За лесом, который с трудом я прошел, показалась хижина, та самая, с зеленой противной дверью, чья тяжесть до сих пор отдавалась болью в плече. Лес сгущал темноту вокруг этого места, из-за этого оно выглядит мистическим и пугающим, но при дневном свете не было так страшно, как тогда. Старая изба…

Я решил обойти ее со всех сторон, на случай, если мужик взбунтуется, и не дай Бог, накинется. Окна есть, но не всегда знаешь, чисто ли тут, не валяются какие-нибудь острые предметы или ловушки. Все может быть, если не знаешь, как житель этого старого домика поведет себя.

Из всех окон, только одно оказалось не забитым гнилыми досками. Но под ним расположилась кадка дров. Проверил на прочность – немного шатается и теперь на руках остались лишь стружки белой краски. И как тут можно жить? Никаких условий для жизни, можно сказать, это еще хуже, чем в средневековье…

- Ты что тут забыл? – затылком я почувствовал что-то твердое, что приносило мне страх, а так же тяжелое дыхание за спиной, что тоже невольно заставило меня напрячься. Первое, что бросилось в глаза, когда я краем посмотрел, что мне угрожает - это дуло ружья, нацелено прямо мне в голову, а затем и хмурое сосредоточенное лицо мужчины со сдвинутыми бровями к переносице. Очень дружелюбно начался наш разговор.

Я поднял руки вверх, показывая этим жестом, что ничего плохого делать я не собираюсь.

- Язык проглотил, что ли? Еще раз спрашиваю, что ты тут забыл, бестолковый мальчишка?

- Извините, что побеспокоил, но мне нужно поговорить с вами, - звучит, конечно, абсурдно. То-то и оно, развеселил мужика. Вон, стоит себе с ружьем и смеется, а мне, как бы, не смешно стоять под прицелом с поднятыми руками, авось повезет и я не получу пулю в затылок.

- О чем мне с тобой разговаривать, щенок?

- О Билле, например, - я сглотнул, прикрыв глаза. Оказывается, плохая была идея одному идти к этому маразматику. Как же до тебя долго это доходит, Каулитц.

- Опять ты? – удивился мужик.

- Не узнали? – сказал я и пожалел, потому как получил сильную затрещину. А ружье-то он убрал, видимо, дошло, наконец, что я не воровать сюда пришел. Да и воровать здесь, наверное, нечего – весь дом прогнил, остается думать, на чем он держится. Местечко влажное.

- Проходи в дом и жди меня там. Только без штучек всяких.

Я кивнул и, обойдя дом, наткнулся на ненавистную зеленую дверь. Представив, что мне опять придется ее тягать, настроение сразу же упало. Хм, странно, а не такая уж она и тяжелая. Наверное, тогда, из-за того, что сильно выдохся, не нашел в себе силы ее принять достойно.

На сей раз тут не было так страшно и мрачно. Слегка тусклый свет от керосинки, что стояла на подоконнике, а в углу, откуда доносилось приятное потрескивание дров, притаилась печь. Видимо, для поддержания тепла, потому что газовая плита с баллоном стояла по другую стенку. Отвратительные желтушные цвета кухонной обстановки, и это я еще про кровать молчу. Такие избы были во времена второй мировой, удивлен, что такие еще остались.

Я подошел к печке и протянул руки, пытаясь согреться. Все же, из-за влажности было не только сыро, но и прохладно.

Входная дверь открылась, и вскоре внутрь зашел тот самый отшельник, что тащил в огромных руках охапку дров и сложил возле печки: рядом с совком, кочергой и веником, а затем принялся складывать их наверх по одному.

- Так о чем ты хотел поговорить? Я надеюсь, после этого, ты оставишь меня в покое?

- Если услышу, что мне нужно, я вас больше не потревожу.

- Хорошо… - кивнул. Поставив на плиту чайник, на удивление чистый, мужчина зажег конфорку. Какой гостеприимный! Не каждый день к нему приходят нежданные гости, а тут еще на чай расщедрился, зря старается.

- Ну, спрашивай. – Отшельник присел на стул рядом, положив руки на стол. Все его внимание было сосредоточенно на мне.

- В тот день, когда нас с Биллом нечаянно занесло сюда и когда мы с вами столкнулись, мне показалось, что вы знаете его, вы были его родственником?

