Целое не может быть ограничено, так как то, что разделено, не может быть целым. Иметь границы означает, что нечто осталось за пределами, поэтому оно не целостно, тогда оно меньше целого. Если границы вашего дома начинаются там, где заканчиваются границы моего, значит, мой дом не является целым; если он — целое, значит, он должен включать в себя и ваш дом. Для целого не может быть ограничения; оно безгранично. Кто может ограничить его? Для этого необходим сосед, внешнее воздействие. Но за пределами целого не может быть ничего. Целое — одно и едино; у него нет соседей.

Помните — для того, чтобы создать границы, необходимы по крайней мере двое; границы создают двое Граница пролегает там, где заканчиваюсь я и начинается кто-то другой. Но если нет никого, если есть только я, тогда мне не будет конца; я не смогу быть ограничен. Целое не имеет границ. Кто есть чтобы ограничить его? Точно так же и вакуум, пустота, не может иметь границ, пределов; ибо, если ее можно ограничить, значит, это что-то, — тогда она не может быть ничем. Только что-то может быть ограничено.

Поймите: пустота или целое — лишь два способа выражения одного и того же. Духовный искатель может следовать двумя путями либо становясь целым, либо ничем, пустотой. Оба пути приведут к неизбежности, являющейся уделом всего.

Идущий путем целого, тот, кто влюблен в целое, позитивное, скажет: «Я — Брахман, я — Абсолют». Он скажет, что он Бог, что он — все, что существует. Он скажет, что вне его ничего нет, что не существует никакого «Ты». Он включает в себя все «Ты». Если вы сможете быть бесконечным, то достигнете наивысшего.

В конечном счете даже это «Я» должно исчезнуть, ибо, если нет никакого «Ты», как ты сможешь сказать: «Я есть; я Брахман»? «Я» исполнено смысла, только если существует «Ты»; без «Ты» «Я» просто не соотносимо ни с чем.

Если вы являетесь Абсолютом, какой смысл говорить: «Я — Абсолют»? Ведь такое утверждение подразумевает существование двух — вас и Брахмана. В конечном счете с исчезновением «Я» даже Брахман, или Абсолют, становится бессмысленным. Тогда человеку просто придется стать безмолвным; отныне он абсолютное молчание.

При следовании по другому пути вы настолько аннигилируете, уничтожаете себя, что скажете: «Меня нет». В одном случае вы говорите «Я — Брахман; я — все», в другом же утверждаете: «Я — ничто; все — абсолютная пустота». Этот путь тоже приведет вас к конечному свершению, неизбежности. И тогда, достигнув, вы не сможете сказать дат того, что вас нет. Для того чтобы сказать: «Я не существую», необходимо присутствие «Я». Но исчезнет и само «Я».

Вы не сможете даже сказать, что все является пустотой. Для подобного утверждения необходимо, чтобы «пустота» и «все» существовали. Тогда у вас остается только один выход — стать безмолвным, перестать говорить. Откуда бы вы ни начали — от целого или от пустоты, — оно приведет вас к наивысшему молчанию, где вам нечего будет сказать.

Так что вопрос, откуда начинать путешествие внутрь себя, не главный. Изучать следует конечную цель своего пути. К чему мы приходим в самом конце — вот основной вопрос.

Эта конечная цель может быть познана и узнана. И когда кто-то достигает, то, каким бы путем он ни следовал, это правильный путь. В абсолютном смысле нет правильного или неправильного пути. Какой бы путь ни привел вас к цели, он правилен. А цель у всех одна.

Но начинать следует с «Я». Начальные опыты и переживания всегда «Я»-ориентированы, ибо такова данная нам ситуация; здесь мы находимся и отсюда начинаем. Пробуждаем ли мы Кундалини, медитируем ли или входим в состояние тишины, начальные переживания должны быть индивидуальными, ориентированными на «Я». На начальной стадии все происходит с нами как с индивидуальностями, потому что в начале пути мы являемся индивидуальностями. Но по мере углубления исканий, индивидуальность начинает исчезать. Чем глубже переживание, тем сильнее эрозия индивидуальности, эго. Но если прекратить внутреннее путешествие и начать блуждать без цели, то индивидуальность не только выживет, но и станет разрастаться.

