Поворошив арсенал, я, кроме оружия, нашёл ещё сильно потёртую серебряную подкову с многочисленными надписями на старославянском языке и медный знак коловорота – древнейшего священного символа наших славянских прародителей. Помимо этого, в отдельном кармашке я обнаружил три десятка царских червонцев.

Больше не став рассматривать это великолепие, я быстро сложил находки обратно в портфель и, выскочив из сарая, вернулся в дом и попросил Ваню подбросить меня на дачу. Забрав с собой упакованные сумки, я с болью в сердце оглядел семейную обитель и, тяжело вздохнув, направился на выход. Сложив вещи в багажник, мы тронулись, и в этот момент я заметил, как к покинутому только что дому подкатил видавший виды «лексус» с бывшей женой и её хахалем. Усмехнувшись, я наконец почувствовал себя победителем и в хорошем настроении прибыл на дачу.

К сожалению, Иван задержаться не мог, но клятвенно обещал в ближайшие дни посетить меня и, попрощавшись, укатил по своим делам. Оставшись один, я вошёл в домик, поднялся на второй этаж, разложил прадедов арсенал и теперь уже с чувством, с толком и расстановкой стал изучать доставшиеся мне коллекционные вещи. Всё оружие было в идеальном состоянии. Износ стволов и механической части практически отсутствовал. Если наган и ТТ мне были хорошо знакомы, то вальтер и «Астра 903» были известны только по журнальным картинкам. Вальтер был хорош, ничего не скажешь, но куда больше меня заинтересовал испанский пистолет. Это была качественная переделка немецкого легендарного маузера, причём испанские оружейники умудрились переплюнуть германских инженеров, сделав автоматический пистолет, стреляющий не только одиночным огнём, но и короткими очередями. Великолепная была вещь!

Перекладывая реликвии, мне очень захотелось опробовать оружие в тире, но, прекрасно понимая, что это пока невозможно, выбросил из головы эту шальную мысль. Пришлось сложить стволы обратно с намерением спрятать всё куда подальше, но случайно зацепился взглядом за серебряную подкову в натуральную величину и нашейный славянский языческий коловорот. Повертев их в руках, я сразу понял, предметы были очень старыми, если не сказать древними, да и сила какая-то в них определённо ощущалась, так как у меня между лопаток забегали многочисленные мурашки. Я хоть и был православным христианином, но и в славянских культах видел определённый смысл, правда, на собрания никогда не ходил, просто сочувствовал и не более того, хотя знакомые достаточно регулярно приглашали.

Внимательно рассмотрев предметы культа, я со вздохом положил их в портфель и, защёлкнув замочек, запрятал его под крышу. Спустившись на кухню, занялся приготовлением яичницы с помидорами, но совершенно неожиданно мой сотовый телефон настойчиво заиграл песню Виктора Цоя «Мы ждём перемен». Вытерев о полотенце испачканные руки, я нажал кнопку.

– Алло.

– Привет, Валентин. Что завтра делаешь?

– Здорово, Василий.

– Ты знаешь, что завтра 20 июля, День Перуна?

– От тебя только что узнал, – искренне ответил я, не совсем понимая, зачем он это у меня спрашивает.

– Я приглашаю принять участие в праздничных мероприятиях. Сам понимаешь, это день бога войны, и поэтому будет много воинов. Все они бойцы разных отрядов особого назначения и померяются своей удалью богатырской в честь Перуна. Как раз то, что ты любишь.

Немного подумав, я дал своё согласие и, обговорив с ним время и место встречи, попрощался. Сев за стол, с большим аппетитом слопал яичницу, но не успел помыть сковороду, как вновь зазвонил телефон, но теперь была иная мелодия. Пел Кипелов песню «Я свободен». Её я специально поставил на номер своей бывшей жены, как бы издеваясь над ней. Брать трубу совсем не хотелось, но всё же поговорить с ней следовало. Хотелось узнать её реакцию на отсутствие семейных реликвий, к которым она никакого отношения не имела.

Как и ожидалось, Светка сразу подняла вой и потребовала отдать ей половину, постращав меня всякими карами, но мне было глубоко плевать на её угрозы, о чём я не преминул ей сообщить. Услышав нелестные слова в свой адрес, она опять взвыла, но совершенно неожиданно послышался шлепок, а за ним злой мужской окрик, заставивший бывшую жену заткнуться, после чего в трубке раздался его голос:

– Послушай, Валентин, мне твой дом не нужен, можешь забрать его себе, только отдай родовые обереги. Серебряную подкову и коловорот. Если хочешь, можешь и свою бывшую забрать. Она мне требовалась только для того, чтобы к тебе поближе подобраться.

