А как он начал пить? Работал бригадиром на стройке. Начальство его отмечало. Одних грамот получил за работу целый вагон. Мать их до сих пор хранит. Премии были капельные, не премии, а позор! А семью с близнецами кормить надо было, одевать, мебелишку прикупить, Таньке одежду, да и себе самому, а то износился весь напрочь.

Вот и стал калымить у людей. Ремонтировать квартиры, починять что-либо и прочее. А работодатели всегда, то водочку, то коньячок поднесут, и деньги хорошие за работу платили. И с дружками повадился Витька в ресторанах денежки пропивать, да проедать.

- Вот и скурвился, идиот,- ругал себя Витька, но не смог оторвать взгляда от банки с самогоном.- Дошабашился, дрянь этакая! Эх, была, не была!

Витька взял стакан самогона и опрокинул его в себя на одном дыхании. И вдруг его скрючило так, что в глазах потемнело. Насилу отбежал в сторону и блеванул в кусты на глазах у изумленных приятелей. И упал, как подкошенный. Темнота навалилось на него, как тогда в больнице. Витьку подняли, занесли в дом. Хмурые мужики осторожно положили Витьку на лежанку и закрыли за собой дверь. Ушли, одного оставили. Отправились за стол, крякнули, выпили. Не пропадать же добру!

- Ничего, братки! Оклемается Перчик, давно не пил, вот, и блеванул,- сказал Васька, лучший Витькин друг, почесывая черную бороду.

Был Васька волосат, громаден и на расправу с плохими людьми спор. За это и прозвали его "Лешим". А Витька лежал и плакал в жуткой темноте и вдруг, услышал небывалый странный голос. Голос грохотал у него в голове, эхом отдавался в ушах:

- Пить и курить не будешь более, Виктор. Выбрал я тебя для добрых дел. Радуйся! Сердцем ты чист, молитвы твоей матери услышаны.

- А вы, кто? Николай Угодник Чудотворец? -Спросил Витька в забытьи.

- Да, как хочешь называй, хоть Богом! - Загрохотал, засмеялся Голос.

- Если еще раз выпьешь или закуришь, опять будет безумный страх и ужас, которые ты еще не испытал. То, что ты испытал в клинической смерти - это ерунда по сравнению с тем, что тебя ожидает. Умрёшь, а душа вечно будет страдать в диких муках. Понял?

- Понял, прошептал Витька. Не буду пить и курить, обещаю тебе, кем бы ты ни был. - И упал в сон, как провалился куда-то. Витька с того дня не пил и не курил. Было трудно, организм требовал спиртного и курева, его ломало, он стонал, иногда ему хотелось удавиться, но он держался. Дружки хмурились, но смотрели на Витьку с уважением. Крестьяне удивлялись и ждали, когда Витька сорвется. Выручала работа. Витька два месяца работал у дядьки Семёна, получил расчет, отнес деньги матери и нанялся на работу к куркулю "Панасонику". Отработал на него четыре месяца, спал на нарах в сарае вместе с рабочими алкоголиками. Витька поправился, окреп. Хозяин поставил его во главе алкогольный братвы и очень удивлялся, что Витька бросил пить. Хозяин на еду и самогон не скупился, но денег за работу не платил. О его скупости ходили легенды на селе. Ощутимо похолодало. Январь вступил в свои права. Выпал снег. Когда закончилась стройка терраски вокруг второго этажа и нового хлева, Витька пришел к хозяину за расчетом. У хозяина отвисла челюсть от такого хамства.

- Какой расчет?! Какие деньги?! -Завопил он в ярости надувая щеки. Лысина и лицо побагровели.

- Спокойно! - Витька подал хозяину воды.- А то инфаркт или паралич хватит! Знаешь, сколько теперь лечение стоит?

- Ты вот без денег вылечился, как конь бегаешь...

- Меня доктор спас, молодой такой, умный, не жадный. За свои кровные денежки лекарства дорогие для меня покупал, его мать куриные бульоны для меня варила... Доктор за мной, как клуша за цыплятами ухаживал. И вылечил, на ноги поставил. Я у него в долгу. А долги отдавать надо, так меня отец учил. Вот ты мне должен за работу шестнадцать тысяч. Это совсем немного - по четыре тысячи за месяц. Знаешь, сколько теперь за работу в Москве платят? Деньги-то нынче подешевели. Пойдешь в магазин, пятьсот отдашь и смотреть не на что.

- Мы не в Москве! - Хозяин треснул рукой по столу так, что ваза с цветами из оранжереи опрокинулась. - Машка! Коза драная! - Заорал он. - Убери стол!