Например, человек стоит на краю колодца. Если он прыгнет в колодец, то, все глубже и глубже погружаясь в него, когда-нибудь достигнет океана. В самом конце он узнает, что такой вещи, как колодец, не было. Что такое на самом деле колодец? Это всего лишь отверстие в земле, через которое заглядывают в океан; это маленькое открытие в океан.

Каково назначение колодца? Это небольшое отверстие, проход, через который вы соприкасаетесь с океаном. Вы ошибаетесь, думая о колодце в терминах воды; вода в колодце — это сам океан, являющийся ее источником. Колодец является медиумом, посредником, через которого вы видите океан. И когда это отверстие увеличится, то и картина океана станет больше в тех же пропорциях.

Но если вы станете отдаляться от колодца, то постепенно потеряете из поля зрения и воду. Тогда вы с трудом станете различать только край колодца, его разверзшуюся пасть; и уже никогда не сможете найти сходство между колодцем и океаном. Тогда вы откажетесь верить, что это одно и то же.

Если внутреннее путешествие приведет вас к целостности и единству, то внешнее ведет к противоположному; результатом его станут разделение и разнородность. Оно приведет вас к множеству.

И все же остается фактом, что началом всех опытов является колодец, индивидуальность, а концом — океан, не-индивидуальность, или Бог. Именно в этом смысле я говорил, что кунда энергии едина, универсальна и космична. Если вы нырнете глубже, то кунда перестанет быть вашей; тогда будет только вселенская кунда. Отныне ничто уже не ваше. Такова природа вещей.

?

Ты утверждаешь, что все так называемые индивидуальные колодцы являются одним и они уже присоединились к океану, который является пустотой. Если это так, зачем тогда садхана, или духовная практика, целью которой является единение с густотой?

Ты задаешь вопрос, так как считаешь, что пустота — это ничто. Зачем тогда трудиться, делать что-то для того, чтобы достичь ничего? Делать что-то нужно только в том случае, если есть чего достигать. Ты приравниваешь пустоту к ничто. Тогда садхана, или усилия, становится для тебя бессмысленной. Для тебя прилагать усилия стоит только в том случае, если нужно стать чем-то. Зачем стараться из-за ничего?

Но тебе неизвестно, что пустота — это целое, целостность. Ты не знаешь, что пустота — это все сущее. Она — не ничто; пустота означает Абсолют. Однако в данный момент ты не можешь понять, как пустота может быть целым, Абсолютом. Колодец тоже может сказать: «Если мне надо отправиться к океану только затем, чтобы узнать, что я — ничто, зачем вообще куда-то идти?» И колодец прав, утверждая подобное. Он прав в своем отказе идти к океану, если в конечном счете это будет означать, что колодца не существует.

Для реальности, то есть истины, ничего не изменится, не будет никакой разницы, если вы не пойдете. В действительности вас нет. Пойдете вы к океану или нет — реальность от этого не изменится. В реальности вы — не колодцы; вы — океан. Вы можете сделать для себя выбор оставаться колодцами, но на самом деле вы ими не являетесь; ваше представление ложно. И эта ложь станет причинять вам боль, преследовать вас. Она наполнит вашу жизнь болью и страданием. Она будет держать вас в цепях ограничений. В этой неправде нет места радости и блаженству.

Правда и то, что в момент достижения океана колодец исчезнет, но вместе с ним исчезнут и все его горести, беспокойства и страдания. Ведь все несчастья неразрывно связаны с существованием в качестве колодца — индивидуальности, эго. Иным покажется, что колодец потерял себя, влившись в океан; он перестал существовать как нечто. Но сам колодец считает иначе. Колодец возразит «Кто говорит, что я потерян? Я сам стал океаном». Соседний колодец, еще не видящий океана, спросит: «Куда ты идешь? Зачем идти туда, где перестать быть?» Но направляющийся к океану колодец ответит «Кто сказал, что я стану ничем? Да, я умру в качестве колодца, но буду рожден как океан».