- Ну, и когда же мы полетим?

- Так мы уже летим, Тания!- С добродушной улыбкой ответила Дита.

- Как летим? А почему же я ничего не почувствовала? Я думала, что увижу землю внизу, а мы сидим и ничего не замечаем.

- Можешь выглянуть вот в это окошко, но, боюсь, и это тебе не поможет. Сейчас ночь, и что-либо рассмотреть внизу, скорее всего, не получится.

Тания прильнула к иллюминатору, пытаясь рассмотреть что-либо за бортом. Она тщетно напрягала глаза, но так и ничего не смогла рассмотреть. Ожидание чего-то волшебного исчезло. Девочка разочарованно вздохнула, и отвернулась от иллюминатора.

- Странно, - подумала она, - вот я лечу, но ничегошеньки интересного не происходит. Даже нечего будет рассказать маме и Филиппу.

Так, погрузившись в собственные размышления, Тания не заметила, как прошло время. А между тем, флайер, зависнув на мгновение в воздухе, стал снижаться с выключенными огнями. Мерцил направил его строго в цент сада, примыкающего к Римской вилле Квинта, туда, где была, посыпанная мелким гравием, круглая площадка, окантованная мраморным бордюром. Как только посадочные опоры флайера коснулись поверхности, удивительным образом вся площадка начала опускаться вместе с ним вниз, под землю. Затем на маленьких колесиках, спрятанных в опорах, флайер скатился в просторное помещение с гладким, словно зеркало, полом, а площадка стала подниматься вверх до тех пор, пока не заняла своего прежнего положения в саду.

- Все, приехали! - Весело сообщил Мерцил. - Прошу всех на выход!

Дита слегка толкнула Танию.

- Вставай, ты уже дома!

- Как? - Воскликнула удивленная девочка. - Так быстро? И что, я прямо сейчас увижусь с мамой и братом?

- Конечно, если только оторвешься от кресла, и выйдешь из корабля.

Девочка отстегнула ремень, и встав с кресла, вместе со всеми направилась на выход. Уже, когда она спустилась с трапа, ее догнал Мерцил. Взяв дочь за руку, он обратился к ней:

- Вот что, Тания, ты уже большая, и я хотел попросить тебя кое о чем.

Девочка остановилась и бросила на отца вопросительный взгляд.

- Видишь ли, - продолжил Мерцил, я хотел просить тебя пока ничего не рассказывать маме о том, что ты узнала о самой себе.

- Но почему, папа? - Удивленно ответила Тания.

- Понимаешь, маме, в отличие от тебя, никогда не приходили видения из той или иной прошлой жизни. Подобные возрождения даны далеко не каждому человеку. Поэтому, я боюсь, что такая новость может напугать ее, и даже навредить ее физическому и психическому здоровью. Нужно как-то подготовить ее к тому, что ты у нас такая особенная, и только после этого мы все ей расскажем. Мона Иза пообещала поговорить с мамой и все ей деликатно объяснить. Ну как, договорились?

- И что, мне нельзя ей рассказывать вообще ничего о нашем путешествии? - Разочарованно спросила Тания.

- Нет, почему же! Ты можешь рассказать обо всем, исключая все то, что связанно с твоими видениями, и вообще с Темис.

- Ну, хорошо, обещаю! - Нехотя ответила Тания. - Она все-равно будет расспрашивать меня, и я расскажу обо всех островах и городах, где мне довелось побывать. Хотя нет, про Абидос я тоже ничего рассказывать не буду, а то она меня больше никуда не отпустит.

- Что же такого произошло в Абидосе, из-за чего ты не хочешь о нем говорить?

- Вот что, папа, ты попросил меня не рассказывать маме о тех переменах, которые произошли со мной. Я согласилась. Теперь же я прошу тебя, не расспрашивать меня о том, почему я не хочу говорить об Абидосе.

Мерцила удивила подобная постановка вопроса, прозвучавшая из уст его двенадцатилетней дочери. Это несколько его обескуражило, а в мыслях промелькнуло:

- А девочка, действительно уже рассуждает, как умудренный опытом, взрослый человек. Просто предложение о подобной сделке от собственной дочери звучит несколько неожиданно, - вслух же добавил:

- Хорошо, Тания, я принимаю твое предложение. Будем считать, что мы договорились. Ну, а теперь пойдем к маме и Филиппу.

