Христиане всегда на себе изображали крест, нет такого христианина, который бы не крестился. Православные в разные времена крестились по-разному: то двумя перстами, то тремя, иначе крестятся римокатолики, армяне, копты, но везде есть крест. Нет такого христианина, который не изображал бы на себе креста каким-либо образом. Без крестного знамения – нет христианства. И если человек говорит, что он христианин, но не изображает на себе крестного знамения, то мы можем его сторониться, ибо нет в апостольской вере такого признака – во Христа верить, а крест на себе не изображать. Как говорил святой Кирилл Иерусалимский, знаменующийся Крестом является собственностью Распятого.

Когда люди увидали Крест, они стали восклицать: «Господи, помилуй!» И когда мы видим крест над храмом, возвышающийся над нашими головами, то мы тоже вспоминаем о том, почему кресты увенчивают наши святые храмы, чем это куплено и как приобретено. Это приобретено Христовой победой.

Не так славно то, что Христос воскрешал мертвецов, что Мессия открывал слепым глаза, по воде ходил или, ломая хлеб, умножал его для многих, но славно то, что Мессия, Царь Славы, пошел на Крест. Его позор – это наша слава. Именно унижение Христово, Его великий позор, я без преувеличения это говорю, ибо то был великий стыд и великий позор. Позор всех грешников, стыд всех позорников упал на Иисуса Христа. Он был опозорен, обесчещен, избит и измучен, терпел казнь последнего злодея.

Христос был унижен до края, до последней нижней точки, до самой глубины страдания был измучен, и это Его мучение стало нашей славой. Он добровольно лишился всего – с Небес сошел на землю, отказался от славы, от богатства, чудеса на Кресте никакие не творил, был бессилен до полного изнеможения. И это Его бессилие превратилось в могучую силу для всех тех, кто любит Христа Иисуса и верует в Него всем сердцем.

В Первом послании к Коринфянам апостол Павел говорит: Я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1 Кор. 2:2). То есть можно ничего не знать, многого не понимать, но делать одну очень важную вещь – носить перед собою образ Христа Иисуса. Но не Христа, обнимающего деток, и не Христа, запрещающего ветру и морю, и не Христа, проповедующего в храме, а Христа Иисуса распятого. Это самое важное. Он для этого пришел.

В «Символе веры» мы говорим: «Верую и во Единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия… и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася», и дальше мы сразу же говорим: «Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате». Мы не говорим, что веруем во Иисуса Христа, Который по водам ходил, Который бесов выгонял, мертвых воскрешал. Мы говорим: «Родившегося от Духа Свята и Марии Девы…», а дальше «распятого за нас при Понтийстем Пилате». Больше ничего не надо, все остальное приложится. То есть если ты веришь, что Христос исцелял, но не веришь, что Он страдал и воскрес, то бесполезно тебе верить, что Он воскрешал. А если ты веришь, что Христос страдал и воскрес, тогда все остальное правильно, тогда во все остальное можно верить, но только после этого.

Далее апостол Павел говорит: Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости; а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость (1 Кор. 1:22–24). Как надо понимать эти слова? Почему для иудеев соблазн?

Иудеи знают Бога Великого. Бог являлся иудеям как великий. Он горы ломал, и горы горели огнем, когда Господь разговаривал с Моисеем. Он совершал величайшие дела, Он море гнал в одну сторону и в другую, и вел их за Собой. Он кормил их неизвестной пищей – манной, Он совершал перед ними многое-многое. Иудеи, когда им проповедуется Христос, говорят: «Ну что вы, мы верим в Великого Бога, а вы нас заставляете верить в Человека, Которого распяли наши отцы». Но самые великие иудеи верили во Христа, как и мы. Кто это? Это Моисей и Илия.

Нет выше праведников в еврейском народе, чем Моисей и Илия. А они в какого Бога верили? В смиренного! Илия, когда хотел Бога видеть, то Господь прошел перед ним страшным ветром, страшным землетрясением, но не было там Господа. А потом повеяла такая тихая-тихая прохлада, как прохладный ветерок, и там Господь! (См.: 3 Цар. 19:11–13). Господь – как кроткий – являлся Илии и также Моисею. Моисей и Илия настолько любили Господа, что когда на Фаворе Иисус преобразился перед учениками, то они пришли к Нему даже из другого мира, чтобы посмотреть на воплотившегося Христа. Моисей и Илия верят в кроткого Бога, и в Иисусе узнают Мессию.

Язычники же двояки. Половина языческого мира живет для плоти и только для плоти, для удовольствия плоти, для здоровья плоти – только интересами плоти. Вторая половина языческого мира презирает плоть. У них чуть-чуть больше ума, они понимают, что плоть смертна, не вечна, что нужно от плоти освободиться. И они додумываются до таких высоких мыслей, что плоть – это темница души. Нужно сбросить ее, пренебречь ею и искать мудрость. Это лучшая часть язычества.

Так вот, когда этим лучшим язычникам апостолы говорили, что Бог стал Человеком, то одни из них не могли понять, о чем речь, а другие говорили, что это невозможно.

Вот две категории людей – одни слишком умные, другие слишком жестокосердные. Иудеи знамений просят, эллины премудрости ищут. Для иудеев Христос распятый – это соблазн, для эллинов – безумие, а для нас, призванных, неважно кого по национальности, Христос – Божия Сила и Божия Премудрость.

И мы с вами каждый раз делом исполняем нашу веру, когда на себе крест изображаем, когда лобзаем Святое Древо, где бы то ни было начертанное – на иконе, на стене, на святых сосудах, на своей груди перед сном, если целуем крест Господний. Кроме того, у каждого из нас есть свой личный крест, который никто в мире, кроме нас самих, до конца донести не сможет. Друг другу можем только помогать в несении этого креста, но главная тяжесть креста лежит на плечах каждого человека. И нужно свой крест нести смиренно и покорно, памятуя о безгрешном Господе, влачившем на Себе крестную тяжесть на Голгофу.

Вот таким образом мы почитаем Господа распятого и непременно Господа воскресшего. Если бы воскресения не было, то какой был бы смысл крест почитать? Но воскресение засияло на весь мир, и лучами своей славы весь мир освятило. Поэтому мы говорим: – Слава, Господи, Кресту Твоему Честному и Воскресению. Мы не отделяем креста от Воскресения.

На иконах мы рисуем святых и Богоматерь с нимбами, а Христа рисуем с нимбом особенным, так называемым тройчатым, как бы разделенным крестом. Тень креста ложится на нимб Господний, и он разделен такими полосами, складывающимися в крест. Тройчатый нимб говорит нам, что Христос и во славе Своей креста не чурается и не отказывается от него. На нимбе справа, слева и сверху стоят три греческие буквы – O (омикрон), W (омега) и N (ню), образующие слово «Сущий» – Яхве или Иегова. Сый благословен Христос Бог наш – это имя Божие, потому что Христос есть Бог, ставший человеком. И Его слава с Крестом связана, Его воскресение через Крест пришло.

«Приидите вси вернии, поклонимся Святому Христову Воскресению, се бо прииде Крестом радость всему миру»[5]. Крест – это слава ангелов, язва демонов, царей держава, христианам всякая благодать. Это действительно Древо Жизни, посреди рая Божьего растущее, а рай Божий есть Церковь Бога Живого – столп и утверждение истины.