- Но и что же из этого следует? В чем уникальность? Вот, к примеру, Август так же пытается ввести свой собственный высший культ, обожествляя себя. Он даже изменил название месяца секстилиса на август, в честь себя любимого. А что касается культа многочисленных богов, которым поклоняется большинство народов на этой планете, то разве не мы сами создали его, благодаря тесным контактам с аборигенами наших первых исследователей, наделенных, по их (аборигенов) мнению, сверхъестественными возможностями. - Возразил Квинт.

- Как Вы не понимаете разницы между религией, имеющей тысячелетние корни и искусственно навязанным культом. И разве можно сравнивать развращенных, погрязших в жутких оргиях, не признающих никакой морали римлян с высоконравственными принципами иудеев?

- Так чего же ты хочешь, Аврелий?

- Совсем немногого. Распространить моральные ценности иудеев на весь остальной мир, и сделать принцип равенства всех людей перед создателем, государственным, пусть сначала в столь незначительном государстве, как Иудея. Я убежден, что это учение достаточно быстро распространится на другие страны, и в будущем поможет покончить с рабовладельческим строем.

- Ты думаешь, что рабовладельцы вот так просто откажутся от своих прав на торговлю людьми и использование их труда?

- Нет, конечно. Я не столь наивен, чтобы верить в такое, но процесс будет запущен, и пусть потребуются еще столетия для того, чтобы рабство, как таковое, исчезло навсегда, но у людей появится вера и надежда на лучшую долю.

- Видишь ли, мой юный друг, я уже говорил тебе, что внимательнейшим образом ознакомился с твоим отчетом и теми материалами, которые мне удалось получить самостоятельно. Так вот, несмотря на высокую мораль милых твоему сердцу иудеев, они продолжают жить под гнетом жестокого и алчного правителя - этого царя Ирода, окружающих его вельмож и римского наместника с его легионерами, которые обложили население беспрецедентными и ничем необоснованными поборами, а всестороннюю помощь им оказывает в этом высшее духовенство, проповедующее, по твоим словам, веру в единого и справедливого бога. Так, где же логика? Чем эта вера помогла народу? Пусть они даже считают себя свободными, но, по сути, весь этот народ - те же рабы.

- А я и не спорю. Все правильно. Но в глазах каждого иудея можно увидеть ненависть к навязанному им узурпатору и римским оккупантам. Все они живут надеждой на рождение Спасителя - истинного иудейского царя, который вернет справедливость и величие их народу, какое было во времена царя Давида. Вот именно этим обстоятельством я и предлагаю воспользоваться - дать им долгожданного царя - Спасителя.

-Аврелий, дорогой, ты же прекрасно знаешь, что нам категорически запрещено вмешиваться в местные дела. Мы всего лишь наблюдатели. Наше вмешательство возможно только в том случае, если всей земной расе будет угрожать полное уничтожение. Да, мы помогли землянам во время великого потопа, наступившего, собственно говоря, по нашей вине. Тогда стихия унесла сотни тысяч человеческих жизней. После этой роковой аварии на термоядерной установке в южной полярной зоне, произошло резкое таяние полярных льдов, что привело к значительному повышению уровня мирового океана. Огромные территории оказались затопленными вместе с городами, лесами, животными и людьми, а ранее цветущий край на севере Ливии¹⁷, превратился в выжженную солнцем пустыню. После этого трагического события нам категорически запретили использовать любые средства, способные вызвать глобальные катастрофы, а сами аборигены пока, к счастью, не обладают никаким из видов оружия массового уничтожения.

- Да я и не предлагаю никакого вмешательства. Иудеи все сделают сами, а нам нужно будет лишь обставить событие рождения истинного иудейского царя нужным образом, так, чтобы ни у кого не возникло бы и тени сомнений о происхождении новорожденного младенца.

- А что, мне эта идея нравится! - Неожиданно для всех заметила Цилия.

- И мне тоже, - осторожно подметил Мерцил, - мне кажется, это может сработать. Нужно только придумать, как сделать так, чтобы во всей Иудее все узнали бы об этом событии одновременно.

- Ну, знаете! - Воскликнул Квинт. - На мой взгляд, это авантюра. Да и не нам решать судьбу акции такого масштаба. Я в любом случае должен все согласовать с Главным наблюдательным советом, только боюсь, что меня там и слушать не станут. - С грустью в голосе добавил Квинт.