Прибежала Марья, жена хозяина, торопливо вытерла мокрый стол, стараясь повернуться так, чтобы Витька не увидел здоровенный синий фингал под правым глазом.

- Ай, ай, ай!- Витька с упреком взглянула на "Панасоника". Жену, значит, бьешь? Она пашет, как проклятая, добрая, работящая. Красивая у тебя жена. Опять же, дети смотрят. Кого растишь? Такого же, как ты, изверг!

- Не твое дело мне указывать, как жену учить; очень ты умным стал, "Перчик"!

- Дураком никогда и не был. А вот тебя за битье жены и в тюрягу засадить можно. Читай Уголовный кодекс, "учитель" сраный! А также за то, что денег рабочим не платишь и за многое другое. Жулик ты, вор, на чужом горбу жизнь свою строишь. Чеченцы так со своими рабами обращаются. А ты русский человек, в церковь ходишь. Совести совсем не стало, каторжник недоделанный? Недаром тебя "Панасоником" прозвали. Очень ты эту фирму уважаешь и себя, конечно. Больше никого.

- За каторжника ответишь! Вон из моего дома! - Последовал отборный мат, хозяин двинулся на Витьку, хотел его ударить, но Витька так двинула ему под дых, что хозяин упал в кресло и долго не мог отдышаться.

- Забыл, как мы в одном классе учились? Ты же был нормальным пацаном, мы же дружили. Забыл? А теперь на дармовом труде разбогател, брюхо отрастил, на всех лаешься, как собака. Не стыдно? Ожмотился вконец. Средний класс, как же! Знаешь ли, что односельчане тебя поджечь хотят? И подожгут, никакая полиция не поможет! Ненавидят тебя, оглоеда, проучить хотят по-своему, по-деревенски, им закон не указ, понял?

- Как это поджечь? - Тонким голосом спросил бывший одноклассник. - Ты, Витька, ври, да не завирайся...

- Не вру я , Матвей! Уже и керосин заготовили, жди завтра гостей в три часа ночи. Эвакуируй жену и детей и сам сбеги куда хочешь, чтобы не сгореть. Какая кликуха у тебя смешная! "Панасоник"! Ты всякие прибамбасы закупаешь только у этой фирмы. "Панасоник" и есть.

- Витька, будь другом! Матвей Панасоник побледнел, дышал хрипло, схватился за голову. - Ты теперь у пацанов - авторитет. Отведи беду, как друга прошу! Знаю, что милиция - полиция не поможет, если народ озверел, на меня своего кормильца руку поднял! Революция, факт! Поговори с ребятами. Откупного дам, не пожалею денег и продуктов. Опять же, самогон поставлю, у меня его бочка заготовлена. Стол богатый организую к субботе. А, Витька! Помоги, Христом Богом прошу! А денег я тебе за работу даю. Сейчас. Вот! Вот твои шестнадцать тысяч. Заработал, не спорю. - Матвей вынул из кармана объемных штанов кошелек, долго считал деньги, протянул Витьке и замер.

- Сотни не хватает, - сказал Витька, пересчитав деньги. - Гони сотню, жмот недорезанный!

Дрожащей рукой Матвей протянул ему сотню.

- Поможешь? А, Вить?

- Помогу, - сказал Витька. - Но у меня условия есть.

- Говори свои условия. Все выполню, что скажешь...

- Во-первых, жену перестань бить. Побьешь потихоньку, мне сразу доложат, усек?

- Ладно. Согласен.

Витька загнул второй палец.

- Всем работникам, а их у тебя двадцать пять, по три тысячи за работу выплатишь за каждый месяц работы. Усек?

- Ты меня разорить хочешь? Помножь 25 на 3 и еще на 4, заволновался хозяин.

- Какие деньжищи! Ужас один!

- Какой там ужас, у тебя в банке сколько денег лежит? Не помнишь? А я знаю.

- Откуда?

- От верблюда.

Не мог же Витька сказать "Панасонику", что ночью услышал прежний голос, который ему и про пожар сказал и про то, сколько денег в банке у хозяина лежит. Еще он велел ему ехать в городок, помыться в бане, побриться, постричься, а также купить себе обновы. И магазин указал, и перечислил что купить: костюм, несколько рубах, трусов, маек, носков, а также куртку теплую, шапку, сапоги зимние, полотенце, мыло и прибор бритвенный. А также приказал наняться на работу к " Зеку-армянину". Тот стройку затеял нового большого завода.