тебя. И извиниться. Я, правда, не хотел кричать, но день не заладился с утра.

- Ну, раз ты так сорвался ко мне, то я, пожалуй, прощу тебя.

- М-м, я рад, - и я снова примкнул к его губам. Тот вновь возмущенно замычал мне в рот. Я отстранился и с вопросом посмотрел на него. Он уже хотел ответить, как:

- Томас, почему ты обнимаешься с каким- то парнем?! – грозный крик с лестницы.

- Черт, папа, это я и хотел тебе сказать, – прошептал он и, выпутавшись из моих объятий, повернулся к отцу. – Эм, пап, познакомься, это мой учитель немецкого языка, Билл Трюмпер, – да, нашел что сказать!

- Очень приятно познакомится, Гер Каулитц! Я как раз хотел с вами поговорить о вашем сыне! – постарался перевести тему я, надеясь, что отец парня не видел наш поцелуй.

- И поэтому вы с ним целовались?! – зря надеялся… - Так, Томас, немедленно в комнату, а вы, за мной! Разговор есть!

- Но папа… - хотел возразить Том, но его перебил я:

- Том, делай, что говорит отец, я скоро приду. Хорошо? – он кивнул, и все же пошел в сторону свое комнаты.

- В мой кабинет, – жестко проговаривает отец парня и, больше ничего не говоря, начинает подниматься на второй этаж.

Когда мы вошли в его рабочее место, он кивком показал мне на стул возле стола. Гер Каулитц сел за рабочий стол и посмотрел на меня прожигающим взглядом:

- Полная биография, – сказал он.

- Моя? – Гер кивнул. – Вильгельм Трюмпер. Двадцать четыре года. Учитель немецкого языка и литературы.

- Доход.

- Четыреста евро в месяц.*

- И ты реально думаешь, что моему сыну нужен такой как ты? Мальчик, Том любит роскошь!

- Я получил огромное наследство Герр, так что, думаю, я смогу обеспечить Тома и исполнять его капризы. И признаюсь честно, но я не увидел в нем избалованного ребенка, – отец Тома мне нравился все меньше и меньше.

- А ты не боишься, что общество не примет вашу любовь? – это реально напоминало допрос!

- Нет, я люблю Тома, и меня не волнует чужое мнение, – и это было правдой, я действительно люблю этого мальчика, и мне плевать, что думают об этом другие.

- Что ж, раз любишь, то я уже ничего не изменю, но ты вот скажи, а любит ли тебя Том? Ты не думал, что ты для него как эксперимент? – он посмотрел мне в глаза, ожидая моего ответа.

- Пусть он никогда не говорил мне о своих чувствах, но я уверен в нем на все сто процентов! Он никогда бы не использовал меня, – со сталью в голосе сказал я. Но вот только кого я уверял - его или себя?

- Если ты в нем уверен, то удачи, – и все?

- И все? Никаких скандалов? – озвучил свои мысли я.