- О чем Вы говорите, профессор? - Раздались голоса со всех сторон. - Как они могут не прислушаться к Вашему мнению? Они просто обязаны! О Вас среди наблюдателей ходят легенды!

- Могут, друзья, могут. - Ответил профессор. - Даже несмотря на мнение всех наших коллег-наблюдателей, работающих на разных планетах "пояса жизни". К сожалению, есть причины, которые дают им на это право. Вы ведь совершенно ничего не знаете ни обо мне, ни о моем прошлом.

- Так расскажите нам. Может быть, мы совместно найдем способ все исправить и изменить негативное отношение Совета к Вам.

- Возможно, когда-нибудь, не сейчас, я и расскажу Вам обо всем. Только боюсь, что ничто не заставит Совет изменить свое мнение.

- Послушайте, профессор, тогда почему Совет, который так, по Вашим словам, негативно относится к Вашей личности, оставил Вас на посту руководителя базы, причем в самой ключевой точке планеты?

- На все есть свои причины, друзья. В том числе и на это. Да и хватит об этом. Нечего обсуждать мою личность. В конце концов, это касается только меня одного.

- Вот что, профессор, - неожиданно для всех произнес Мерцил, - я, пожалуй, единственный из здесь присутствующих, кто в той или иной степени, знаком с Вашей историей. И именно поэтому, я прошу Вас поддержать предложение Аврелия. Кто знает, возможно, от его успеха будет зависеть восстановление доброго отношения к Вам. Я за то, чтобы взяться за это дело.

- И я тоже! - Воскликнула Цилия.

- Да, мы тоже готовы! Аврелий, мы с тобой! - посыпались со всех сторон голоса.

- Что ж, если Вы так единодушны, - ответил профессор, тогда я, профессор Аркус, как Ваш руководитель, готов взять всю полноту ответственности за проведение этой акции на себя. Мы воспользуемся нашим правом действовать в исключительных ситуациях сообразно сложившейся обстановке. Только должен предупредить Вас всех, что в случае, если что-то пойдет не так, как задумано, все Вы рискуете разделить со мною участь изгоя и поставить большую жирную точку на своей дальнейшей карьере.

- Мы согласны, согласны, - снова раздался целый хор голосов, - можете не сомневаться!

- Ну, раз все "за", тогда нам необходимо разработать детальный план наших дальнейших действий. И будь, что будет. Победителей ведь не судят.

- Я считаю, - взволнованно сказал Аврелий, - прежде чем мы приступим к выработке того или иного плана, Вам необходимо выслушать человека, прибывшего вместе со мной из Иудеи. Мне кажется, что это поможет нам действовать в правильном русле. Тобий, как никто другой, знаком с положением дел в Иудее и с настроениями, царящими среди ее населения.

- Хорошо, мой друг, - ответил профессор, конечно, мы обязательно выслушаем его, но только уже не сегодня. Время позднее. Пора заканчивать ужин и укладываться спать. Тем более, что денек у меня, по крайней мере, выдался не из легких.

Глава 5.

- Как думаешь, что такого могло быть в прошлом профессора, из-за чего в Совете его считают изгоем? - шепотом спросила Цилия, освобождаясь из объятий Аврелия.

- Честно говоря, не имею ни малейшего представления. Как-то, не очень вяжется с тем, что я знаю или слышал о нем. Еще там, на Гее, когда я получал назначение на Землю, мне все члены комиссии в один голос твердили, что это огромная честь, работать под руководством такого уважаемого ученого, как профессор Аркус, и, что для этой работы отбираются только лучшие из лучших. Меня тогда переполняла гордость за то, что именно мне выпала такая удача, а все сокурсники искренне мне завидовали. Получив это назначение, я постарался узнать как можно больше о человеке, с которым мне предстояло работать. Я досконально изучил все его работы по Египту, Элладе, Персии и, конечно Риме, попытался получить как можно больше сведений о его биографии. Знаешь, только сейчас, после сегодняшнего странного признания профессора, я вдруг задумался над тем, как мало, лично о нем, о его прошлой жизни, о семье и прочих личных данных, имеется публичных сведений. Как будто бы этого человека не существует, и никогда не существовало. Тогда я подумал, что он один из тех ученых, информация о которых строго засекречена из соображений общечеловеческой безопасности. Мне показалось, что он является носителем какого-то знания вселенского масштаба, которое, в случае попадания его в руки негуманоидных рас, настроенных враждебно по отношению к нам, могло бы причинить существенный вред нашей цивилизации.