И кто такой «хозяин»?!

Вопросы не давали покоя и требовали точных ответов. Вопросы заставляли возмущаться, поэтому, оказавшись в камере, первые пять минут девочка громко колотила в деревянную, но крепкую, обитую железом дверь и кричала. Потом опустилась на охапку соломы, и… Нет, не расплакалась, для этого Полика была слишком сильной. Расположившись на соломе, девочка медленно досчитала до ста, что позволило ей немного успокоиться, и задумалась.

Итак, отправившись в цирк, она совершенно непонятным образом оказалась в плену у странного злобного существа в обтягивающем трико и маске, а точнее – у его таинственного хозяина. У неё отобрали телефон и каким-то образом заставили позабыть события последних часов.

«Может, они пустили в цирк усыпляющий газ?»

Подозрение показалось глупым, однако отказываться от него девочка не стала. Запомнила и продолжила размышлять.

Сейчас она одна, но у неё совершенно точно есть папа и мама. Они не бросят, обязательно станут её искать и найдут. И тогда всё станет так, как было раньше…

– Ну, что, наревелась?

Задумавшись, Полика не услышала шагов подкравшегося к двери здоровяка и вздрогнула от неожиданности, вызвав очередную вспышку хохота.

Но тут же взяла себя в руки.

– Я не ревела, – с достоинством ответила девочка, глядя в появившийся за решёткой глаз. Так же как голова, глазки у здоровяка были маленькими, свинячьими.

– Да, я слышал: ты не ревела, ты орала. – Охранник помолчал, ожидая ответа на своё нахальное заявление и готовясь вновь смеяться над бессильной злостью пленницы, не дождался и осведомился: – Драться будешь?

– С кем?

– Шутим, значит? Это хорошо, раз шутишь, значит, успокоилась. – Он вставил ключ в замок, со скрежетом повернул его и распахнул дверь: – Пошли.

– Далеко? – поинтересовалась девочка, даже не обозначив попытки подняться с соломы.

– Ты не в том положении, чтобы спрашивать, – хмыкнул охранник. – Но я отвечу: тебя зовёт хозяин. И не советую его злить – хозяин страшен в гневе.

Несколько секунд Полика пыталась придумать достойный ответ: в меру дерзкий и обязательно остроумный, поняла, что ничего подходящего не придумывается, молча поднялась на ноги и, миновав короткий коридорчик, оказалась на улице.

Точнее – посреди разбившего лагерь бродячего цирка.

Выяснилось, что её темница находится внутри большого, ярко раскрашенного фургона – никогда не подумаешь, что он предназначен для пленников, – а вокруг стояли другие, поменьше и побольше, покрытые надписями, узорами и рисунками; и строгие, выкрашенные одной краской, спокойные; фургоны обыкновенные, не очень большие, и двухэтажные, широкие, с раскладывающимися навесами и даже площадками на крышах, на которых размещались кресла и диваны. А ещё дальше виднелись клетки с животными… А слева репетировал оркестр! И спорили о чём-то клоуны у костра.

И вдруг загудел могучий элефант, задрав хобот и потешно встав на задние лапы.

В любой другой день девочка с огромным интересом окунулась бы в закулисную жизнь настоящего цирка: рискнула бы прокатиться на одноколёсном велосипеде; сбегала бы к загону, в котором флегматично пережёвывали сено с морковкой гигантские, похожие на динозавров ящеры; попробовала бы жонглировать блестящими булавами, а потом уселась к костру – слушать цирковые байки.

В любой другой день…

Но сейчас Полика смотрела на окружающих с подозрением, как на врагов, но вскоре заметила, что циркачи от неё отворачиваются и отводят взгляды. Как будто им стыдно. Как будто они не согласны с тем, что девочку заперли в темнице, но ничего не могут поделать.

Однако отворачивались далеко не все. В глазах некоторых артистов Полика видела откровенную злость, но не понимала, чем эта злость вызвана. Что она сделала этим людям? Почему они смотрят с такой враждебностью? Почему обрюзгшая тётка в обвисшем комбинезоне с ушами даже попыталась толкнуть девочку, и если бы пленница вовремя не отшатнулась, то, возможно, сбила бы её с ног?

– Что вы делаете?

