Мне не хотелось давать какие-то объяснения прислуге из дома Мюнхгаузена, поэтому я спешно собрал свои новые вещи, взял из ящика стола деньги - огромную сумму, между прочим! - и тихонько покинул дом, в котором прожил многие и многие годы. На память об исчезнувшем "старине Томасе" - прихватил совсем уж мелкие безделушки.
Я в точности выполнил указания барона. В тот же день прощальная записка фрау Марты оказалась на рабочем столе у бургомистра. А вечером все того же бесконечного дня 7 июля 1800 года молодой дворянин Томас фон Штирлиц появился на пороге дома Феофила фон Мюнхгаузена с рекомендательным письмом от своего отца.
Послесловие от автора. Жизнь продолжается
Что было дальше?
А дальше я жил своей обычной жизнью, но теперь уже под другим именем. Сначала несколько лет пребывал при сыне барона Феофиле фон Мюнхгаузене. Потом перебрался в Россию и под фамилией Ржевский принял весьма деятельное участие в Отечественной войне 1812-1815 годов против французов и их союзников. Вместе с молодой женой, которую я обрел на российских просторах, некоторое время жил в Париже.
Но, как говорится, "сердце позвало в дорогу", и в первой половине XIX века я, - уже снова став Томасом фон Штирлицем, - вдоволь попутешествовал вместе с внуком Мюнхгаузена по всему белому свету. В смысле увлечения различными приключениями потомок Карла Иеронима оказался копией своего знаменитого деда. Мы объездили весь мир - от полюса и до полюса. Спускались на морское дно и поднимались до невиданных небесных высот. Мотались по планетам Солнечной системы и даже совершили несколько весьма успешных вылазок в прошлое и будущее.
Во второй половине позапрошлого века, после моего перерождения в 1850 году, я по большей части жил в Америке, хотя иногда бывал в Европе и Азии. В частности, посетил и те края, в которых некогда барон фон Мюнхгаузен обрел свою любовь - Марту-Марию. Здесь я узнал о судьбах наших друзей - Гаскойна, Чеба, Ена и Андрея Тудыйогохаты.
Вопреки местным традициям Карл Чарльз Гаскойн не вывел в оффшоры деньги из царской казны, выделенные ему в рамках бюджетного финансирования на строительство нового предприятия, и таки построил чугунолитейный завод на реке Лугань. Предприятие стало успешно выпускать вполне конкурентоспособную на мировом рынке продукцию. За это в 1797 году Гаскойн был жалован орденом Святой Анны второй степени. Не загордился, продолжал работать, и в 1798 году был произведён в чин действительного статского советника и награждён орденом Святой Анны первой степени.
Артур Чеб и Джон Ен женились на сестрах Марты-Марии - Екатерине и Оксане. Вместе с Андреем Тудыйогохатой они создали коммерческую компанию и открыли сеть торговых пунктов по окрестным городам и селам. Название фирмы составилось из фамилий учредителей и приставки "Ко" - то есть "компания" - в самом конце. Правда, фамилия Тудыйогохата оказалась слишком длинной для внесения в юридические документы, и ее заменили первым слогом имени учредителя - "Ан". В итоге получилось название "Чеб, Ан, Ен, Ко". Поскольку у Артура с Екатериной и у Джона с Оксаной было множество детей и внуков, и все они работали на семейной торговой фирме, со временем название предприятия трансформировалось в общую фамилию всех потомков англичан и Андрея Тудыйогохаты - их стали называть Чебаненко.
Впрочем, сам Андрей Тудыйогохата большого участия в работе первой в "диких степях" коммерческой структуры не принимал. В июле 1800 года - буквально через несколько дней после отлета в космос Карла Иеронима, Марты-Марии и баронета Андре, - старший Тудыйогохата подал в отставку с поста исполнительного директора предприятия. Побрив голову налысо, пан Андрей уехал в Азию, говорили, что "на Тибет, в какое-то местечко со смешным названием - то ли Камбала, то ли Чамбала". По слухам, он достаточно быстро продвинулся по карьерной лестнице и всеобщим голосованием "был избран местным правителем - каким-то "Делай-Ломай", что ли". Разумеется, выслушав от жителей Каменного Брода, все это, я понял, куда уехал старший Тудыйогохата и кем он в дальних краях сделался. Однако виду не подал: мне совсем не хотелось, чтобы возник народный ажиотаж по поводу перехода пана Андрея в иную веру - чего-чего, а проблем в Луганском крае хватало и без религиозных распрей.
