— Да! — рявкнул Маммон. — И ты сейчас отправишь меня в Эдем! Я иду за ним — мне надоело!

— Погоди, — вскинул руки медиум, — разве в Эдем пускают демонов?

— Если Люциферу туда нельзя, то это не значит, что и всем нельзя! Это Великий запрет в Геенне, но я готов его переступить. Подумаешь сотня лет в лавовой долине!

— А ты там не умрёшь? — с подозрением спросил Дженим. Демон, презрительно фыркнув, встал рядом с медиумом. — Ну… мне просто интересно.

— Я смогу умереть лишь тогда, когда последнее существо из всех Вселенных перестанет чувствовать похоть.

— Расскажи, — настойчиво потребовал Дженим, упрямо скрещивая руки на груди, — и я отправлю тебя туда, куда захочет твоя рогатая голова.

Маммон вдруг добродушно рассмеялся и, облокотившись о раковину, вздохнув, начал объяснять:

— С момента появления Вселенной мы были созданы для равновесия. И Люцифер был старшим из нас. Раньше не было ни Эдема, ни Геенны, а был единый мир — Утопия. Мы оберегали существ, направляли их. Но однажды Люцифер взревновал Отца и возненавидел созданных им существ. Он обманул нас, сказав, что Отец хочет абсолютного разделения на добро и зло. Мы поверили Старшему и позволили управлять собой, но Отцу это не понравилось. С тех пор Утопия закрыта для всех. Мы стали жить в разных мирах, называться разными именами. Знаешь, в Аду все как голодные собаки. Никто никого не боится, и если в Раю все уважают Михаила, то у нас Люцифера ненавидят. И я не умру, если попаду в Эдем. Ангелы будут следить за мной, но ничего не сделают. На небе главный Михаил, и он не позволит напасть на меня.

— Почему ты так уверен?

— Ты сейчас сам в этом убедишься, — ухмыльнулся демон.

Внезапно вместо красивых ног у него появились безобразные козьи копыта и длинный тоненький хвост. Огромные закрученные рога украсили голову с длинными волосами, череп немного вытянулся. Синие глаза в мгновенье стали темнее самой тьмы. Одежда на демоне мистическим образом сменилась, тело вытянулось. На нём была лишь кожаная набедренная повязка, и множество бус украшали его мускулистую грудь. За спиной у Маммона внезапно взметнулись большие кожистые крылья. Дженим не на шутку испугался, ведь не каждый день увидишь Высшего в истинной форме. Внезапно он понял, что ему безумно повезло не встретить Абаддона в его обличии демона — всё-таки Маммон по иерархии был младшим среди высших демонов. А поскольку он был демоном-искусителем, то был в какой-то степени даже красив.

В общем, Дженим уже готов был упасть в обморок, как тот парнишка, что всё ещё валяется без сознания в дальнем углу, но тут дверь туалета заскрипела, и медиум бросился к ней, чтобы захлопнуть и закрыть на замок.

Маммон повернулся к нему спиной и встал на колени, широко расправляя крылья.

— Что ты делаешь? — изумлённо спросил Дженим.

— Срежь их, — сухо бросил демон.

— Чего? — тупо переспросил Дженим.

— Глухой, что ли? — гаркнул Маммон. — Срежь их! Я отдам их Михаилу в знак того, что не собираюсь никого убивать.

Дженим на автомате достал из-за плеч меч, подошёл к демону и замер. Его начало трясти. Сильные и большие крылья Маммона стало даже жалко. Отчасти они всё-таки были прекрасны…

— Не переживай, — ласково проговорил демон своим приторным голосом, которым завлекал людей, — они отрастут через полвека. Меня сможет убить лишь ангел, по вине которого погас мой огонь. И то это сомнительно. Я не пробовал.

— Маммон… Люцифер не погладит тебя по голове за такой поступок.

— Плевать мне на него! — взревел тот. — Я не имею право обнимать своего любимого вот уже двадцать тысяч лет! Подумаешь, Асмадей накажет меня тысячей плетей на площади позора в Геенне. Я все равно не умру — мне нечего бояться.

— А если он запрёт тебя? — холодно спросил Дженим, осторожно придерживая крылья. — Если ты больше не сможешь увидеть Габриэля?

— Пусть сначала поймает меня, — злорадно усмехнулся Маммон. — Хэй, Дженим, я ведь демон сладострастия — я не могу ограничивать себя в желаниях!

— Вселенная, Люцифер будет ненавидеть меня ещё сильнее…

— Человек, он ненавидит всех, — хмыкнул демон. — Режь уже. Все мы всё равно уже давно покойники.

— Готов? — спросил Дженим.

— Как никогда, — оскалился Маммон.

***

— Ты сделал великое дело, — улыбнулось существо из зеркала. — Ты воссоединил два любящих сердца.

Дженим устало сел в кресло и посмотрел куда-то сквозь это красивое лицо с зелёными глазами. Вся одежда медиума была в чёрной демонической крови. Поначалу она сильно жгла адской аурой, но он перетерпел это неприятное чувство. После отправки Маммона в Эдем Дженим выдохся окончательно — он даже не помнил, как добрался до дома. Сейчас его даже не волновало то, что его любимое кресло испачкается. Абсолютно не волновало.

— Как ты накажешь его, когда поймаешь? — Дженим потёр виски, закрывая глаза и откидываясь на спинку.

— О чём ты? — ещё шире улыбнулся в зазеркалье «гость». — Я только что дал Маммону разрешение на то, чтобы он находился в Эдеме…

— Я знаю, что ты Люцифер, — отрешённо оборвал его Дженим: сил на какие-либо эмоции не было.

— Это не так.

— Тогда почему сам Габриэль назвал тебя Люцифером? Твой брат обманывает?

— Нет-нет, мой брат не способен на обман. Понимаешь, он не хочет, чтобы я столкнулся с Люцифером. Он хочет сам разобраться с ним.

— Это ещё почему?.. — выразил вялый интерес медиум.

— Потому что мы братья, я люблю его. Габриэль думает, что я не смогу, если придётся, сражаться с ним.