– Страшно? – ощерилась обрюзгшая.

– Нет. – Полика молниеносно выпрямилась и гордо вскинула голову. – Меня такой ерундой не запугаешь.

– Скоро ты узнаешь, что это не ерунда, – пообещала обладательница трико с ушами, поглаживая похожие на паклю волосы. – Скоро поплачешь.

Девочка молча отвернулась.

– Гордая? – не отставала тётка.

– Гордая, – подтвердил охранник.

– Тем больнее ей будет.

И Полика едва удержалась от резкого ответа. Даже губу закусила, не желая вступать в спор со сварливой бабой.

К счастью, обладательница ушастого трико не пошла за маленькой процессией, но её визгливые пожелания ещё долго сыпались на девочку – всё то время, что они с охранником добирались до огромного, по-другому не скажешь, абсолютно чёрного фургона.

Он был больше любого соседнего и, подобно несокрушимой скале, возвышался над лагерем бродячего цирка. Правда, будучи чёрным, фургон слегка терялся в ночных сумерках, и именно поэтому Полика не сразу его разглядела. Но разглядев, прониклась уважением, потому что длиной фургон напоминал боевой корабль, колёса были выше её, а где находилась крыша, нельзя было даже представить.

Фургон казался старинным замком.

И люди вокруг него вели себя так, словно оказались рядом с настоящим замком, во владениях злого колдуна: боязливо и неуверенно.

Громила-охранник осторожно постучал, дождался негромкого: «Впускай!» – втолкнул девочку внутрь и тут же закрыл дверь. Охранник был крепким парнем, но до колик боялся Удомо и старался лишний раз не попадаться чёрному магу на глаза. Однако, избавившись от пленницы, он не ушёл, а уселся неподалёку, ожидая, когда девчонку нужно будет вести обратно.

– Проходи, не стесняйся, – предложил хозяин фургона, глядя Полике в глаза. – Чувствуй себя, как в гостях.

– Почему не как дома? – попыталась огрызнуться девочка.

И услышала холодный ответ:

– Разве мой кабинет похож на твой дом?

– Нет.

– Вот поэтому.

Удомо хохотнул, и смех царапнул пленнице душу – таким неприятным он оказался.

Чтобы отвлечься, Полика огляделась, и в какой-то момент ей показалось, что изнутри фургон даже больше, чем снаружи – настолько огромным выглядел кабинет чёрного мага. При этом мебель и прочие собранные здесь вещи не загромождали пространство, а наоборот – подчёркивали его грандиозные размеры.

Вдоль стен располагались полки и массивные шкафы мрачного тёмного дерева; стояли сундуки и два рабочих стола, на которых в настоящем колдовском беспорядке валялись пергаментные свитки, странные устройства из меди, бронзы и хрусталя, мешочки с травами и порошками, точнейшие весы, бутылочки, флаконы и мензурки всех форм и цветов, а над правым столом висел ужасный череп какого-то страшилища с зубастой пастью и короткими, но весьма опасными на вид рогами.

Пол тоже оказался необычным. Поначалу Полике показалось, что под ногами лежит ковёр, но, приглядевшись, она увидела, что удивительный и невероятно сложный узор из разноцветных линий, символов, знаков и надписей на незнакомых языках не выткан, а нарисован прямо на досках. Кто-то очень постарался, создавая эту безумно сложную и странную картину.

А сейчас этот «кто-то» сидел в большом резном кресле с прямой спинкой и вертел в руке телефон девочки. Полика узнала свою трубку по приметному чехлу.

– У тебя много подписчиков в ПрелеСети? – неожиданно поинтересовался Удомо.

– Где? – не поняла Полика.

– В ПрелеСети, – терпеливо повторил чёрный маг. – У тебя должен быть аккаунт в ПрелеСети. У всех фей есть аккаунты, и ваше щебетание частенько сводит сеть с ума.

– Не понимаю, о чём вы говорите.

– Чаты, группы по интересам, обмен фото…

– У меня есть аккаунт, – подтвердила Полика, поняв, наконец, о чём говорит похититель. – Но слово «ПрелеСеть» я слышу впервые.

– Правда?

– У вас мой телефон – проверьте.

Захариус улыбнулся:

– Уже проверил.