- Я рад. Открой эту чертову дверь!

- Ты оглох?! - я повысил голос и теперь не боясь в его глазах увидеть презрение посмотрел на брата.

- Нет, сделал вид, что не слышал! - вторил он.

- Ну хоть признался честно!

- Конечно, я же не ты! Твою мать, Том, открой эту дверь! Открой! Эту! Чертову! Дверь!

Билл запротестовал, игнорируя все мои слова.Его поведение начало выводить меня из равновесия, а сами действия выливались в агрессивный неадекват. Ладонью он бил по машине и требовал отпустить его. Мне ничего не оставалось сделать, как развернуть взбунтовавшегося брата к себе лицом и впиться требовательным поцелуем ему в губы. Пальцы сжали грубый ворот одежды, постепенно смягчаясь и перебегая на нежные участки кожи, вспотевшей от длинных волос шеи. Он не желал принимать меня. Не желал поддаться. Не готов был припасть, как раньше. Он словно безвольная кукла замер, устав бороться с силой, что превышала его. В Билле боролось две противоположности: одна верила мне и хотела быстрее прекратить ненужные терки, а вторая так просто ничего не забывает. Она оказалась лидирующей и наложила запрет на рвущиеся чувства юноши.

- Пожалуйста, поверь мне в последний раз, а дальше можешь хоть на четыре стороны меня послать и не вспоминать вообще, - как можно тише проговорил я, представляя картину после того, как мой план придет в действие. Билл сидел не шевелясь. Возможно переваривал сказанное, что смогло остановить его попытки придушить меня.

- В каком смысле? - наконец-то пронзил тишину его голос.

Я понял, что ждать до вечера, когда мы смогли бы спокойно поговорить дома, не имеет смысла. Поэтому вытащил те самые фотографии из бардачка и отдал их брюнету.

- Что это? - глупый вопрос в ответ.

- Твое прошлое, что же еще? Ты хотел знать его - вот оно. На фотографиях твой отец, мать...

- И я... - осипшим голосом добавил брат, разглядывая их. Мне не хотелось отрывать его от просмотра. Не хотелось ничего говорить, потому что понимал, что все мои слова сейчас будут лишними. С другой стороны я боялся этого момента и одновременно желал. Сейчас я должен буду ему сказать, что Рик приезжает в четверг в Лейпциг увидеться с Биллом, а дальше все будут решать юристы. Мои родители так точно здесь будут бессильны. Я выполнил свою миссию. Занавес опускается.

***

- Это конец, да? - осторожно проговорил Нильс, когда мы выходили из моего дома. Там, внутри, сейчас происходила встреча моих родителей и Билла с Дерриком Гарцленгом. Честно говоря, я чувствовал себя легко и непринужденно. В голове больше не было мыслей, от которых она начала бы безбожно болеть. Меня ничего не волновало. И, казалось, что воздух ранней весны стал восприниматься мной значительно легче. Я закурил, делясь сигаретой со своим другом.

- Не знаю, Нильс. Это ведь не от меня зависит.

- А Билл?

- А что - Билл? После того, как я показал ему фотографии, новые картинки начали всплывать в памяти со скоростью ветра.Да я и не не рвался с ним разговаривать после этого. Лишь вчера он заявил мне, что я хочу от него избавиться, поэтому воспользовался им, чтобы быстрее разгадать загадку его таинственного прошлого и выкинуть из дома. Я не стал говорить что-то поперек, только потому, что не хотел совсем все испортить. Пускай думает, как знает. - У Нильса округлились глаза, и это не скрылось от меня. Я обреченно ухмыльнулся, стряхивая пепел. - Не делай такое лицо, друг. Я давал поводы ему об этом думать, а тот случай в машине все подорвал. Неприменно, Биллу теперь вряд ли захочется жить в этом доме, поэтому он примет сторону Гарцленга и по окончанию суда, уедет к нему - где ему самое место. Возможно, так будет лучше и не так тяжко будет его забыть.

Затянулась пауза. Мы дошли почти до городского парка, как Нильс внезапно возмутился. Я скуривал уже третью сигарету.

- Да вы оба просто идиоты! - взмахнул он руками. - Знаешь что делает Патрицио в такие минуты? Он либо говорит, чтобы я немедленно перестал себя вести как идиот, либо сажает меня напротив и проводит психологический сеанс с глазу на глаз, не забывая при этом дать мне пару раз по башке.

