Наступал конец, а Нильс с Патрицио и вовсе забросили просмотр и наслаждались только обществом друг друга. Они лежали, не обнимались, а лишь ласкали друг друга взглядом. Таким нежным, проникновенным. Казалось, я начал завидовать, потому что они по-настоящему любят друг друга, а у меня кроме Билла никого не было. Но Билл же брат… Интересно, как он себя чувствует? Вот уже пошли титры, и я почувствовал себя слегка грустным. Впервые вечер не шел, как раньше и мне, скорее, хотелось все закончить. Стены как будто давили на меня, воздухом было невозможно дышать, словно он сжимал в кулак легкие и не давал им полностью насладиться, вдохнуть полной грудью.

- Том, мы, наверное, пойдем. Мне Патрицио провожать еще, а уже темнеть начинает…

Я посмотрел на Нильса, который гладил блондина по коленке.

- Да, конечно. Пэт, про веник не забудь.

- Ах, значит веник?

Опять руки в боки, но я поспешил успокоить его:

- Я пошутил. Красивый букет же!

- Вот так-то!

Шатен встал с дивана, поправляя помятые джинсы, взял своего парня за руку и повел одеваться обратно в верхнюю одежду.

Преобразившись, Патрицио забрал из моих рук свой гербарий, поблагодарив, что я любезно продержал листья, пока он одевался. Напоследок, Нильс заботливо поправив легкий шарфик на блондине, поцеловал того в нос, от чего «римский Бог» расцвел ярче весенних цветов. Казалось, ребенку ничего после этого было не нужно – он был счастлив. Даже я, казалось бы, такой серьезный парень, стоял и умилялся детскому саду.

- Ну что, спасибо за вечер, - улыбнулся Нильс, обращаясь ко мне. Я, вздохнув, скрестил на груди руки и поднял на друга взгляд:

- Это вам спасибо, что зашли. Мы тут уже от скуки вешались.

- Впереди учебная неделя, я тебе успею надоесть, - засмеялся Нильс, открывая входную дверь, выпуская первым из нее блондина.

- Это уж точно, - закатил я глаза и улыбнулся. – Удачи дойти. Пока.

- Пока, - хором произнесли парни и вышли. Мне оставалось только закрыть дверь и вернуться в гостиную. Что-то Билл притих.

Но когда я пришел, то обнаружил Билла так же сидящего в обнимку с подушкой.

- Все хорошо?

Тот утвердительно закивал головой, даже не подняв на меня лицо.

- Билл?

Я сел к нему.

- Что случилось? Посмотри на меня.

Но Билл так же сидел, уткнувшись лицом в подушку и раскачивался из стороны в сторону. Его тонкие руки слегка тряслись и если бы не они, я был бы уверен, что с ним все хорошо. Знал бы он, как я боюсь за вот такие его «застывания». Как сердце готово сжаться, глядя, как ему плохо.

Мне пришлось отнять подушку и застать лицо Билла красным, в слезах. Не нужно было включать этот чертов фильм, я так и знал, что его переклинит. Этот человек слишком впечатлительный для парня.

- Ну, все, не плачь… - я приобнял Билла, прижав тело к себе. Он не оттолкнул, чего я боялся больше всего, хотя верил, что он так не сделает. Билл просто обнял в ответ, поменял подушку на мою широкую грудь. Мне ничего не оставалось делать, как гладить успокаивающе по спине. Хотел заварить чай с мятой, но брюнет не пустил меня. Он, вроде бы, начал успокаиваться.

- Почему так, Том? Почему мы вынуждены идти на жертвы ради тех, кого любим?

Я не нашелся что сказать. Этот вопрос, как и многие другие, задаваемые им, заставил меня растеряться. Казалось, я сам не знал на него ответа, хоть и пытался найти.

- Ну… потому что это жизнь… Это жестокая и иногда странная штука. К сожалению, она здесь устанавливает правила, а мы живем по ним. Но иногда мы их нарушаем, и приходиться за все платить. Так же жизнь не может быть вечной, как и счастье, которое, как правило, длится не долго.

- Получается, счастливых людей не бывает?

- Почему же? Бывает… Только они борятся за свое счастье, а остальные опускают руки.

- А ты счастлив?

Билл поднял свои бездонные глаза и посмотрел на меня. Так пронзительно, что заставил нервно сглотнуть…

- Я? – глубокий вздох. – Я и сам не знаю.

