Образовавшиеся таким образом отношения стали еще теснее благодаря торговле рабами, которую Завоеватель и епископ Вульфстан успели было на время подавить в Бристоле, но которая скоро возобновилась. В XII веке Ирландия была полна англичанами, похищенными и проданными в рабство вопреки запрещениям короля и духовным угрозам английской церкви. Положение страны представляло законный повод к войне, если только честолюбию Генриха II нужен был предлог, и через несколько месяцев после коронации король послал Джона Солсберийского просить у папы Римского разрешения напасть на остров. План в том виде, как он был предложен папе Адриану IV, имел характер крестового похода. В качестве оснований для вмешательства Генриха II указывались обособление Ирландии от остального христианства, отсутствие науки и просвещения, возмутительные пороки населения.
По общему мнению того времени, все острова подчинялись власти папского престола, и Генрих II просил у папы Адриана IV позволения вступить в Ирландию как в область римской церкви. Его целью было «расширить пределы церкви, остановить распространение пороков, исправить нравы населения, насадить среди него добродетель и помочь усилению христианства». Он обязывался «подчинить народ законам, искоренить дурные обычаи, уважать права туземных церквей и добиться уплаты Папе» как доказательства верховенства римского престола. Адриан IV своей буллой (1155 г.) одобрил предприятие, вызванное «рвением к вере и любовью к религии», и выразил желание, чтобы население Ирландии приняло его со всеми почестями и признало своим государем. Папская булла была прочитана на большом собрании английских баронов, но противодействие императрицы Матильды и трудности похода заставили Генриха II на время отказаться от этих планов и обратить свою энергию на расширение материковых владений.
Прошло двенадцать лет, и при дворе Генриха II появился ирландский вождь Дермод, король Лейнстера, и присягнул ему как государю земель, из которых он был изгнан во время одной из бесконечных междоусобиц, раздиравших остров. Получив от английского рыцарства обещание помощи, Дермод вернулся в Ирландию; за ним скоро последовал Роберт Фиц Стефен, сын коменданта Кардигана, с небольшим отрядом в 140 рыцарей, 60 солдат и 300-400 уэльских стрелков. Хотя число пришельцев было невелико, но их кони и оружие оказались для ирландских пехотинцев непобедимыми. Жители Уэксфорда поплатились за вылазку взятием их города, кланы Оссори потерпели кровопролитное поражение, и Дермод в диком восторге схватил из груды наваленных у его ног трофеев голову и зубами оторвал у нее нос и губы.
Затем прибыли со свежими силами Морис Фицджералд и Ричард Клэр, граф Пемброк, разорившийся барон, которого позже прозвали Стронгбау («Крепкий лук») и который, вопреки запрещению Генриха II, с отрядом в 1500 человек, нанятых Дермодом, высадился близ Уотерфорда. Город тотчас был взят, и соединенные силы графа и короля пошли осаждать Дублин. Король Коннаута, которого прочие кланы признали государем острова, сделал попытку выручить город, но тот был взят врасплох; а брак Ричарда Клэра с Евой, дочерью Дермода, сделал его вскоре после смерти тестя властителем Лейнстера. Но скоро новому правителю пришлось спешить в Англию и успокаивать недоверие Генриха II: он передал короне Дублин, присягнул за Лейнстер как за английский лен и сопровождал короля в его поездке в новые владения, завоеванные для него искателями приключений.
Если бы судьба позволила Генриху II осуществить его намерение, то завоевание Ирландии было бы закончено уже в то время. Правда, король Коннаута и вожди северного Ольстера отказали ему в присяге, но остальные племена Ирландии признали его верховенство, а епископы на соборе в Кэшеле провозгласили его своим повелителем. Генрих II уже готовился пойти на север и запад и закрепить свои завоевания систематической постройкой замков по всей стране, когда смуты, последовавшие за умерщвлением Фомы Бекета, заставили его поспешить в Нормандию. Упущенный случай уже не повторился. Правда, Коннаут согласился признать на словах верховенство Генриха II, Джон де Курси достиг Ольстера и утвердился в Даунпатрике, а король думал одно время назначить правителем Ирландии своего младшего сына Иоанна; но легкомыслие молодого принца, смеявшегося над грубой одеждой туземных вождей и в насмешку рвавшего им бороды, заставило отозвать его. Только распри и слабость ирландских племен и позволили авантюристам удержаться в округах Дрогеды, Дублина, Уэксфорда, Уотерфорда и Корка, которые с того времени назывались «английским палисадом».
