Медленно выхожу из здания универа. Ночной воздух окутывает меня, позволяя глубоко вздохнуть. Свободно. Я улыбнулся и пошёл вперёд по дороге, домой.

- Том, стой! – крикнул. Я знаю кто это. Я узнаю этот голос из тысячи. Но сейчас нет желания говорить, не хочу видеть его или слышать. Зачем? Что он может ещё сказать? Его поведение там, в зале, говорило громче всяких слов.

- Пожалуйста, остановись! – снова его крик, а я только ускорил шаг. – Да стой же ты! Дай мне всё объяснить!

Объяснить? Ха-ха, Билл. А что объяснять? Как? Ты обнимался с этим парнем, целовал его, позволял прикасаться там, где касался тебя я, в день нашей близости. Позволял, чёрт бы тебя побрал!

Каулитц схватил меня за руку, останавливая и оказываясь передо мной. Он тяжело дышал, волосы были растрёпаны, да и весь его вид оставлял желать лучшего. Но самое главное, то, что привлекло моё внимание, это лицо. Нижняя губа брюнета была разбита и кровоточила, на щеке виднелся красный след от пощёчины и начинал проступать синяк.

Не знаю, как описать то, что я почувствовал, но лишь одно понимание, что его кто-то ударил, вызвало во мне волну ярости. Кто эта мразь, что подняла не него руку?

- Кто? – сквозь зубы выговорил я, проводя ладонью по щеке. Билл вздрогнул и зажмурился.

- Прости меня, Том. Прости, - зашептал он, подходя вплотную. – Я должен был рассказать всё раньше, но подумал, что всё будет нормально и так, но ошибся. Просто выслушай меня, а потом решай, что тебе делать.

Он смотрел с такой мольбой, я видел в его глазах отчаяние. Почему, Билл? Он крепко держал меня за руку, словно боялся, что я уйду, что, в общем-то, было бы вероятно. Но… Я решил выслушать. Неприятный осадок продолжал колыхаться во мне, но всё же это был по-прежнему любимый брюнет, которого, к тому же, кто-то ударил. Вы бы смогли в такой ситуации развернуться и уйти? Я не могу.

- Тебе нужно губу обработать и лёд приложить. Пойдём, я тут недалеко живу.

Билл кивнул, и мы двинулись в путь. Он так и не отпустил мою ладонь, а я и не пытался её высвободить.

Мы шли молча, даже не смотрели друг на друга. Нашу тишину нарушали проезжающие мимо машины, лай собак или громкая музыка, доносившаяся из ночного клуба, который мы проходили. Город был освещён яркими разноцветными огнями, неоновыми вывесками или простыми лампочками. Всё это придавало свою романтику, которую в этот момент мы с Биллом делили на двоих, всего лишь держась за руки…

- Проходи в гостиную, - негромко говорю, пропуская Каулитца в квартиру. Тот кивнул, разулся и скрылся за дверью комнаты.

Достав аптечку, я быстро пересёк расстояние, оказываясь в одной комнате с Биллом, который увлечённо рассматривал фотографии, оставленные мной на полке. Вот он взял в руки очередную фотку и застыл, изумлённо распахнул свои карие глаза. Понятно. Наткнулся на себя. Фотография была сделана зимой, когда в Билла кто-то кинул снежком и угодил прямо в затылок. Он тогда так рассвирепел, что орал матом на весь двор университета, грозясь закопать в снегу того, кто это сделал.

- Идём, - позвал я, когда пауза затянулась, и указал на кресло рядом с собой. Он кивнул и подошёл, присаживаясь.

Я смочил ватку в перекиси водорода и приложил к разбитой губе. Билл дёрнулся и зашипел.

- Потерпи, - тихо говорю и начинаю дуть на ранку, стараясь избавить от неприятных ощущений. И вот оно, это странное состояние, когда не знаешь, что делать. Он смотрит то на меня, то на мои губы, и я знаю точно, что он хочет поцеловать. По глазам вижу.

- Пойду, лёд принесу, - произношу и встаю, не в силах больше так близко находиться. Это невыносимо, блин! Меня ж как магнитом к нему тянет! Хочется… Ох, как же хочется!

Собрав в целлофановый пакет немного льда, возвращаюсь к брюнету, который продолжал сидеть на кресле, прикрыв глаза.

- Приложи к щеке, - протягиваю пакетик.

- Спасибо, - благодарно улыбается и прикладывает лёд к пострадавшей щеке.

- Так ты расскажешь, кто это сделал? – не выдержав пятиминутного молчания, поинтересовался я.

- Марк.

- Шнайдер? – удивился я. – Но, почему? Вы же… Ну…

- Нет, Том. В этом-то всё и дело. Он подумал, что, раз я соглашаюсь пойти с ним на бал, то даю согласие и на ночь, но он ошибся. Я прямо ему об этом сказал, а он взбесился, - невесело улыбнулся Билл.

- Вот гнида! – в сердцах выпалил я. Хотя, гнида – это самое ласковое слово, которым можно назвать эту дрянь. – Почему ты вообще согласился? – задал я мучивший меня вопрос.

Билл затих. Он упорно не поднимал на меня взгляда, заламывая пальцы.

- Молчишь…

- Я был ему должен, - выпалил Каулитц. – Он как-то очень помог мне, и я сказал, что буду ему должен.

- И он решил таким образом вернуть долг?

- Не совсем. Он когда с соревнований приехал, сразу спросил, есть ли у меня пара на бал.

- И ты, конечно же, сказал нет, - перебил я его.

- Ну а что мне было говорить? Тот, кого я ждал, так и не пригласил! – начал возмущаться брюнет.

- И кого ты ждал? – как бы невзначай спрашиваю, хотя у самого всё в нутрии замерло, в ожидании ответа.

- Угадай, - язвительно тянет, сверля во мне дырку.

- Я не экстрасенс и не телепат.

- Да тебя я ждал! Доволен? – выкрикнул Билл. - Тебя! Но ты же упрямо ходил мимо, даже не смотрел в мою сторону! А с другим я не хотел! - слова, готовые сорваться с губ так и застряли. Кровь, казалось, остановила свой бег по венам… Он серьёзно? - Потом эта Шарлотта появилась, ноги бы ей оторвал нафиг! – продолжал Билл. – А потом вернулся Марк и захотел, что бы я с ним на бал пошёл, а я не мог отказать, понимаешь? – чуть не плача говорил он, комкая в руках рубашку.