- Хочешь сказать, мне стоит обратиться к Патрицио? - перевел я тему на шутливый лад.

- Нет, я думаю, что тебе нужно поговорить с Биллом. Если все обернется так, как ты и говоришь, было бы не красиво расставаться с ним никем.

- Я бы вообще не хотел, чтобы он куда-то уезжал.

От меня так же не утаился его пристальный взгляд, от которого стало неудобно:

- Что?

- Том, ты что..."того"?

- Так заметно? - я потупил взгляд на друга. Почему ему нужно было поинтересоваться именно сейчас? Почему он вообще лезет в душу и нагнетает на меня волнение, от которого я пытался убежать? Пытался обойти его стороной, чтобы оно не трогало. Не желание признать свою странную позицию, а ведь поздно оборачиваться назад. Яму под себя я начал копать гораздо раньше...

- Я думал, ты по девочкам. - У друга ошалелый взгляд. - Я же прикалывался просто, чувак.

Он присвистнул, находясь в странном состоянии. С одной стороны он ошарашен. Ведь его лучший друг, натурал всех натуралов, внезапно начал заглядываться на мужской зад. И только один. А точнее, вообще на человека, который не принадлежал к слабому полу, но у него здорово получалось его имитировать. А все остальные были просто одинаково друг на друга похожие люди, ничем не привлекательные для него. На которых он смотреть не мог. У него было личное солнце. И его имя Билл. С другой стороны - Нильс ликовал. Наконец-то его друг приобщился к их скромному отряду. Ведь он так долго пытался добиться у него расположения и вот, настал тот момент, когда я смог его понять, и ту странную тягу к идентичному полу. Но неужели они с Биллом так тщательно скрывали свои странные отношения, что заинтересованность друг другом Нильс заметил только сейчас?

- По девочкам, - кивнул я. - Но Билл - это совершенно другое. Сравнивать его с остальными будет кощунством.

- Когда в тебе совесть проснулась, Каулитц? Ты прям как трепетная клумба из слезливых мелодрам, хоть фартуком сопли подтирай.

- Нильс, ты как обычно не то время для шуток выбрал

- Прости, чувак, мне нужно просто все переварить, - уже спокойно объяснился тот и замолк.

Мы обошли настигнутый ранее парк, обогнули пару районов и местную заправку с магазинами, и двинулись обратно - к дому. Все это время мы шли молча и приводили мозги в порядок. Мне нужно было развеяться после "душещипательного" разговора с другом и был ему очень благодарен, что тот больше не раскрывал своего рта. Он просто шел рядом и этого хватало, чтобы не чувствовать себя одиноким, а дальше мы распрощались у его дома, и я пошел к своему, в гордом одиночестве.Взбушевавшееся сознание рисовало сцены предстоящего прихода домой. Я прокручивал их десятки раз, и каждая не была похожа на предыдущую. Но ледяной холод с каждой такой сценой скользкой змеей проходился вдоль позвоночника, вызывая мурашки. Мне было страшно возвращаться и услышать нечто страшное, с чем я точно не хочу мириться.

Завидев открывающуюся дверь, меня даже не пронзило чувство волнения. Оттуда выходил улыбающийся во весь рот Рик, и, радушно провожающая его, моя семья. Мужчина направлялся к машине. О чем я думал, когда смотрел на него? А лучше бы я никогда не приезжал к нему. Лучше бы, Вин никогда не нашел его, роясь глубоко в архивах закрытых от чужих глаз тем полицейского сайта. Лучше бы я навсегда забыл лес, в котором жил отшельник.

- Спасибо, герр Гарцленг! Увидимся! - закивал мой отец. Проходя мимо, я тоже попрощался с ним, скромно кивнув напоследок. И даже выдавил подобие улыбки. Не было сил разговаривать, да и не хотелось. Родители не будут доставать с вопросами и устраивать разборки. Все было обговорено еще в прошлый раз, и им оставалось только принять все по факту, и принять выбор Билла, который очень хотел встретиться со своим "отцом". Мне не хочется знать, что они решили и еще бы меньше хотел знать, о чем говорили. Думаю, это меня даже не касается. Билл будет счастлив - это главное.