Если бы ирландцы прогнали пришельцев в море или, если бы англичанам удалось завоевать Ирландию, можно было бы избежать бедствий ее позднейшей истории. Борьба, подобная сопровождавшей изгнание англичан из Шотландии, могла бы вызвать дух патриотизма и национального единства, который из множества враждовавших кланов образовал бы один народ. Завоевание, подобное нормандскому в Англии, во всяком случае, утвердило бы среди покоренных закон, порядок, мир и просвещение победителей. К несчастью, Ирландия была слишком слаба, чтобы прогнать пришельцев, и в то же время достаточно сильна, чтобы держать их в страхе. Страна разбилась на две половины, находившиеся в постоянной вражде. Ненависть к более цивилизованным пришельцам только усиливала варварство туземных племен. Сами пришельцы, запертые в тесных пределах «Палисада», быстро опускались до уровня окружавшего их варварства. В шайке авантюристов, захвативших землю силой, сказывались без помехи все беззаконие, жестокость и узость феодализма. Чтобы удержать их в подчинении, английской короне понадобились строгие меры Иоанна Безземельного: его войско овладело их укреплениями и отправило главных баронов в изгнание. Иоанн разделил (1210 г.) «Палисад» на графства и предписал соблюдение в нем английского права; но уход его войска в нем подал знак к возобновлению анархии. Всякий ирландец вне «Палисада» представлялся врагом и разбойником, и его убийство не преследовалось законом. Половину своих средств бароны добывали в набегах за границу, а эти набеги вызывали нападение туземных грабителей, доводивших свои опустошения до стен Дублина. В самом «Палисаде» друзья и враги одинаково притесняли и грабили английских поселенцев; в то же время распри английских баронов ослабляли их силу и мешали успешно вести оборону и наступление.
Высадка шотландского отряда с Эдуардом Брюсом во главе и общее восстание ирландцев, «встретивших его как освободителя», заставили баронов на время помириться, и в кровавой битве при Эзинри (1316 г.) они доказали свою храбрость, победив 11 тысяч врагов и почти полностью истребить клан О’Конноров. Но вместе с победой вернулись анархия и упадок. Бароны все более превращались в ирландских вождей: Фитц-Морисы, ставшие графами Десмонд и возведенные за крупные владения на юге в маркграфы, приняли одежду и обычаи соседних туземцев. Рост этого зла не могли задержать постановления статута Килкенни (1366 г.), запрещавшего всякому англичанину принимать язык, имя и одежду ирландца; далее статут предписывал применение в пределах «Палисада» английского права и объявлял изменой усиливавшееся подчинение туземному праву брегонов, а также браки между англичанами и ирландцами и усыновление английских детей ирландскими родителями. Несмотря на свою строгость, эти постановления оказались не в силах остановить слияние двух племен, а усиление независимости лордов «Палисада» сохранило только тень подчинения английскому правительству. Это вызвало со стороны Ричарда II серьезную попытку завоевания и устройства острова. В 1394 году он высадился с войском в Уотерфорде и добился общего подчинения туземных вождей; но лорды «Палисада» угрюмо держались в стороне, и едва Ричард II покинул остров, как ирландцы также отказались исполнить свое обещание очистить Лейнстер. В 1398 году наместник Ирландии погиб в битве, и Ричард II решился завершить свое дело новым походом, но смуты в Англии скоро прервали его действия, и с уходом его солдат исчезли все следы его деятельности.