Голос был красивым, как раз от такого многие женщины на некоторое время теряют голову, но что-то в нём было нехорошее, отчего мне сделалось немного не по себе.

– Ну так как, договорились?

– Светлану оставь себе, она мне самому ни в каком качестве более не нужна, а что касается родовых оберегов, то не получишь ты их, и точка, – категорично заявил я и, уже нажимая кнопку отбоя, услышал обрывок фразы:

– Зря ты так. Не умея пользоваться древними вещами…

Что он говорил дальше, я не дослушал и, отключив телефон, глубоко задумался. Моя интуиция буквально кричала, что это крайне серьёзно и отдавать подкову с коловоротом категорически нельзя. Что здесь было не так, я, откровенно говоря, не понимал, так как всякая потусторонняя хрень воспринималась мной… Да никак не воспринималась. Не верил я в неё, вот и всё, но именно сейчас мне стало как-то особенно беспокойно на душе.

Пройдя по кухне, я остановился у зарешеченного окна и, прислонившись лбом к холодному стеклу, прислушался к своей интуиции и решил сегодня на даче не ночевать. Достав из ящика пять армейских сухих пайков, я собрал кое-какие вещи, забрал сумки и портфель, взятые в родовом доме, и пошёл в гараж. Сложив всё в багажник и прогрев двигатель, поехал на берег Кубани. На облюбованном месте установил двухместную палатку и, накачав надувной матрас, улёгся, надеясь уснуть, да только сон совсем не шёл. Всю ночь лезли в голову всякие гадости с мерзостями, не дававшие сомкнуть глаз.

Проворочавшись до самого утра, я сложил палатку и поехал на встречу с Василием, но по дороге изменил маршрут. Мне вдруг захотелось посмотреть на свою дачу. Остановившись на пригорке, я достал морской бинокль с дальномерной сеткой и вгляделся на садовый кооператив. Найдя свой дом, от неожиданности чуть не плюхнулся на пятую точку. Дома не было, вернее, он был, но в виде сильно обгоревшего остова, а возле него стоял до боли знакомый «лексус»…

Сплюнув от досады, я сел за руль и покатил на встречу с другом, всю дорогу на чём свет стоит костеря гадскую Светку с её новым хахалем, неожиданно оказавшимся далеко не таким простым, как мне казалось раньше. В общем, ехал я во взвинченном состоянии, страстно мечтая почесать свои кулаки о наглую физиономию владельца подержанного «лексуса» и показать ему, где раки зимуют.

Прибыв на оговорённое место, мне пришлось некоторое время подождать друга. А когда он приехал на своей старенькой праворульной «тойоте», то сразу потащил меня знакомить с остальными представителями общины под названием «Славянский Искон». Здесь присутствовала и молодёжь, и семьи с детьми, но больше всего было бойцов, ведь день Перуна как-никак. Люди были приветливы и доброжелательны, что не могло не подкупить. Через некоторое время жрец организовал народ и, рассадив безлошадных по машинам, отдал команду на выдвижение, и мы дружной колонной направились на окраину станицы Елизаветинской.

Ехали мы недолго и добрались до лесополосы, где оставили свой транспорт на обочине грунтовки, и направились на капище. Вот здесь и началось самое интересное. Жрец, будучи человеком знающим, объяснил всем собравшимся, что такое Перунов день, когда и как славится Перун-громовержец и все боги родные, а также правила, как воздаётся честь воинам-защитникам отечества. Очень понравились мне его слова, особенно о подвигах наших предков, павших на многочисленных полях сражений, защищая потомков своих и землю родную, прославляя её в веках и тысячелетиях.

Слушал я это в большом восхищении и постепенно втягивался в обрядовый процесс, направляемый жрецом, но всерьёз меня проняло, когда мужчины организовали внутренний круг, в котором находился и я, а женщины образовали внешний. Под монотонные звуки бубна мы запели славянскую воинскую песню, при этом, в такт хлопая в ладоши, с каждым произнесённым словом этот мужской хор становился всё стройнее и сильнее. Закрыв глаза, я буквально узрел яростную пляску огня и ощутил себя в плотном воинском строю, смело идущего в атаку на превосходящего силой врага. Боевая всепоглощающая ярость охватила меня целиком и полностью, не оставляя в моей голове каких-либо других посторонних мыслей. Я шёл, нет, я летел вперёд навстречу врагу, а за моей спиной неслась вся длинная череда моих воинственных предков, неистово поддерживая моё обжигающее душу желание вбить по ноздри проклятого ворога, чтобы ему больше неповадно было посягать на СВЯЩЕННЫЕ ГРАНИЦЫ НАШЕЙ РОДНОЙ ЗЕМЛИ!!!