Холодная ладонь коснулась моей щеки и начала водить по всей ее глади. В глазах Билла появился нездоровый блеск, и, казалось, улыбка тронула его уста.

- Билл? – чувствую, как дыхание участилось, - что ты…

- Молчи… прошу тебя…

Его губы тут же коснулись моих, а прыткий язычок без спросу ворвался в мой рот и начал там хозяйствовать. Не знаю, что такое накатило на брюнета, но я был мгновенно опрокинут на лопатки. Руками по привычке обхватил за тонкую талию и начал гладить по ней, словно перебирая струны на хорошей гитаре. Поцелуй сорвал мою неустойчивую крышу, и я готов был продать душу Дьяволу, чтобы это не заканчивалось. Что я творю? Что МЫ, мать мою, творим??

Глава 18.

Pov Bill.

Эта близость словно дала мне по шарам и я уже не мог самостоятельно соображать. Тело Тома такое сильное. От него так и исходит эта притягательность, что затягивает меня в омут с головой – хочу почувствовать его сейчас. Я боялся и в то же время действовал решительно. Губами касаясь приоткрытых губ, я опустил брата на спину. Кажется, это был выброс адреналина? А сердце в моей груди стучит так, что хороший рок-концерт покажется шуткой.

Его руки шарят по моему телу, а я властно манипулирую его языком. И что поражает – я не желаю останавливаться. Я давно к этому шел…

- В комнату… - то ли командует, то ли ставит меня перед фактом Том и через некоторое время несет меня на руках в мою комнату, на кровать.

Теперь я оказываюсь снизу и чувствую, как теплые губы Тома ласкают мою шею, а горячее дыхание, казалось, обожгло кожу в тех местах, куда оно коснулось. По телу вмиг прошелся неприятный холодок и тысяча мурашек одолели его. Прикрываю глаза в блаженстве и откидываю голову на подушки. Оказывается, все эти семнадцать лет я прожил в пустую - нет ничего лучше чувственных губ Тома.

В следующие минуты мы оказались без одежды. Кое-как сняв ненужные материи и откинув их в сторону, мы слились в страстном поцелуе. Том, в свою очередь, увлекся моими губами, а я, собрав сзади в руку, перебирал его гладкие французские косички, сжимая их у корней, от чего парень ловил особое наслаждение – его выдавал сдавленный стон.

Я чувствовал себя на седьмом небе и желал большего для своей скромной натуры, но Том, видимо, не спешил торопить события: он ласкал тело руками, дарил ему поцелуи, игрался с горошинами сосков, заставляя этим прогибаться в спине и судорожно всхлипнуть. Особое внимание брат уделил моей татуировке в виде звезды. Она ему очень понравилась и он не хотел так быстро разлучаться с ней. А я, казалось, был на грани и жаждал его горячей плоти в себе, но Том словно специально медлил, оттягивал момент, то ли стараясь не спеша растянуть момент, и насладиться им как следует, то ли он просто напросто… боялся?

У меня ни разу не было полового контакта с партнером, и, наверное, я должен был бояться больше самого Тома, но почему-то я повел себя тактичнее. Я взял его лицо в ладони и, поцеловав в подбородок, прошептал:

- Растяни меня…

В ответ парень посмотрел мне в глаза. Брови были сдвинуты, а это означало, что он был слегка напуган происходящим и не позволял себе лишних движений. Как мне помогать с моим неуравновешенным другом по утрам – так он первый, а как приступать к серьезным действиям, Том вдруг записался в отряд отважных девственниц.

Подвинув ближе бедра, и, разведя их в стороны перед Томом, я потянулся к тумбочке. Для меня главное держать руки ухоженными и поэтому я часто увлажняю их кремом. Поэтому для такого случая он хорошо сгодиться, раз уж о смазке мы не позаботились…

Брат принял крем из моих рук и приступил смазывать мне вход. Мое тело слегка дернулось, когда пальцы Тома коснулись ануса, ведь однородная масса была неприятно-холодной, но чем дольше брат массировал дырочку, тем теплее и приятнее было. Так приятно, что мне пришлось слегка вжаться в кровать, зацепив руками покрывало.

- Тс-с-с… - Том погладил меня по животу – отвлекающий маневр – и вошел одним пальцем, медленно двигая им.