- С чего ты вообще это взял? – мужчина откашлялся и посмотрел на меня из-под бровей. – Я похож на родственника этого парнишки? Что тут вообще происходит? Причем тут этот Билл?

Я посмотрел на него и понял, что ни за что бы, ни подумал, что этот человек приходится Биллу даже каким-нибудь далеким дядей. Мои мысли вставали на место, когда я вспоминал, что брат был выращен в приюте, а это значит, что его родным может оказаться кто угодно: пьяница, отшельник, люди, которые не смогли обеспечить его, родственники его родителей, но как тогда объяснить его провалы в памяти? В том-то все и дело, что я уже месяц ломаю над этим голову, а тип напротив, видимо, решил мне ее задурить, я что, клещами все из него тянуть должен?

- Притом, что Билла усыновили из приюта мои родители. Он не помнит все, что было до одиннадцати лет, но его периодически мучают сны. Возможно, из прошлого… а тогда вы меня просто заставили врасплох и что мне теперь думать?

- Думай, что ты ошибся. Тебе пора, сынок, - мужчина встал с места, снимая шапку, и пошел открывать дверь.

Поняв, что сейчас с ним разговаривать бесполезно, я поднялся и двинулся в сторону выхода. У двери я коротко посмотрел на него, и, прежде чем уйти окончательно, бросил:

- У вас чайник кипит!

Похоже, я и вправду ошибся… почему вдруг он может быть родственником Билла? Вероятно, он нас с кем-то спутал, ведь мало ли он не один живет, с напарником? Ну, или у него есть друг или семья где-нибудь, не может же он быть столь одинок, что предпочел жизнь вдали от города. Хотя с какой стороны посмотреть, не так уж и далеко… просто ветхая избушка явно уступает нормальному дому. Но сколько бы я не думал, мой внутренний голос подсказывает мне, что неплохо было бы наведаться к тому мужику еще раз. Уж слишком быстро он меня выпроводил и явно занервничал, когда я заговорил о Билле и его проблеме.

Последний ходил по дому призраком, когда я вернулся и лишь отдаленно до меня доносились звуки шуршащих фантиков. Мелкий опять потрошит вазу с конфетами, уж такой он сластена.

А мне совершенно не сладко. Раньше я ни то чтобы не тосковал, я не ощущал тоску так остро. Мне казалось, что я скорее сухарь, чем мягкая булочка с изюмом. Единственное по кому я тосковал, была моя собака и родители, ни девушки, ни друзья не заставили бы меня расчувствоваться столь благосклонно к их персонам, а теперь я тоскую по брату. Подумать только, какие-то два месяца назад я не мог его переносить на дух, а теперь дефицит общения с ним уже пытка и вероятно, я даже снова хотел бы увидеть его румянец на щеках, коим он покрывается, когда я сморожу какую-нибудь глупость.

Но та ночь мне не дает покоя, я все же переспал с ним. Переспал с парнем. С братом, пусть даже не родным. И не побоюсь этого слова, грубо. Это было грубо с моей стороны. Ведь я слишком повинен в случившемся. И даже игнор меня не спас. Я думал, что мое влечение, это всего лишь райский аромат искушения, что привел меня тонкой тропой прямиком к Биллу и обещал не наведываться, но чем быстрее шли дни, тем острее я нуждался в стремительном исцелении от всех привычек. Билл далеко не являлся моей привычкой, привычкой назывались те чувства, которые я к нему испытывал. Ведь к каждому человеку мы все же испытываем разные чувства, как и отношение, которые они достойны. Я не могу назвать эти чувства братскими, но и возвышенными назвать не могу, а посему средство от всех моих мучений это сейчас выйти из своей комнаты и пойти к брату, ведь за все те дни я ни разу не почувствовал себя умиротворенно с друзьями как чувствую себя с ним.

- Билл? – мелкий слегка подпрыгнул, сидя на табуретке. В руке он держал откушенную конфету, а языком облизывал перепачканные губы. Все бы это, конечно вызвало бы во мне водопад умиления, если бы не страх оказаться отвергнутым. Я бы на его месте не простил.

- Придешь сегодня ко мне в комнату?

Билл осторожно кивает и слегка улыбается. Чертовски наивен и по-детски восприимчив, сколькому бы мне нужно было бы у него поучиться…