Мерцил взял дочь за руку и повел по длинному коридору, следом за всеми остальными. Коридор закончился в большом, едва освещенном зале с множеством прозрачных перегородок, за которыми видны были какие-то странные предметы, о назначении которых Тания не могла даже и догадываться. В конце зала начиналась короткая галерея, упирающаяся в лестницу с узкими каменными ступенями, за которой, в свою очередь был видна распахнутая дверь, открывающая проход в следующее помещение. Миновав дверной проем, Тания, с удивлением для себя, обнаружила, что попала в хорошо ей знакомый винный погреб. Очутившись в знакомом месте, девочка освободила свою руку от руки отца, и рванулась вперед.

- Подожди, дочка, - крикнул ей вслед Мерцил, - сейчас глубокая ночь, и мама, скорее всего, спит. Не буди ее. И еще, не говори, что Вы с хозяином, Аврелием и Цилией, вернулись вместе со мной. Улетая за Вами, я сказал ей, что еду по хозяйственным делам в Тускулум, где, возможно, и заночую.

- Хорошо, папа! Я только взгляну на нее и брата. - Ответила Тания, выбегая во двор.

Глава 30.

Это февральское утро в Риме выдалось пасмурным и прохладным. Особенно это ощущалось после африканского зноя на берегах Нила. Иза и Дита, кутаясь в теплые шерстяные палии, вошли в ксист, где, в ожидании Мерцила, расположились, поджав под себя ноги, на одной из мраморных скамей, устланной мягкими шелковыми подушками. Спустя несколько минут в ксист вошел и управляющий.

- Прошу прощения за опоздание, мона Изида, - извиняясь, вместо традиционного приветствия, сказал Мерцил, - я зашел к жене и попросил ее приготовить для Вас горячий завтрак.

- Спасибо, Мерцил, - ответила за Изу Дита, - это очень любезно с твоей стороны, и весьма кстати. Прошу тебя, присаживайся. Мы с мамой готовы выслушать тебя , и ответить на интересующие тебя вопросы.

Мерцил присел на соседнюю скамью, и несколько замявшись, спросил:

- Мона Изида, вчера Вы сказали мне, что моя дочь изъявила желание подвергнуться достаточно сложной и, главное, совсем небезопасной процедуре стимуляции спящих зон головного мозга. Я хотел бы знать, насколько необходима, и оправдана эта мера, и нельзя ли обойтись без нее.

- Послушай, Мерцил, - медленно, как бы взвешивая каждое слово, начала говорить Иза, - причина, по которой все мы, в той или иной степени, поддержали решение Тании, заключена в том, что у нас, в случае восстановления у девочки памяти нашей подруги Темис, возможно появится шанс получить досье с компрометирующими документами на Корпус жизни. Если бы это стало возможным, то, обнародовав это досье, мы смогли бы нейтрализовать деятельность этой организации, и беспрепятственно провести намеченные нами мероприятия. Не скрою, я хоть и не специалист в области психофизической трансплантологии, тем не менее, вполне отдаю отчет, насколько опасна и рискованна для здоровья девочки эта процедура. Поэтому, лично я была против ее проведения, но твоя дочь настояла, и решение принято большинством голосов. Будем надеяться на успех и профессионализм Цилии.

- А если что-либо пойдет не так, или в памяти Вашей подруги не окажется нужных Вам воспоминаний? Что тогда будет с моей дочерью?

- Я повторяю, Мерцил, здесь шансы пятьдесят на пятьдесят, и нам остается лишь уповать на удачу.

Управляющий опустил голову, и надолго задумался.

В то время, пока шел этот разговор, к двери, ведущей в ксист, с подносом в руках, подошла Зоя. Она поставила поднос на мраморную консоль для того, чтобы открыть дверь. Из ксиста слышны были голоса знатных гостий хозяина. Женщина сначала не придала им значения, но, когда услышала голос мужа, стала прислушиваться. Она поняла, что речь идет о ее дочери, и что ей может угрожать какая-то опасность. Зоя разволновалась, но, взяв в себя в руки, открыла дверь, и подойдя к гостьям, поставила перед ними поднос с едой. Увидев вошедшую в ксист Зою, и Мерцил, и Иза умолкли. Иза вежливо поблагодарила Зою за завтрак, та же, опустив глаза вниз, чтобы не выдать своего волнения, кивнула в ответ, и уже собралась повернуться и уйти. Но от опытного взгляда Изы не ускользнуло внутреннее волнение женщины. Она остановила Зою, взяв ее за руку.