Кстати, в честь барона Мюнхгаузена местное население Каменного Брода еще в начале XIX века окрестило торговые точки фирмы "Чеб, Ан, Ен, Ко" "мюнхгаузенами". А поскольку фамилию барона все-таки трудновато произносить на славянских языках, название пунктов торговли со временем стало звучать сначала "мюхазен", а потом вообще "магазин".
Хочу с удовлетворением отметить, что уже в те годы в каждом "мюхазене" продавались ежемесячно выходившие тоненькие книжки с приключениями барона - обычно сшитые металлическими скрепками или шелковыми нитками листки с картинками. Поскольку эти образчики "литературы для простого народа" попали в Европу, на берега Темзы, - Чеб и Ен не порывали коммерческих связей с родными великобританскими краями - там их вскорости стали именовать "magazine", сиречь "журнал". Публиковались в них теперь не только путешествия барона, но и всякая другая весьма полезная для тамошних обывателей информация.
Мне захотелось вставить и свои "пять копеек" в развитие Луганского края. В семидесятых годах XIX века я убедил местного руководителя Николая Холодилина подать прошение о присвоении поселению на берегах реки Лугань статуса города, и в 1882 году название "Луганск" обрело городское значение. Увы, мое предложение переименовать новорожденный город в Мюнхгаузенград и установить конную статую барона напротив городской думы не встретило поддержки местной бюрократии. Господа чиновники поосторожничали...
Очень хотелось, чтобы наше путешествие из Каменного Брода в Санкт-Петербург было достойно описано в литературном произведении. Однажды я рассказал эту историю одному молодому и очень талантливому автору. Он пришел в невероятный восторг от сюжета. Но... В книге, которую он вскорости издал, Мюнхгаузен был заменен местным кузнецом Вакулой, наш ракетный снаряд - нечистой силой, а само действие перенесено на хутор около Диканьки.
В бурном двадцатом веке внимание к личности барона фон Мюнхгаузена стало несколько ослабевать - количество графоманов, мнящих себя писателями, росло, поэтому появились новые книги и соответственно новые герои. В ответ я предпринял масштабную информационную атаку на все человечество, дабы имя Карла Иеронима по-прежнему яркой звездой сияло в истории Земли.
Как известно Карл Иероним и Марта-Мария впервые встретились восьмого марта 1795 года. Мне стоило больших нервов и личного обаяния - куда же без этого! - убедить Клару Цеткин и Розу Люксембург считать именно этот день в году Международным женским днем. Правда, повод для официального объявления его праздником смышленые революционные барышни нашли все же другой - уж слишком необычно бы прозвучало в пролетарском контексте "женского дня" имя моего друга барона.
В 1928 году я надоумил поэта Корнея Чуковского адаптировать книгу о приключениях Мюнхгаузена для детей, читающих на русском языке - потом ее перевели еще на украинский, белорусский, казахский и даже чукотский, опять же с моей помощью и участием.
Именно я убедил руководство советской фирмы "Мелодия" выпустить аудиозаписи похождений барона на пластинках, и с озвучиванием текста книги блестяще справился гениальный "Плейшнер и профессор Преображенский" - актер Евгений Евстигнеев.
В начале шестидесятых годов двадцатого века я обговаривал с английским писателем и драматургом Джоном Бойтоном Пристли идею написания романа под названием "31 июня" - о последних по времени приключениях Карла Иеронима фон Мюнхгаузена на Земле. Но строптивый британец не согласился писать о бароне. Более того, само название - вот, хитрец! - использовал потом для совершенно другого произведения. И, увы, в нем не было ни словечка о моем улетевшем в космические просторы друге...
