«Грёбаное видео», - сузил глаза Билл, переворачиваясь на спину и стараясь не обращать внимание ни на слепящий свет фар, ни на узкую прорезь в занавесках.

Но всего его мысли крутились лишь вокруг того, что происходило на койке брата.

«Наверное, он сейчас дрочит», - отстранённо подумал он. Но даже эта мысль ничуть не отогнала странное чувство прочь.

Услышав очередную порцию сдавленных стонов, Билл в растерянности завозился на койке.

«Господи… Я не могу это больше слушать. Не могу. Может, лучше пока пойти в гостиную? – думал он, внутренне холодея от тихих стонов неподалёку. – Посмотрю пару серий «Клиники». Или посплю прямо там на диване».

Вспышки фар, продолжающие светить прямо ему в глаза, звуки того, как Том онанирует, - терпеть это представлялось делом совершенно невозможным. Услышав, как занавески на койке Тома медленно раскрылись, Билл уже собрался было попросить брата не наглеть и прекратить всё это дерьмо, но ситуация сложилась иначе.

Не подозревая о том, что близнец уже не спит, Том тихо положил камеру обратно в его сумку. Решив, что смысла разговаривать с ним уже нет, Билл прикрыл глаза и от скуки начал представлять, как Том разворачивается, идёт в ванную, приводит себя в порядок и возвращается обратно.

Но Том не двигался. Всё это время Билл слышал его беспокойное дыхание, а после и звук открывающейся занавески. Своей занавески.

Уже привычное странное чувство смешалось с волнами паники, и Билл замер.

«Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт! – мысленно повторял брюнет. – Убирайся, убирайся, убирайся! Ты не должен здесь быть!»

Почувствовав, как Том заботливо подвернул одеяло под его ноги, Билл с неимоверным трудом заставил себя дышать в прежнем ритме, чтобы брат продолжал думать, что он спит. Через несколько долгих мгновений сквозь тонкую простынь на его грудь легла рука близнеца.

Когда Том опустился на край его койки, Билл замер, чувствуя на себе внимательный взгляд карих глаз. С каждым новых вдохом брюнету было всё более неуютно. Он понимал, что Том ничего не сделает с ним, даже если он перевернётся, но Билл продолжал лежать неподвижно.

«Как же всё это глупо!- думал он, ощущая, как в его венах плещется адреналин. – Зачем Том вообще пришёл сюда? Стоп… Он ведь ничего не собирается делать, оправдываясь тем, что я всё равно сплю?..»

Чувствуя на себя тяжёлый взгляд брата, казалось, на протяжении целой вечности, Билл так и не мог успокоиться. Наконец, его лоб мягко погладила тёплая ладонь. Аккуратно убрав мешающую прядь за ухо, нежные пальцы боязливо провели неровную линию по подбородку.

Как ни странно, дыхание Билла тут же выровнялось, напряжённые мышцы расслабились, и он почувствовал себя удивительно спокойно. Медленно, но уверенно, прикосновения Тома опустились сначала к шее, а потом к острым ключицам.

Потом – к трепещущей груди.

Потом – ещё ниже, к бёдрам.

Билл уже не знал, чему удивляться: непозволительным прикосновениям или вдруг откуда-то взявшемуся спокойствию. Когда большой палец осторожно проник под кромку тесных боксеров, брюнет понял, как наивен он был, думая, что Том пришёл просто на него посмотреть.

Странное чувство бушевало в его теле, накатывая тёплыми волнами и будто бы пружиной то стягивая, то расслабляя низ его живота.

«Это не может быть реальностью», - думал Билл, тем не менее, не имея никаких сил прекратить действия близнеца.

Том не понимал, зачем он сюда пришёл. Все началось с просмотра той сводящей с ума записи, и вот - всего лишь через какой-то миг - он уже сидит на койке брата и, словно одержимый, с трепетом оглаживает его тело.

Кожа Билла была такой до невозможности мягкой и приятной на ощупь, что всякие сомнения отпали. Это идея появилась у Тома в тот момент, когда он смотрел на себя, ласкающего брата на том видео, и где-то глубоко внутри него зарождалась глухая тоска от осознания невозможности сделать это в действительности, наслаждаясь каждым касанием, дурея от мурашек, пробегающих по нежной коже.

Но он знал, что если Билл проснётся, он больше никогда не позволит коснуться себя снова – ни в каком подтексте. Он и сейчас едва ли мог усидеть с близнецом в одной комнате, а если они случайно касались друг друга, брюнет тут же испуганно отшатывался в сторону. Такие действия брата вызывали в душе Тома невыразимую боль.

Именно поэтому сейчас уже Том в страхе отдёрнул руку.

«Это неправильно, - горестно покачал он головой. – Это нечестно по отношению к нему».

Билл почувствовал, как старший медленно поднялся, обратно задвинул шторы на его койке и, тихо шаркая ступнями, ушёл прочь.

Подождав несколько секунд, Билл сел и боязливо проследил своей рукой недавние прикосновения Тома к своему телу. То чувство нахлынуло на него с новой силой, и парень задрожал.

«Но он остановился, - подумал он, чувствуя тупую боль где-то под рёбрами. – Он мог продолжать делать это сколько душе угодно, но он остановился».

Несмотря на то, что после касаний брата прошло уже несколько минут, чувство всё не утихало. Невыносимое желание испытать ласковые прикосновения снова, дикое перевозбуждение – всё это говорило о том, что Билл ещё долго не уснёт.

Так увлёкшись мыслями о своём состоянии, Билл и забыл в полной мере осознать то, что все эти приятные действия делал с ним его собственный близнец.

- - - - -

Но немногим позже произошедшее всё же сказалось на состоянии Билла. Он сам не знал, сколько он так просидел на койке, пытаясь прийти в себя и прогнать беспокойную дрожь. Наконец, сумев заснуть, через час парень проснулся снова, поражённый тем, что это действительно было правдой.

Тем не менее, всё это далось ему легче, чем почти каждодневные выступления перед шеститысячной публикой. Намного легче.