Её спина поднимается и опускается от тяжёлых вдохов. Я погружаюсь ещё на пару дюймов в неё, становясь на ступеньку выше. Двигаю бёдрами маленькими толчками, каждый из которых превращается для Кейтлин в землетрясение. Она впивается ногтями в твёрдые доски ступенек под нами, я уже наполовину в ней.

— Я помечу тебя и сделаю эту попку своей. Кончу так глубоко в тебе, что сперма будет вытекать из тебя несколько дней.

Она содрогается подо мной, и я зарываюсь лицом в её волосы, вдыхая жасминовый запах и снова двигая бёдрами вперёд и назад.

— Я был у тебя во рту, в твоей киске, а теперь и в твоей заднице. Никогда бы не подумал, что ты превратишься в такую маленькую шлюшку.

— Я не шлюха, — отвечает она сквозь стиснутые зубы.

— Я бы посоветовал не огрызаться, когда я в таком положении. Ты моя маленькая шлюха, Кейтлин. Говори.

— О Боже, — она выкрикивает, когда я вхожу в неё с большей силой. — Я маленькая шлюха.

Я прикусываю хрящик её уха достаточно, чтобы она почувствовала боль:

— Неправильный ответ.

— Я твоя маленькая шлюха.

Резко вколачиваюсь в неё, и её костяшки белеют, соскальзывая со ступенек. Я хватаю обе руки и сжимаю между её ног, направляя указательный палец в киску.

— Я хочу, чтобы ты сделала себе приятно. Тебе хорошо?

— Кельвин, — стонет она.

Я убираю наши руки и кладу пальцы в её рот для того, чтобы она могла почувствовать наш вкус.

— Тебе нравится твой вкус?

Она смотрит на меня через плечо. Я наклоняюсь и облизываю уголок её рта. Мой язык скользит по языку Кейтлин, а затем и по её костяшкам на пальцах.

— Нравится, — утверждаю я. — Ты такая сладкая на вкус, что я бы мог наслаждаться тобой всю оставшуюся жизнь. Ты бы хотела этого, воробушек?

— Да.

Я отпускаю её руку и возвращаю свою на местечко между её ног.

— Просто расслабься. Почувствуй это.

Она выдыхает, когда я помещаю два пальца на её клитор. Начинаю с медленных кругов под ритм несильных толчков бёдрами. Буквально под моей грудью она содрогается всем телом, когда я скольжу по её щёлке, покрывая пальцы её влагой. Возвращаюсь назад и ускоряю темп. Моя вторая рука уже болит от нагрузки в виде моего веса, но я приветствую эту боль. Очень соблазнительно войти в неё на всю длину моего члена и дать ей почувствовать его.

Тяжёлое дыхание Кейтлин переходит в мурлыканье, но я придерживаюсь того же темпа.

— Такой ты мне нравишься, — шепчу я ей в затылок. — Твоё тело растягивается, чтобы принять мой член, и уничтожает твоё нежелание насладиться им. Я собираюсь разрушить его, Кейтлин. Разрушить тебя.

— Разрушь меня, Кельвин, — шепчет она.

— Смотри на меня, когда говоришь это.

Несколько мгновений она не решается, но потом поворачивается ко мне:

— Разрушь меня.

Она толкается попкой назад, и уже мне приходится прикусить губу, чтобы не излиться внутри неё. Она близка к оргазму, поэтому я ввожу три пальца в её киску, не убирая большой палец с её клитора. Кейтлин ногтями впивается в ступеньку и начинает кричать, содрогаясь подо мной. Я начинаю понимать, что её тело меня не выдерживает.

Когда она прекращает, я опускаю вторую руку на ступеньку перед нами и трахаю её. Не могу сказать, звуки наслаждения или боли слетают с её губ, но я не останавливаюсь. Её тугая попка сжимает меня практически везде, маленькие складочки трутся о мой ствол, отправляя меня за грань.

— Боже, блядь! — я вколачиваюсь в неё по самое основание и кончаю внутрь, до боли стискивая зубы.

Остаюсь в таком положении, ловя воздух ртом, а ритм моих бёдер замедляется, и она выдаивает из меня всё до последней капли.

Я выхожу из неё так медленно, как только могу. Она не двигается, пока я натягиваю свои штаны.

— Не смей бросать мне вызов преследовать тебя, если не хочешь быть пойманной.

Я жду, когда она встанет на ноги. На животе и руках красные следы от ступенек. Она щурится, застёгивая пуговицу на джинсах.

