— Вы вновь нарушили законы Отца, — произнёс один из серафимов. Он не раскрывал рта, но его прекрасный голос, будто звучал в самой душе. — Он опечален вашими действиями…

— …Он вернул на службу ангела, которому обещал успокоение, потому что никто из вас не слышал Его голоса… — подхватил второй.

— …Ему пришлось нарушить обещание данное ангелу Ишиму…

— …Потому что вы не знаете, что значит любить и слушать…

— …Вы убивали существ, которых любите…

— …Вы не достойны прощения…

— …Никто из вас!..

— Погодите же! — прервал их Ишим. — Это не вам решать, ясно? Вы созданы любить Отца, так выполняйте же своё предназначение. Не смейте диктовать свои правила, а тем более вещать за Отца — он любит всех нас, а значит надежда на Его прощение есть всегда!

— Если ты получил второй лик… — гневно сверкнул глазами первый серафим.

— …Это не значит, что ты теперь выше нас… — немедленно продолжил второй.

— Это наши проблемы, — появился из неоткуда Михаил и, став рядом с только что подоспевшим Сихаилом, заслонил собой Ишима. — Зачем вы пришли?

— Мы пришли всё исправить.

— Каким это образом? — недовольно пробурчал Ишим.

— Мы восстановим Фиоре. Только если ты, Власть, выполнишь своё обещание никогда не пускать сюда ни ангелов, ни демонов.

— Хорошо, — согласно кивнул Ишим. — Этот мир отныне будет только под опекой самого Отца.

— И восстановите также Геенну и Эдем, — хмуро добавил Михаил. — Мы-то, по-вашему, куда должны деться?

***

Маммон сидел под высоким деревом и обнимал Габриэля. Отныне Михаил разрешил ему приходить в Эдем раз в двадцать земных лет. Для смертного это много, для влюблённого — целая вечность, — но демон не жаловался. Он был благодарен за такой широкий жест со стороны Старшего ангела.

В своё время, увидев в Эдеме Маммона без крыльев, Габриэль сильно испугался за свою пару, ведь тот был весь в чёрной крови, а рана на спине затягивалась очень медленно. Тогда он и понял, что Дженим не просто потомок ангела, а душа одного из их братьев.

Маммон не участвовал в той войне — он, восстанавливаясь, пребывал в летаргическом сне. Крылья демона — символ его силы. Если отрезать их, то демон быстро слабеет и даже может умереть. Маммон провёл в Эдеме почти пятьдесят лет, и всё это время — во сне. Несмотря на свою браваду, он тогда обессиленный упал в объятья Габриэля, и Михаил разрешил оставить его в Эдеме до восстановления сил. А Габриэль старался каждую свободную минуту проводить рядом со своим спящим любимым. А когда Маммон наконец очнулся, ему предстояло вернуться в Геенну, пережить гнев Люцифера и наказание Асмодея — что они последуют даже спустя полвека, он не сомневался и был к этому готов. Теперь, когда всё осталось позади, первое, что сделал Маммон, — это получил разрешение от Люцифера и Михаила и примчался на встречу к Габриэлю.

Подробности тех страшных событий, которые чуть не привели к нарушению равновесия во Вселенной, остались для Маммона в стороне, и сейчас он засыпал Габриэля вопросами, на которые тот старательно отвечал, нежась в объятьях своего любимого демона.

— И что произошло с Ишимом? — задав очередной из них, Маммон укутал ангела своими кожистыми крыльями, защищая от ветра.

— Никто не знает, — вздохнул Габриэль. — Говорят, что после войны он попросил Отца на время освободить его бремени Власти, которую он принял на себя во имя спасения Вселенной. И Отец выполнил его просьбу. С тех пор его не видели.

— Кто же тогда исполняет роль Власти?

— Эй, мы тебе не актёры театра, — нахмурился Габриэль. — Отец разделил её между Михаилом и Сихаилом. Временно. А как там Люцифер?

— Он ищет его… — печально ответил Маммон.

Габриэль укоризненно посмотрел на любимого. Он догадался, что демон пытается раздобыть информацию для своего Старшего.

Маммон перехватил этот взгляд и, правильно расценив невысказанную претензию, горячо запротестовал:

— Ну что ты так смотришь? Он тоже влюблён. Последние десять лет он вообще не выходит из своего дворца. Знаешь, я как-то видел раму от разбитого зеркала в его покоях…

— Ты был в его покоях? — опять нахмурился архангел, его белые крылья раздражённо вздрогнули.

— По поручению, любимый, по поручению. Не переживай, я не сплю с другими демонами.

— Ну конечно, — улыбнувшись, протянул Габриэль и потёрся кончиком носа о щёку демона, — ты ведь у нас пример целомудрия.

— Эй, а люди ещё считают вас добрыми и мягкими существами! Знали бы они, как ошибаются!

— Ты хочешь сказать, что я ужасен? — тут же обиженно надулся ангел.

— Нет-нет, — целуя, поспешил успокоить его Маммон. — Я хотел сказать, что вы прекрасны. А ты самый особенный из них.

— Демон сладострастия умеет говорить так… завлекающе, — примирительно сказал Габриэль и прижался к сильной груди демона. — Тебе пора, любимый.

— Ещё немного, — с мольбой выдохнул тот, целуя ангела в макушку, — ещё хоть чуточку…

***

— Ваш билет, пожалуйста…

Глядя на пассажира, красивая девушка приветливо улыбалась, но только ангел знал, что она в душе оплакивает погибшего на войне брата. Она также боялась и за своего жениха, от которого не было ни одного письма за последний месяц. Парень, к которому она подошла, достал из кармана потёртый билет и протянул его девушке.