— Я… Мне, кажется, нужно в ванную.

— В твоей попке очень много спермы.

— Господи, — произносит она, пряча лицо в руках. — Тебе обязательно быть таким грубым? Это вообще безопасно?

Не могу сдержать улыбку на лице:

— С тобой всё будет в порядке.

Она странно идёт вверх по ступенькам до третьего этажа. Я хватаю её за руку, когда она поворачивает к своей комнате.

— Идём со мной, — произношу я.

— На четвёртый этаж?

— В мою спальню.

Она смотрит наверх и начинает кусать ноготь большого пальца. Кейтлин следует за мной, когда я поднимаюсь. И украдкой осматривает мою спальню.

— Можешь не спешить, — говорю я ей, указывая на ванную.

Пока она пропадает за дверью, я расстилаю кровать и ставлю бутылочку лосьона на столик. Она выходит из ванной и останавливается посреди комнаты.

— Разденься, — приказываю я.

Она прикусывает губу, а её глаза расширяются и начинают слезиться. Кейтлин смотрит на кровать, потом снова на меня, начинает мотать головой и тереть щёки ладонями.

— Ещё раз?

— Это не то, что ты думаешь, — произношу я с расстроенным вздохом. — Просто разденься.

Я раздеваюсь вместе с ней и отбрасываю одежду в сторону. Трусики покидают её тело последними, она бросает их в кучу одежды. Заламывая руки, Кейтлин ожидает моей команды. Немые слезы стекают по её лицу к уголкам рта. Голая, в слезах, с красными отметинами от лестницы — теперь я понимаю, какую власть она имеет надо мной. Кейтлин уже немаленькая девочка, которую я встретил много лет назад, она ещё и сексуальная, невероятно привлекательная и желанная женщина.

— Почему ты плачешь? — спрашиваю я.

— Это не так.

Я смеюсь, а её нижняя губа дрожит всё сильнее. Глубоко вдыхаю и сокращаю расстояние между нами. Обнимаю Кейтлин, но она остаётся неподвижной, только её слабое и прерывистое дыхание щекочет мою грудь.

— Я знаю, это было больно, — начинаю я.

— Да, но… — она шмыгает носом и поднимает на меня глаза. Спустя мгновение просто качает головой. — Не обращай внимания.

Я притягиваю её ближе к себе:

— Всё в порядке, если тебе это нравится, Кейтлин, — я глажу её по спине и сжимаю плечо. — Приляг на кровать лицом вниз.

Она выглядит подавленной, но идёт и ложится.

— Я не могу перестать думать о той женщине.

— Какой женщине?

— Той, которая была здесь с тобой в ту ночь. А также о Лейле и проститутках.

Я рычу и залезаю на кровать, усаживаясь на её бёдра.

— Они ничтожные шлюхи. Не думай о них.

Она вздыхает с закрытыми глазами, когда я втираю лосьон в её лопатки.

— Как и я, — произносит она. — Мне нравится то, что ты со мной делаешь. Значит, я тоже шлюха.

Я прижимаю большие пальцы к позвоночнику между её лопатками и скольжу ими вниз по спине.

— Ты не они, — говорю я ей, но не думаю, что она слушает. Убираю волосы со спины и массирую плечи.

Когда Кейтлин засыпает, я укладываю её под одеяло. Забираюсь к ней, и она двигается ближе, прижимаясь всем телом ко мне.

— Кельвин, — произносит она, скользя рукой по моему бицепсу.

— Я здесь.

— Что случилось с твоими родителями?

Личный вопрос — последнее, чего я ожидаю после того, как она разделась для меня. Надежда на то, что она говорит во сне, покидает меня, когда Кейтлин открывает глаза. Я не останавливаю её, когда она прижимается щекой к моему плечу, поэтому она кладёт голову на мою грудь.

— Они умерли, — отвечаю я.

— Я знаю. Норман рассказывал мне. Но он не сказал, каким образом.

Глубоко вдыхаю и смотрю на окно своей комнаты. Думаю, пора поговорить с Норманом.

— Мой отец был химиком. Они умерли во время взрыва в лаборатории.

— О, и мама тоже?

— Она была доктором, но они работали вместе.

— Сколько тебе было лет?

Я смотрю на её макушку.

— Я был очень молод.

Она молчит целую минуту, а её пальцы бездумно описывают круги на моей груди.

— И я была слишком молода.

Я сглатываю, но ничего не отвечаю. Точно знаю, сколько ей было лет. Каждая деталь о том дне выжжена в моей памяти.